Сага о Форсайдах 2 - Джон Голсуори

На его залитой солнцем поверхности не было ни одной лодки, только у противоположного берега плескалось несколько уток. Разве ей не все равно, что о ней подумают? Она - как мельник с реки Ди. Только вправду ли ему не было дела до людей? Или он был просто философ? Клер села на скамейку, подставила голову солнцу, и вдруг ей захотелось спать. Что ни говори, провести ночь в автомобиле и провести ночь в постели - разные вещи. Клер скрестила руки на груди и закрыла глаза. Почти тотчас же она уснула.

Люди, проходившие между нею и сверкающим прудом, удивлялись, что молодая, хорошо одетая женщина спит в такой ранний час. Два мальчугана с игрушечными самолетами в руках замерли перед нею, разглядывая ее черные ресницы, матовые щеки и вздрагивающие, чуть подкрашенные губы. Это были воспитанные дети - за ними присматривала гувернантка француженка; поэтому они не додумались ткнуть спящую булавкой или издать вопль у нее над ухом. Но у нее, как им казалось, не было рук; она скрестила ноги, спрятала их под скамейку, и бедра ее в такой позе выглядели неестественно длинными. Это было так занятно, что, когда мальчики проследовали дальше, один из них еще долго оборачивался и поглядывал назад.

Так, сном человека, который провел ночь в автомобиле. Клер проспала целый час этого мнимовесеннего дня.

XX

Прошло три недели, в течение которых Клер встретилась с Крумом всего четыре раза. В субботу, укладывая чемодан перед вечерним кондафордским поездом, она услышала зов овечьего колокольчика и сошла вниз по винтовой лесенке.

На пороге стоял низенький человечек в роговых очках, чем-то неуловимо напоминавший представителя ученого мира. Он приподнял шляпу:

- Леди Корвен?

- Да.

- С вашего позволения, имею вручить вам вот это.

Он извлек из кармана синего пальто длинный документ и подал его

Клер.

Она прочла:

"В Коронный суд,

Отделение завещательных, бракоразводных и морских дел.

Февраля двадцать шестого дня 1932 года.

По поводу прошения сэра Джералда Корвена".

Ноги у нее подкосились, она заглянула в роговые очки, скрывавшие глаза незнакомца, и выдавила:

- О!

Низенький человечек слегка поклонился. Она инстинктивно почувствовала, что он жалеет ее, и быстро захлопнула дверь у него под носом. Поднялась по винтовой лесенке, села на кушетку и закурила. Затем положила документ на колени и развернула его. Первая мысль ее была: "Какая чудовищная нелепость! Я ни в чем не виновата". Вторая: "Придется, видно, прочесть эту мерзость".

Не успела она пробежать первую строку: "Сэр Джералд Корвен, кавалер ордена Бани, покорнейше просит..." - как у нее возникла новая, третья по счету мысль: "Но это же то, чего я хочу! Я стану свободна!"

Дальше она уже читала спокойнее, пока не дошла до слов: "... истец требует взыскать с вышеназванного Джеймса Бернарда Крума, ввиду совершения последним упомянутого прелюбодеяния, возмещение в размере двух тысяч фунтов".

Тони! Да у него не то что двух тысяч фунтов - двух тысяч шиллингов не наберется. Животное! Мстительная гадина! Неожиданно сведя весь их конфликт к вульгарному чистогану, он не только глубоко возмутил ее, но и поверг в панику. Тони не должен, не может быть разорен из-за нее. Она обязана немедленно увидеться с ним! Неужели и ему?.. Конечно, ему тоже послали копию.

Клер дочитала прошение, сделала глубокую затяжку и поднялась. Подошла к телефону, вызвала междугородную и дала номер телефона в гостинице Крума.

- Можно попросить мистера Крума?.. Уехал в Лондон? На своей машине?.. Когда?

Час назад. Значит, едет к ней.

Несколько успокоившись. Клер быстро прикинула: на кондафордский поезд уже не поспеть... Она еще раз позвонила на междугородную и заказала разговор с поместьем.

- Динни? Это я. Клер. Сегодня вечером не могу приехать. Буду завтра утром... Нет! Здорова. Просто маленькие неприятности. До свиданья.

Маленькие неприятности! Она еще раз села и перечитала "эту мерзость". О них с Тони, кажется, известно все, кроме правды. А ведь ни ей, ни ему даже в голову не приходило, что за ними следят. Например, этот человечек в роговых очках явно знает ее, но она его никогда не замечала. Клер ушла в туалетную и освежила лицо холодной водой. Вот тебе и мельник с реки Ди! Оказывается, играть эту роль не так-то просто.

"Он, наверно, не успел поесть", - спохватилась она.

