Письма с Дальнего Востока и Соловков - Павел Флоренский

VIII.25. Дорогой Олень, в последнем полученном мною от мамы письме, было сообщение, что врач дал тебе какое‑то новое лекарство и обещал скорое поправление. Подозреваю, что это — какой‑нибудь эндокринный препарат, т. к. лишь таковой способен вызвать более быстрый рост того или другого органа, в данном случае сердца. Помогло ли тебе это лекарство? И еще, напиши, что за р;€5оту, которую можно взять и на дом, обещали тебе. Или возможность брать ее на дом была только предположением? Мен; весьма утешила бы твоя домашняя работа, и по состоянию тюего здоровья и чтобы ты была с мамочкой. Если тебе придется бросить музыку, то это очень печально. Замена занятий кощертами ни в какой мере не действительна. Пассивное воспрштие никак не заменяет собственной активности, и усваиваем даже усваиваем!) мы только то, что активно в себе перерабатываем. Ho и усваивать, только усваивать, недостаточно. «Отріднее давать, нежели брать». Это относится не только к общественным отношениям, но и ко всему отношению с миром: линь активность в мире есть источник сознания и познания, а бе: нее начинаются грезы, да и они постепенно замирают. Чел овес замыкается в своей субъективной сфере и, не имея притока штания, постепенно засыпает, так что даже сновидения прекращаются. Воплощение есть основная заповедь жизни, — Воплощение, т. е. осуществление своих возможностей в мире, принятие мира в себя и оформление собою материи. Только Воплощением можно проверить истинность и ценность себя, иначе невозможна и трезвенная критика себя. Мечтательность создает в нас Золото, где нет никаких твердых точек, никаких репер (термин геодезистов), никаких критериев реального и иллюзорного, ценного и лишенного ценности, хорошего и плохого. Осуществляя возможность, пусть слабо и плохо, ты можешь судить о ней, исправлять, итти дальше; оставаясь пассивной, отражаешься туманом призраков, но и призраки со временем выдыхаются, бледнеют, меркнут. Начинается спячка и вместе глубокая неудовлетворенность. Русской натуре пассивность весьма свойственна, но именно из пассивности происходит, далее, вечное безпричинное недовольство, неудовлетворенность, колебания между нетрезвым само- превознесением и унылым самоуничижением. Скольких знаю я людей, которые проглатывают книги в десятки раз более моего, у которых запасы должны быть в десятки раз большие моих. Ho проку от этих запасов — никакого. Эти люди не только не могут породить свежей идеи, но не способны даже просто разобраться в самом простом вопросе, когда он появляется пред ними не препарированный в книге, а реально, в природе и жизни. Такое знание хуже незнания, т. к. разелабляет и внушает ложную мысль об ов ладении предметом. Между тем, всякое знание должно быть не «самодовлеющим комом в душе, а лишь вспомогательной линией нашего жизненного отношения к миру, нашей связи с миром. То, что сказано о знании — значения общего, относится и к искусству, и к философии, и к быту. — Недавно прочел, впервые, роман Данилевского «Девятый вал». Данилевского до с; их пор я инстинктивно обходил стороною. И убедился в верности своего инстинкта. Ho такой слабой литературы все же не ожидал встретить. Фабула склеенная из эпизодов, не только не мотивированных, но и просто произвольных. Целеустремленность отсутствует. Характеры бледные, схематические. Понять, каково мировоззрение автора никак невозможно, а скорее всего мировоззрения просто нет. Язык однообразный, небрежный, без ритмики, пухлый. Ни действием, ни словами описываемые лица не показываются. Взамен картины автор безсильно комментирует, что думает то или другое лицо, т. е. немотивированно и бездоказательно приписывает ему любые внутренние движения, и нет возможности убедиться, что это так действительно. И наконец, общее гнетущее впечатление от гнилости, разложенности и пустоты всех элементов общества. Это было бы еще терпимо, если бы показать эту гнилость было целью автора. Ho так выходит у него случайно, и все высокое (по мысли автора) оказывается безсильным, внутренно безсильным, и гнилым. Светлая, гордая и сильная героиня после ряда глупостей ни с того ни с сего топится. Революционный подвижник увлекается гешефтами и делячеством. Идеалист учитель втягивается в биржевую игру. Никто не разбирается в окружающих людях, не умеет действовать (кроме мошенников). — Крепко целую тебя, дорогой Олень. Присылаю растение Лук–сковорода[2378] (Allium schoeno oprasum L, сем. Liliaceae) с Лудейного острова, взят 16 июля.

Дорогая Тикулька, только что вернулся с островов, сплошь заросших брусникой, голубикой и чернухой. Такого изобилия еще никогда не видывал. Ягоды необыкновенно крупные, как виноград. А в море, кругом островов, заросли водорослей. Когда едешь в лодке над этими зарослями, то с непривычки можно подумать, что едешь над затопленным огородом. Ламинария сахарина похожа и по цвету и виду на кочаны капусты, растущие на песочке. Вода красивого зеленого цвета, травянисто–зеленая, если смотреть прямо вниз с борта, а вдаль—светлоголубая, несколько сероватая, —как дамы любят говорить, цвета электрик. Попадаются при драгировке морские звезды, очень красивые, но к сожалению их мало. Пятиконечные звезды оранжево–красные, а одиннадцатиконечные—темно–малиновые, и пупырушки на них придают им вид орденских звезд, осыпанных рубинами. Есть и медузы, но их в Белом море немного, они с бурым или краснобурым пятном. Рыб не видел, повидимому их мало. Зато водоросли огромные, некоторые в 4—5 метров длины, сочные и очень аппетитные, так и хочется их съесть. Целую тебя, дорогая Тика. Отдохнула ли за лето, или изжарилась?

