Гражданин Галактики - Роберт Хайнлайн

И есть еще один незамысловатый способ — заработать вагон денег и купить билет. Думать об этом все равно было без толку — денег у меня было восемьдесят семь центов.

Но мысли о Луне меня не оставляли. Космосом в нашей школе бредила половина ребят, другая половина притворялась, что им все равно (шансов, мол, никаких!), да была еще горстка уродов, которые бы не покинули Землю ни под каким видом. Мы долго на эту тему дискутировали, и кое-кто объявил, что умрет, а слетает.

Я помалкивал, но тут «Америкэн Экспресс» и «Кук и Сын»{69} предложили всем желающим лунный туризм! Я увидел их рекламу в «Нэшнл Джеографик» в приемной у зубного врача. В этот миг я переродился.

Мысль о том, что любой толстосум может просто выложить наличные и отправиться в круиз, была невыносима.

Я просто обязан был лететь. И я никогда не смогу заплатить за это — во всяком случае, в обозримое время, так что не стоит и думать об этом. Что же сделать, чтобы меня отправили?

Все знают истории про парней, бедных-но-честных, которые в финале всего добиваются, потому что они умнее всех в графстве, а может, и в стране. Но это не про меня.

Среди выпускников я входил в первую четверть по успеваемости, но за это не дают стипендию в МТИ{70} — во всяком случае, выпускникам нашей школы. Это факт — наша школа не из лучших. Ходить-то туда интересно — мы чемпионы лиги по баскетболу, и наша группа заняла второе место в штате по кадрили, а по средам у нас танцы. То есть с этим все в порядке.

А вот с учебой похуже.

Упор делается на то, что наш директор, мистер Хэнли, называет «подготовкой к жизни», а не на тригонометрию. Может, к жизни это и подготавливает, но к Калифорнийскому Техническому университету точно не готовит.

Я не сам дошел до этой мысли. В прошлом году я притащил домой анкету по обществоведению для нашего группового проекта «Семейная жизнь». Одним из вопросов было: «Как организован ваш семейный совет?»

За обедом я спросил:

— Пап, как организован наш семейный совет?

Мама сказала:

— Не мешай отцу, солнышко.

Но папа заинтересовался:

— А? Дай-ка сюда.

Он прочел анкету — и велел мне принести учебники. Дома у меня их не было, так что он послал за ними в школу. К счастью, школа была открыта, шли репетиции Осеннего бала. Папа редко отдавал приказы, но уж тогда — умри, а исполни.

Программа в тот семестр у меня была отличная: обществоведение, коммерческая арифметика, практика английского (класс выбрал тему «Лозунги», все очень веселились), труд (мы мастерили декорации для бала) и физкультура — то есть для меня баскетбол; для основной команды я был низковат, но надежному запасному в выпускном классе дают рекомендацию в университетскую команду. В общем, в школе у меня все было нормально, и я это знал.

Папа прочел мои учебники за ночь; он вообще быстро читает. По обществоведению я написал, что в нашей семье неформальная демократия; это сошло. Все стали обсуждать, должен ли председатель совета ротироваться или избираться и будет ли дедушка, живущий в семье, обладать легитимностью. Решили, что дедушка вправе входить в совет, но не может быть председателем. Потом мы сформировали подкомиссии по выработке конституции идеальной семьи, чтобы представить эту конституцию нашим семьям, как результат исследований.

В школе несколько дней крутился папа, что меня беспокоило, — когда предки проявляют излишнюю активность, они явно что-то замышляют.

В субботу вечером папа позвал меня в кабинет. На столе у него возвышалась стопка учебников и полный учебный план нашей школы, от американских народных танцев до естествознания. На нем была размечена моя программа, и не только на текущий год, но и на два года вперед, как распланировали мы с моим классным руководителем.

Папа воззрился на меня невинным кузнечиком и ласково спросил:

— Кип, а в колледж ты поступать собираешься?

— Ха, ну конечно, пап!

— Каким образом?

Я растерялся. Вообще-то я догадывался, что это стоит денег. И хотя бывало, конечно, что долларовые бумажки переполняли корзину, обычно ее содержимое можно было пересчитать очень быстро.

— Ну, может я получу стипендию. Или буду подрабатывать.

Он кивнул.

— Не сомневаюсь… если захочешь. Денежные проблемы решаются легко, если их не бояться. Но когда я спросил «каким образом?», я имел в виду вот это.

Он постучал по своему черепу.

Я просто обалдел.

— Но если я закончу школу, пап, — я же поступлю в колледж.

— Может быть, поступишь. В том случае, если ты пойдешь в университет нашего штата или другого сельскохозяйственного округа. А ты знаешь, Кип, что на первом курсе вылетает сорок процентов студентов?

— Я не вылечу!

— Может, и не вылетишь. Но скорее — вылетишь, если выберешь любую серьезную специальность: инженерное дело, естествознание или медицину. Ты вылетишь, если твоя подготовка ограничится вот этим, — он потряс программой.

Я остолбенел.

— Но у нас отличная школа, пап, — я попытался припомнить, что нам говорили на Учительско-Родительской ассоциации. — «Система преподавания основана на новейших научных разработках, одобрена психологами, и…»

— …и обеспечивает шикарные зарплаты высококвалифицированным педагогическим кадрам. Учебные проекты выявляют практические проблемы человечества и ориентируют ребенка на жизнедеятельность в демократическом обществе, готовят его к решению жизненных проблем в сложных современных условиях. Прости, сынок; я разговаривал с мистером Хэнли, он простоватый человек и говорил без лукавства… Для достижения этих благородных целей мы тратим больше денег в расчете на одного учащегося, чем любой другой штат, кроме Калифорнии и Нью-Йорка.

— Ну… и что в этом плохого?

— Что такое обособленное деепричастие?

Я не ответил.

— Почему Ван Бюрен проиграл перевыборы? Как извлечь кубический корень из восьмидесяти семи?

Ван Бюрен когда-то был президентом,{71} это все, что я про него помнил. Но на последний вопрос я ответил:

— Чтобы извлечь кубический корень, надо посмотреть таблицу в конце учебника.

Папа вздохнул.

— Кип, ты что, думаешь, что эту таблицу принес с неба архангел?

Он скорбно покачал головой.

— Это я виноват, не ты. Мне бы раньше подумать… Но я считал — раз ты любишь читать, быстро считаешь, умеешь работать руками, так, значит, с образованием у тебя все в порядке.

— А разве нет?

— Конечно, нет. Сынок, ваша школа — замечательное заведение, ее хорошо оборудовали, грамотно организовали, содержат в чистоте. У вас не «чернильные джунгли», и ученикам, по-видимому, школа нравится. Но это… — папа со злостью хлопнул по программе. — Болтовня! Мушиная возня! Трудотерапия для слабоумных!