Накрыв столик в нижней комнате и поставив на него все, что было в доме съестного. Клер сварила кофе и в ожидании Крума села покурить. Она рисовала себе Кондафорд и лица родных, представляла себе также лица тети Эм и Джека Масхема, но все оттеснялось на задний план лицом ее мужа с его легкой, жестокой, кошачьей усмешкой. Неужели она безропотно уступит? Неужели она даст ему восторжествовать и капитулирует без боя? Она раскаивалась, что не послушала отца и сэра Лоренса, предлагавших начать за ним слежку. Теперь поздно: пока дело не кончится, Джерри на риск не пойдет.

Она еще сидела в раздумье у электрической печки, когда раздался шум подъехавшей машины и зазвонил колокольчик.

Крум был бледен и, видимо, продрог. Он остановился в дверях, всем своим видом выражая такое сомнение в доброжелательности приема, который его ожидает, что Клер разом протянула ему обе руки:

- Ну что, Тони, забавная история?

- Дорогая!..

- Вы совсем озябли. Выпейте бренди.

Не успел он допить, как она заговорила:

- Будем рассуждать не о том, чего мы могли бы не сделать, а только о том, что мы должны делать.

Он застонал.

- Мы, наверно, показались им ужасными простофилями. Мне и не снилось...

- Мне тоже. Да и почему нам было не поступать так, как мы поступали? Только виноватый боится закона.

Он сел и подпер голову руками:

- Видит бог, я сам хочу этого не меньше, чем ваш муж. Я мечтаю, чтобы вы освободились от него. Но я не имел права подвергать вас риску, раз вы не чувствуете ко мне того же, что я к вам.

Клер посмотрела на него и слегка улыбнулась:

- Тони, не будьте ребенком! Распространяться о чувствах сейчас бессмысленно. И увольте меня от глупых разговоров о том, что вы виноваты. Суть в том, что мы оба невиновны. Подумаем лучше, что делать.

- Не сомневайтесь в одном - я сделаю все, что вы сочтете нужным.

- По-моему, - с расстановкой произнесла Клер, - я должна поступить так, как потребуют от меня родители.

- Боже! - воскликнул Крум, вскакивая. - Ведь если мы будем защищаться и выиграем, вы останетесь привязанной к нему!

- А если не будем защищаться и проиграем, вас разорят, - отчеканила Клер.

- Черта с два! Разорить меня нельзя - можно только объявить несостоятельным.

- А ваша работа?

- Не понимаю, при чем здесь она?

- На днях я видела Джека Масхема. Он показался мне человеком, который не оставит у себя на службе соответчика, не поставившего истца в известность о своих намерениях. Видите, я уже овладела судейским жаргоном.

- Я не стал бы их скрывать, будь мы на самом деле любовниками.

- Серьезно?

- Вполне.

- Даже, если бы я сказала: "Не надо".

- Вы бы так не сказали.

- Не знаю.

- Так или иначе, речь сейчас не об этом.

- Но о том, что, если мы не будем защищаться, вы сочтете себя непорядочным человеком.

- Боже, до чего все запутано!

- Садитесь и поедим. У меня только ветчина, но когда сердце не на месте, ветчина самое полезное блюдо.

Они уселись и пустили в ход вилки.

- Ваши родные уже знают, Клер?

- Нет, я сама всего час как узнала. Они вам тоже прислали этот миленький документик?

- Да.

- Еще кусочек?

Они молча ели еще несколько минут. Затем Тони встал:

- Благодарю, я сыт.

- Что ж, тогда покурим.

Она взяла у него сигарету и сказала:

- Вот что. Завтра утром я еду в Кондафорд, и, мне кажется, вам тоже следует поехать. Наши должны познакомиться с вами: что бы мы ни делали, все нужно делать в открытую. Есть у вас поверенный в делах?

- Нет.

- У меня тоже. Видимо, придется подыскать.

- Этим займусь я. Ах, если бы у меня были деньги!

Клер вздрогнула.

- Простите, что у меня оказался супруг, способный потребовать возмещения ущерба!

Крум сжал ей руку:

- Дорогая, я думал только об адвокатах.

- Помните, как я вам возразила на пароходе: "Порой гораздо ужаснее, когда что-нибудь начинается"?

- Никогда с этим не соглашусь!

- Я имела в виду свой брак, а не вас.

- Клер, а может быть, лучше не защищаться и предоставить событиям идти своим ходом? Вы станете свободны, а потом... Словом, если захотите выбрать меня, я буду здесь; если нет - уеду.

- Вы очень милый, Тони, но я все-таки должна рассказать родным.

А кроме того... есть еще куча всяких обстоятельств.

Крум прошелся по комнате:

- Вы полагаете, что нам поверят, если мы будем защищаться? Не думаю.

- Мы будем говорить только голую правду.

- Люди никогда не верят голой правде. Когда вы едете завтра?

- С поездом десять пятьдесят.

- Возьмете и меня с собой или мне приехать позднее из Беблокхайт?