1936. VIII.25. № 73. Соловки. Дорогой Васюшка, если кто хочет видеть классическую ка>тину ледниковых отложений, то ему следует побывать на З^яцких (точнее Заяицких, т. к. туда монахи ездили за яйцами гагар и гаг) островах. Их три: Большой Зайчик, Малый Зійчик (впрочем почти не меньший Большого) и еще один, названия которого не знаю. Острова эти — конечная морена предпоследнего обледенения, в общем тянущаяся почти в ииротном направлении и сложенная ледниковыми грядами, вроде озов, в направлении меридиональном. Общее впечатление от островов‑как если бы из лукошка вытряхнули камни Характерна сортированность валунов, на каждом участке строго определенных размеров. Острова поросли тонким слоем ^орфянистой почвы, на которой располагаются гипновые, т. е. еще молодые, болота или дерновины из кустарниковых, но по большей части столь прижатых к почве, что получается вид веками подстригавшегося английского газона. Растительнэсть здесь—сплошное царство вересковых (Ericaceae): вереск (Calluna vulgaris salisb.), толокнянка английская (Arctous repina L = Arctostaphylos alpina Jpr.), брусника (Vaccinium vitis‑idaea L), голубика (Vaccinium uliginosum L), подбел (Andromeda polifolia), черника (Vaccinium myrtillus L), отчасти багульник (Ledum palustre), чернуха или вороника (Empetrum nigrum L), вероятно есть и клюква (Vaccinium oxycoccus L). Эти заросли вересковых—сплошные, особенно много вороники, покрытой, осыпанной черными, круглыми ягодами. Кстати сказать, эти ягоды считаются ядовитыми, но неосновательно: они лишь невкусны — водянисты, но безвредны и употребляются охотниками при недостатке воды. Монахи изготовляли из них квас. — Заросли вересковых сплошные, особенно много вороники, брусники и голубики. Повыше, на озах, рощицы березы Кузьмичева, полудревесной — полукустарниковой породы. Лишь на юго–западных склонах встречается, но немного, растений иных семейств, отличных от вересковых, а по самому побережью Ю-3—осот и др. песчанолюбивые растения. Очень характерна чрезвычайная низ- корослость C‑B стороны, при значительно большем росте их же с Ю-3, — очевидное следствие экспозиции солнцу и ветрам. Растительный покров словшо выстрижен, как веками подстригавшийся английский газон.. — Валуны — из лейкократовых пород, т. е. светлые, или же амфиболитовые, черные. Это серые граниты и гнейсы, кварциты и т. д. или же амфиболитовые гнейсы. Такие породы чужды окрестностям Соловецкого архипелага и Карелии, они принесены либо с Кольского полуострова, либо с темени фенноскандинавского щита. Интересны местами попадающиеся розсыпи валунов — булыжника, совершенно непокрытые растительным покровом, словно ссыпанные на одну площадь искусственно—голые плеши, более или менее ровные, выложенные булыжником, по внешним очертаниям напоминающие горные потоки. Сперва они казались мне непонятными. Ho когда я увидел на Нерпичах (Б. Соловецкий о–в) тройные морские террасы, происхождения безспорного и вида тождественного с Зайчиковскими, то сообразил, что конечно и на Зайчиках эти образования—хорошо перемытые моренные отложения, составлявшие ранее морской берег. — Странно, однако, как подобные образования не заростают здесь тысячелетиями. Ho в Соловецких условиях процессы выветривания — атмосферной, водной и биологической коррозии идут поразительно ВЯЛО. Валуны все вообще такие свежие, словно никакого разрушения поверхности не происходило, даже лишаев нет, и лишь местами валуны подернуты либо бурой железистой либо белой кремнистой пленкой. На Зайчиках, там, где начинается почвообразование, слой торфа в большинстве случаев тончайший и из под почвенного покрова выглядывают голые поверхности валунов. — Ручьев, озер, водоемов на островах нет. Ho вырытые искусственно ямы, неглубокие колодцы, дают прекрасную воду. Вода эта—не ювенильная и не осадочная, а, видимо, конденсационная, по Фолльгеру и Лебедеву: все тело острова представляет рыхлую конденсационную систему, какой не устроить нарочно. Эти источники представляют яркий пример для подтверждения теории Фолльгера и вместе с тем указывают на практическую возможность получать конденсационную влагу в безводных местностях. В северных условиях подобных опытов еще не ставилось, и описываемое явление дает материал для выводов об источниках водного режима северных районов. — Классически ярко выражены на островах морские террасы, числом не менее трех; вся местность подымается. — На Зайчиках я жил Робинзоном, — бродил, ездил на байде, под веслами и под парусом ради наблюдений над водорослями. Летом было много грибов, но ко времени моего приезда они почти сошли. Ягоды было очень много. Из водорослевых наблюдений напишу об одном, которое б. м. тебе пригодится для палеофитологии. Мною установлено существование в ножке ламинарий годовых колец. Это было зимою. Теперь я занимался проверкою этого наблюдения. Встречается Laminaria digitata до 5–летнего возраста, с ножкою поперечником в З½—4 см.