Женщина в жизни великих и знаменитых людей - Михаил Дубинский

Заглянем в одну из боковых комнат — в буфет. Там царит неслыханная давка, шум, движение. Некоторые кавалеры уже уплетают двенадцатый сандвич и доканчивают пятнадцатый стакан пунша. Много хорошеньких испанок и бразильянок опустошают бутылки шампанского, которые любезно подносить им галантный покровитель прекрасных иностранок при императорском дворе, граф Лаферьер. В углу зала собралась кучка людей. Там офицеры благоговейно слушают герцога Малакова, который в грубой, ему лишь присущей форме рассказывает о всевозможных пикантных похождениях жен и дочерей французских офицеров в Алжире.

Но вот входят две пары. Все расступаются, чтобы дать им дорогу. Впереди идет бледная герцогиня Морни, урожденная княгиня Трубецкая, в умном лице которой даже самый внимательный глаз не нашел бы кровинки. Она опирается на руку маршала Лебефа, отличающегося столько же огромным ростом, сколько и редким здоровьем. За ними идет княгиня Паулина Меттерних, жена австрийского посла, в туалете, декольте которого вызываешь удивление даже в этом обществе, бравирующем свободой нравов. Губы у нее ярко накрашены и цвет их невольно бросается в глаза, когда ей приходится отвечать на язвительные замечания сопровождающего ее графа Нигры, одного из немногих истинных друзей Наполеона, оставшихся верными ему и в несчастье. Впрочем, у Нигры было особое основание быть ему верным: он питал большую нежность к императрице Евгении, платоническую, конечно, но несомненную.

Среди балов, которыми была так богата эпоха правления Наполеона III, костюмированные балы императрицы Евгении превосходили все, что можно себе представить, по блеску, богатству и оригинальности. Один из этих балов ознаменовался неслыханным скандалом. Дело происходило в 1856 году. Около полуночи, когда бал достиг высшей степени оживления, в зале неожиданно появилась при звуках вальса очаровательная женщина, при виде которой присутствовавшие остановились и как бы онемели от изумления. Одетая или, вернее, раздетая, как Саламбо, описанная через шесть лет после того в знаменитом романе Флобером, она спокойным шагом, не обращая внимания на общее изумление, направилась прямо к императору. Великолепное колье, огромные серьги и некоторые другие украшения составляли существеннейшие части туалета очаровательной итальянки. Императрица, вся дрожа от негодования, приказала вывести ее из зала. Долго еще после этого события неожиданное появление иностранки на балу в Тюльрийском дворце служило предметом общих разговоров, и цель ее — вызвать скандал — была достигнута. Эта женщина была графиня Кастильоне. Она была послана во Францию в качестве политического агента, чтобы склонить Наполеона в пользу желаний Италии, и для исполнения своей задачи у нее были только два средства — красота и страсть к скандалам. И этих средств оказалось достаточно. Умерла она в конце 1899 года забытой старухой в своем герметически закупоренном доме, из которого никогда почти не выходила и где постоянно оплакивала потерю красоты, бывшей единственным содержанием ее беспутной жизни…

Так тянулись дни за днями. Выставка 1867 года дала новый повод к целому ряду пышных празднеств, на которых присутствовали русский царь, прусский и итальянский короли, персидский шах и принц Уэльский; но они были уже последними. В воздухе чуялось приближение революции. Блеск наполеоновской эпохи начал меркнуть. Смерть стала уносить истинных друзей Наполеона одного за другим. Наполеон хотел увенчать свое царствование пышной победой над вековым врагом и очутился в мышеловке под стенами Седана[138]. Императрица Евгения, которая еще недавно наполняла мир своим именем, позорно бежала. На развалинах погибшей империи водворился республиканский режим. Все пошло по новому.

Наполеон III и графиня Кастильоне

Нельзя расстаться с Наполеоном, не остановившись подробнее на графине Кастильоне, о которой упомянуто выше. Ей хотелось играть при Наполеоне такую же роль, какую играли Помпадур или Дюбарри при Людовике XV. С точки зрения внешних данных, у нее было все для этой роли. Может быть даже, по красоте она превосходила фавориток несчастного короля, которому пришлось расплачиваться за грехи своих предшественников. Вот как описывает ее одна из придворных дам императрицы Евгении:

«Она была красоты законченной, той именно красоты, которая, по-видимому, не составляла достояния нашего времени. На этом красивом лице лежало выражение надменности, твердости, заставлявшее вспомнить о тех божествах, которым древние приносили жертвы, чтобы умилостивить их. Если оживить прекраснейшую из статуй, то она даст представление об этой необыкновенной женщине».

Где родилась она, каково было ее происхождение, где провела она детские годы, — все это почти покрыто мраком неизвестности. Достоверно только, что она пятнадцати лет от роду сделалась женою графа Верази-Кастильоне, который были старше ее всего на шесть лет. Кастильоне был дворянином, происходившим из старого пьемонтского рода и обладавшим большим состоянием. Не мало горя и. хлопот причинила ему молоденькая, очаровательная, но капризная жена. Достаточно привести хотя бы следующий пример. Графиня Кастильоне ни за что не хотела нанести после свадьбы визита свекрови, маркизе Кастильоне. Муж просил, умолял, стоял на коленях, — все напрасно. Однажды, находясь вместе с женой в карете, граф заметил, что она как будто менее капризна и более уступчива, чем в другое время, и поэтому приказал кучеру ехать к матери. Графиня, услыхав, куда муж направил карету, не сказала ни слова; но когда экипаж въехал на мост, быстро сняла с себе башмаки и чулки и бросила все это в реку.

— Надеюсь, — сказала она с торжествующим видом глядя на мужа, — что босиком пойти к твоей матери ты меня не заставишь.

Бесшабашная жизнь, полная беспрерывного стремления к смене удовольствий, сделала то, что графи Кастильоне в конце концов разорился. Нужно было подумать о средствах. И вот очаровательная графиня едет в Париж. В начале шестидесятых годов она неожиданно появляется на берегах Сены. Имя ее и неземная красота быстро прокладывают ей дорогу к Тюльрийскому дворцу. Выше уже было сказано, что она приехала во французскую столицу в качестве шпионки, по соглашению с сардинским министром-президентом Кавуром. Впрочем, обстоятельство это далеко не считается безусловным. Во всяком случае, может также быть, что она действовала. за свой счет и, рассчитывая взять в руки Наполеона, думала выступить потом в качеств посредницы между ним и туринским двором.

Наполеон увидел восхитительную итальянку на балу у герцогини Бассано. Прошло немного времени и первая цель интриганки была достигнута: она сделалась подругой Наполеона. Императору понравилась в ней прямота, с которою она приступила к делу. Он увлекся твердостью ее характера и уверенностью во всех своих действиях. На него также действовало то, что графиня Кастильоне нисколько перед ним не ползала во прахе, не заискивала и расточала свою благосклонность скорее из милости, чем из угодливости. Графиня Кастильоне нисколько не стеснялась своим положением любовницы императора. Наоборот, она всеми силами выдвигала наружу эту сторону своих отношений к императору, стремясь даже нанять официальное положение фаворитки. Это не раз подавало повод к ссорам между Наполеоном и Евгенией. Такие сцены, впрочем, происходили часто, каждый раз, как у императора оказывалась новая любовная связь. Император боялся этих сцен и в интересах семейного мира приносил обыкновенно в жертву свои любовные шалости. Так случилось и с графиней Кастильоне: император расстался с нею приблизительно через год после того, как приблизил ее к себе. Впрочем, это было неизбежно и помимо сцен с Евгенией, так как графиня своими эксцентрическими выходками компрометировала его.