Властелин колец - Джон Толкин

Так они окунулись в живые зеленые волны, колыхавшиеся у самых отрогов Приречного взгорья. Ручей расструился в зарослях желтых и белых водяных лилий, и зазвенел где-то вдали, унося свои притихшие воды покатыми степными склонами к изумрудной пойме дальней Онтавы.

Зима отстала, осталась за хребтом, а здесь веял резвый, ласковый ветерок, разносил едва уловимое благоухание весенних трав, наливающихся свежим соком. Леголас полной грудью вдохнул душистый воздух, точно утоляя долгую мучительную жажду.

— Травы-то как пахнут! — сказал он. — Всякий сон мигом соскочит. А ну-ка, прибавим ходу!

— Да, здесь легконогим раздолье, — сказал Арагорн. — Не то что оркам в кованых сапогах. Теперь мы, пожалуй, немного наверстаем!

Они бежали друг за другом, точно гончие по горячему следу, и глаза их сверкали восторгом погони. Справа пролегала загаженная полоса, окаймленная истоптанной травой. Вдруг Арагорн что-то воскликнул и свернул с пути.

— Погодите! — крикнул он. — За мной пока не надо!

Он кинулся в сторону, завидев следы маленьких босых ног. Далеко они его не увели: кованые подошвы явились следом и по кривой выводили обратно, теряясь в слякотной неразберихе. Арагорн прошел до обратного поворота, наклонился, выудил что-то из травы и поспешил назад.

— Ага, — сказал он, — дело ясное: хоббитские это следы. Должно быть, Пина; Мерри повыше будет. А вот на что поглядите!

И на ладони его заблистал под солнцем как будто кленовый лист, неожиданно прекрасный здесь, на безлесной равнине.

— Застежка эльфийского плаща! — наперебой воскликнули Леголас и Гимли.

— Листы Кветлориэна падают и звучат, — усмехнулся Арагорн. — И этот упал не просто так: обронен, чтобы найтись. То-то, я думаю, Пин и отбежал в сторону, рискнув жизнью.

— Живой, значит, — заметил Гимли. — И голова на плечах, и ноги на месте. Спасибо и на том: не зря, стало быть, бежим.

— Лишь бы он не очень поплатился за свою смелость, — сказал Леголас. — Скорее, скорее! А то я как подумаю, что наши веселые малыши в лапах у этой сволочи, так у меня сердце не на месте.

Солнце поднялось в зенит и медленно катилось по небосклону. Облака приплыли с моря, и ветер их рассеял. Незаметно приблизилась закатная пора. Сзади, с востока, наползали длинные цепкие тени. Погоня бежала ровно и быстро. Сутки прошли с тех пор, как они схоронили Боромира, а до орков было еще далеко. Невесть сколько: в степи не разберешь.

В густых сумерках Арагорн остановился. За день у них было две передышки, и двенадцать лиг отделяли их от того обрыва, где они встречали рассвет.

— Трудный у нас выбор, — сказал он. — Заночуем или поспешим дальше, пока хватит сил и упорства?

— Вряд ли орки сделают привал, а тогда мы от них и вовсе отстанем, — отозвался Леголас.

— Как это не сделают, им отдохнуть-то надо? — возразил Гимли.

— Где это слыхано, чтобы орки бежали степью средь бела дня? А эти бегут, — сказал Леголас. — Стало быть, и ночью не остановятся.

— Мы же в темноте, чего доброго, со следа собьемся, — заметил Гимли.

— С такого следа не собьешься, он и в темноте виден и никуда не сворачивает, — посмотрел вдаль Леголас.

— Идти по следу напрямик немудрено и впотьмах, — подтвердил Арагорн. — Но почем знать, вдруг они все-таки свернут куда-нибудь, а мы пробежим мимо? Оплошаем, и волей-неволей придется ждать рассвета.

— Тут еще вот что, — добавил Гимли. — Следы в сторону заметны только днем. А может, хоть один из хоббитов да сбежит или кого-нибудь из них потащат на восток, к Великой Реке — ну, в Мордор; как бы нам не проворонить такое дело.

— Тоже верно, — согласился Арагорн. — Правда, если я там, на месте распри, не ошибся в догадках, то одолели орки с белой дланью на щите, и теперь вся свора бежит к Изенгарду. А я, видимо, не ошибся.

— Пес их, орков, знает, — сказал Гимли. — Ну а если Пин или Мерри все-таки сбежит? В темноте мы бы давешнюю застежку не нашли.

— Вдвойне теперь будут орки настороже, а пленники устали вдвое пуще прежнего, — заметил Леголас. — Вряд ли кому из хоббитов удастся снова сбежать, разве что с нашей помощью. Догоним — как-нибудь выручим, и догонять надо, не мешкая.

— Однако даже я, бывалый странник и не самый слабосильный гном, не добегу до Изенгарда без передышки, — сказал Гимли. — У меня тоже сердце не на месте, и я первый призывал не мешкать, но теперь хорошо бы отдохнуть, а потом прибавить ходу. И уж если отдыхать, то в глухие ночные часы.

— Я же сказал, что у нас трудный выбор, — повторил Арагорн. — Так на чем порешим?

— Ты наш вожатый, — сказал Гимли, — и к тому же опытный ловчий. Тебе и решать.

— Я бы не стал задерживаться, — вздохнул Леголас, — но и перечить не стану. Как скажешь, так и будет.

— Не в добрый час выпало мне принимать решение, — горько молвил Арагорн. — С тех пор как миновали мы Каменных Гигантов, я делаю промах за промахом.

Он помолчал, вглядываясь в ночную темень, охватывающую северо-запад.

— Пожалуй, заночуем, — наконец проговорил он. — Тьма будет непроглядная: беда, коли и вправду потеряем след или не заметим чего-нибудь важного. Если б хоть луна светила, но она же едва народилась, тусклая и заходит рано.

— Какая луна — небо-то сплошь затянуто, — проворчал Гимли. — Нам бы волшебный светильник, каким Владычица одарила Фродо!

— Ей было ведомо, кому светильник нужнее, — возразил Арагорн. — Фродо взял на себя самое тяжкое бремя. А мы… что наша погоня по нынешним грозным временам! И бежим-то мы, может статься, без толку, и выбор мой ничего не изменит. Но будь что будет — выбор сделан. Ладно, утро вечера мудренее!

Растянувшись на траве, Арагорн уснул мертвым сном — двое суток, от самого Тол-Брандира, ему глаз не привелось сомкнуть, да и там не спалось. Пробудился он в предрассветную пору — и мигом вскочил на ноги. Гимли спал как сурок, а Леголас стоял, впиваясь глазами в северный сумрак, стоял задумчиво и неподвижно, точно стройное деревце безветренной ночью.

— Они от нас за тридевять лиг, — хмуро сказал он, обернувшись к Арагорну. — Чует мое сердце, что уж они-то прыти не сбавили. Теперь только орлу их под силу догнать.

— Мы тоже попробуем, — сказал Арагорн и, наклонившись, потормошил гнома. — Вставай! Пора в погоню! А то и гнаться не за кем будет!

— Темно же еще, — разлепив веки, выговорил Гимли. — Небось, пока солнце не взошло, Леголас их тогда и с горы не углядел.

— Теперь гляди не гляди, с горы не с горы, при луне или под солнцем — все равно никого не высмотришь, — отозвался Леголас.