Железный пират - Макс Пембертон

Капитан Пауль выслушал ее с восторгом, он радовался тому, что она говорит заведомую ложь, так как это давало ему возможность остаться дольше в ее доме. «А ведь прекраснее этой женщины нет никого в этом городе», — думал он про себя, любуясь ею.

— Сударыня, — сказал он, опускаясь в кресло и многозначительно покачивая головой, — я вижу, вы не доверяете мне, позвольте повторить вам данные мне инструкции. Прежде всего мне велено явиться к вам и поблагодарить вас от лица светлейшего принца: это — первый мой долг. А затем можно уже приступить к делу. Ваш друг, граф Гастон, и я должны немедленно же вместе явиться в сенат. Теперь, как видите, мы с вами говорим вполне откровенно: вы сказали мне то, что считали нужным сказать, я говорю то, что должен сказать. Покончим же на этом и посмотрим теперь, что скажет сам граф.

— Если вы желаете говорить с графом, — сказала маркиза, — вам придется ехать в Маэстрэ. Конечно, вы не верите мне, но, тем не менее, я повторяю вам, что граф Гастон отправился в Грац.

— Это неправда, маркиза, вы лжете.

Она отпрянула назад, и руки ее судорожно сжались: если бы у нее было бы какое-нибудь оружие в руках, она бы бросилась на капитана.

— Капитан да Понте, это сенат поручил вам сказать мне это?

Он грубо ответил ей:

— Сенаторы велели мне исполнить мой долг. Послушайте, чего вы боитесь? Ведь в Венеции всем известна эта история. Неужели вы думаете, что можете спрятать этого человека как жемчужину? Нет, сударыня, я должен его увидеть сейчас же, здесь же, он должен отправиться со мной в сенат. Что касается Маэстрэ, мне нечего отправляться туда, так как стража там уже давно допрошена, и оказывается, что в продолжение целой недели ни один француз не переходил там границы. Вы все это придумали очень правдоподобно, сударыня, но, тем не менее, будет лучше, если вы все же скажете мне, наконец, правду. Будьте же благоразумны!

Более проницательный и чуткий человек, чем капитан да Понте, по лицу маркизы угадал бы, что она говорит правду, так как при известии, что ни один француз не проезжал Маэстрэ, она вдруг зашаталась и чуть не упала; на лице ее выразилось глубокое удивление и затем почти отчаяние. Значит, человек, которому она доверяла, который дал ей слово, не сдержал его.

— Послушайте! — воскликнула она вдруг с отчаянием, — даю вам слово, клянусь вам, что граф де Жоаез находится теперь на пути в Грац.

— Напрасно все, сударыня, я знаю, что он находится в этом доме!

— В таком случае, ищите его, синьор, и найдите, если можете.

Так говорила она презрительно, в то время, как все, казалось, было уже потеряно, и вся комната кружилась перед ее глазами. Она не думала ни об опасности, угрожавшей ей самой, ни о злых языках, которые, конечно, не пощадят ее репутации; в сердце ее кипела только обида при мысли о том, что человек, которому она доверилась, обманул, по-видимому, ее доверие, и мысль об этом заставила ее содрогнуться на мгновение. Пауль да Понте, зорко следивший за ней, увидел ее колебание и истолковал его по-своему.

— Да, маркиза, — сказал он, — я буду искать его, и очень сожалею о том, что вы только напрасно затрудните меня. Я обещаю вам со своей стороны, что не сделаю вам никакого вреда, но предупреждаю, что не могу поручиться за своих людей. Они побывали не раз на войне и выучились там жечь дома и грабить их в честь нашей великой республики. Я слышал, что их называют славянскими дьяволами, посмотрим, оправдают ли они свою репутацию.

Он отвернулся, грубо рассмеявшись, и позвал своих людей; они бросились все сразу наверх и через секунду рассыпались по всем комнатам, как собаки в поисках добычи. Сам же да Понте остался стоять в дверях будуара и оттуда отдавал им свои приказания. Они бродили повсюду, срывая везде занавесы и портьеры, разбивая вдребезги все запертые двери. Их громкие грубые голоса слышались решительно со всех сторон. И когда вдруг где-то вдали раздался громкий женский крик, да Понте впервые взглянул опять на маркизу, как бы наблюдая за тем, какое впечатление этот крик произвел на нее.

— Как видите, они допрашивают ваших слуг, — сказал он, — я вижу, что вам это неприятно, что делать! Зачем вы заставляете меня это делать, маркиза? Почему вы не хотите быть благоразумной?

— Я ведь уже сказала вам все, что знаю, — ответила она ему спокойно и с достоинством.

— Вы не сказали мне правды, а я только и добиваюсь ее. Вы слышите, как действуют там мои люди, они, по-видимому, не верят вам, да и я ведь тоже не верю вам. Неужели вы думаете, что мы съедим его? Ничего подобного. Нам пришлось заплатить большую сумму за его тень, и теперь мы хотим вернуть хоть часть денег обратно. Пусть он доверится мне и пойдет со мной, и я ручаюсь вам, что худшее из того, что его ждет, — это хороший ужин и пропуск в Маэстрэ. Вы должны знать, зачем он нам нужен, маркиза. Я не верю в то, что вы этого не знаете, а что вы думаете выиграть своим молчанием, право, я не знаю. По-моему, ровно ничего.

Беатриса слушала его молча, она стояла и обдумывала все то, что он ей сказал относительно любимого человека, и чем больше она думала, тем тверже становилось ее убеждение, что да Понте обманул ее, и Гастон уже давно миновал Маэстрэ. Ну, а если он даже и не проезжал Маэстрэ, — думала она, — разве это значит, что он еще находится в Венеции? Очень может быть, что обстоятельства сложились так, что ему вовсе незачем было ехать туда. Может быть, он просто сел на одно из французских судов, стоявших в Лидо. Да, это было крайне неблагоразумно — сомневаться в его верности и неподкупности. Она могла обвинить Гастона в легкомыслии, но сомневаться в его честности и правдивости она не имела ни малейшего права.

Пауль да Понте не спускал с нее глаз и к удивлению своему заметил, что, несмотря на все еще большую бледность, она как будто сразу ожила, и на устах ее даже появилась улыбка, — он положительно не знал, чем объяснить эту видимую перемену в ней.

— Капитан да Понте, — сказала она, и по голосу ее он слышал, что всякий страх к нему исчез с ее стороны, — вы совершенно правы в том, что мне незачем скрывать графа де Жоаеза, если бы он еще находился в моем доме. И к чему мне лгать, если после десятиминутного обыска все равно присутствие его выяснилось бы непременно? Вы положительно оскорбляете меня, но не забывайте, что у меня хорошая память и что я обещаю при первой же возможности припомнить вам сегодняшний день.

Эта угроза показалась ему настолько смешной в данную минуту, что он рассмеялся, подошел к дверям и широко распахнул их, чтобы она могла лучше видеть все, что происходит в доме. Он с удовольствием прислушивался к тому, как его люди с дикими криками и воплями бегали по всем комнатам, повсюду втыкали свои длинные штыки и кинжалы и осматривали тщательно каждый уголок; они походили на свору собак, только что спущенных с цепи. Наверху на площадке виднелись Джиованни и его отец Педро, связанные по рукам и ногам. Негодяи с громким криком стали скатывать их вниз по ступеням. Фиаметта, горничная маркизы, бросилась откуда-то к своей госпоже и, упав к ее ногам, воскликнула с мольбой: