Приемыш 2 (СИ) - Геннадий Ищенко

Он сделал четыре шага вперед, опустился на одно колено и протянул королеве свернутый лист бумаги. Ира сломала печать, развернула лист с петицией и, быстро прочитав написанное, вернула бумагу удивленно взявшему ее купцу.

— Нет, — ответила она. — Я не возьму под свою руку ваше королевство!

— Но ваше величество! — с удивлением вскричал купец. — Вас просит народ!

Дворяне зашумели, переговариваясь, послышались смешки.

— Чему вы так удивились, Амар? — спросила Ира купца, и шум моментально стих. — Что изменилось с той поры, когда я столкнулась с вашим неповиновением и решила не лить кровь, а предоставить вас самим себе? Ну пролили вы эту кровь сами и сожгли столицу. Это все мелочи. Вы присвоили себе право говорить от имени народа, но вы не народ. Интерес купечества в сильной власти понятен. Грабежи на дорогах и налог на торговлю с вами — это веские аргументы звать меня на трон Сардии. Вы находитесь в центре моих земель, и вам не с кем торговать, кроме нас и Сенгала. Но Сенгал разорен войной, потерял короля и находится под управлением моего регента.

Переждав шум, связанный с тем, что для большинства сказанное по Сенгалу было неожиданностью, Ира продолжила:

— Интерес столичного магистрата мне тоже понятен. Борьба ваших герцогов за трон дорого обошлась столице и ее жителям. Но все остальное королевство еще не почувствовало ни моего отсутствия, ни всей прелести свободы. Ну вернусь я сейчас на трон, и что дальше? Все то же самое, разве что мне уже не будут плевать вслед в столице. Объясните, ради чего мне с вами возиться? У меня сейчас будет на иждивении половина Сенгала, мы отобрали у рахо все побережье, где некогда жили кайны, и для его заселения тоже нужны средства. Мне поклялся в верности хан Урнай, и теперь помогать приходится и ему. Хотите, чтобы я взвалила на себя еще и ваше королевство? Зачем мне такая обуза? Опять вас по каждому поводу уговаривать и тратить на вас больше того, что собирается с налогами? Идите, Амер, и живите, как хотите. Вот когда в этой петиции будут стоять подписи глав магистратов всех больших городов и собраний дворян провинций, тогда мое решение можно будет пересмотреть. Тогда, но не раньше!

— Смилуйся! — заорал так, что все вздрогнули, крайний справа купец, упал на колени и пополз к Ире.

Ее спас амулет, обдав холодом за мгновение до того, как проситель бросился к ней, оттолкнувшись руками от пола. Амазонки сбили купца с ног и завернули руки за спину, но если бы Ира осталась на месте, он бы ее достал. Подвело то, что она испугалась и, вместо того чтобы применить проницаемость, взлетела, впечатавшись спиной в стену. От неожиданности все присутствующие в зале на несколько мгновений уподобились статуям. Уняв сердцебиение и оценив обстановку, Ира медленно опустилась на пол. Стоявшие перед ней купцы упали на колени, их примеру последовали дворяне. На ногах остались только канцлер и принц с женой. Еще мгновение, и они последовали бы за остальными.

— Встать! — рявкнула Ира, применив магическое усиление голоса в сочетании с ментальной оплеухой. — Покушение на королеву будет расследовано здесь и сейчас, здесь же я и накажу преступника. Снимите с него амулет! Я узнала все, что хотела. За покушение на королеву у нас существует только одно наказание — смертная казнь. Отпустите его! Видимо, дворянство Сардии воспринимает мою доброту, как признак слабости. Придется кое–кому доказывать, что это не так. И начнем с исполнителя!

Ира еще никогда не применяла заклинание освобождения от плоти на живом человеке. Получилось страшновато. Только что перед ней стоял живой, полный сил мужчина, а после заклинания на пол упал одетый в камзол скелет, засыпав все вокруг серой пылью.

— Может, скажешь, зачем тебе понадобилось казнить его самой, да еще таким способом? — спросил канцлер, когда Ира выгнала из зала купцов и дворян. — Мало этого полета, о котором теперь узнают все? Это уже не слухи из провинции! Видела, как все дружно повалились на колени? Если бы ты не приказала всем встать, я бы тоже опустился на колени! Не хочу, чтобы все потом обсуждали мое к тебе неуважение. Что думаешь делать?

— Лен, отряхните мне спину, она вся в мелу. Да не так сильно, больно ведь! Что я вам могу сказать? Что случилось, то случилось. Этот мерзавец так быстро прыгнул, что я просто растерялась. Он уже был в шаге от меня, поэтому я просто не успевала стать проницаемой, левитация получается быстрее, поэтому я ее инстинктивно выбрала. А казнь… Мне этих купцов нужно было напугать до полусмерти.

— Ты и меня примерно так же напугала! — сказал Лен. — Когда–нибудь сердце точно не выдержит. И зачем было всех лупить по голове? У меня до сих пор в ушах звенит!

— А это что? — Олес носком сапога коснулся лежавшего на полу ножа, а потом наклонился, собираясь его поднять.

— Не трогай эту гадость! — остановила его Ира. — Нож отравлен сильным ядом. Если бы он меня им пырнул, могла бы и не выкарабкаться. Хоть всех подданных теперь принимай в проницаемом виде!

— А почему он на тебя кинулся? — спросил канцлер. — Раз сочла нужным убить, значит, заказчик преступления тебе известен?

— Помнишь наше первое и единственное сражение с Сардией? — спросила Ира. — Это когда мы разгромили их заслон. Кавалерией там командовал барон Саж.

— Сражение я помню, а вот кто там кем командовал, я помнить не могу, потому что никогда этого не знал. Удивительно, что ты все это помнишь.

— А я этого тоже не знала. Просто прочла в памяти купца, что покушение заказал родной брат этого барона. Его возмутило не то, что мы убили его горячо любимого брата, а то, как мы это сделали. И он прав: это было не сражение, а расстрел. Надеюсь, что нам больше ничего подобного применять не придется.

— Меня удивляет, как на это мог решиться купец, — сказал Олес. — Для него покушение в любом случае закончилось бы казнью. Он тебя так ненавидел?

— Купец действовал под принуждением, — нехотя сказала Ира. — Если бы он был порядочным человеком, я бы ему и покушение простила, хоть это мне потом вышло бы боком. Все однозначно восприняли бы это как слабость. Но так как он отъявленный мерзавец, моя совесть чиста. А братца барона придется успокаивать, мне не нужны враги, которые не брезгуют использовать для мести магию и яд.

— Там все может быть сложнее, — сказал Лен. — Этого барона наверняка самого использовали. Это север Сардии, где дворянство понесло самые большие потери в войне. Они все поставили на Малха и проиграли. И проиграли из–за тебя, о чем прекрасно осведомлены. Друзей ты себе там точно не найдешь. Единственный выход — это так их напугать, чтобы надолго отбить желание строить пакости.