Последний Танцор - M. Поповец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лан снова кивнул. Каллия чуть наклонилась вперед, коснулась губами его щеки и прошептала:
— Я люблю тебя, братишка. Прощай. Лан посмотрел ей в глаза и сказал:
— Не подкачай, сестренка. И знай, что я за тебя, в случае чего, порву этого гада на мелкие кусочки.
26
В ночь с пятницы на субботу Дэнис приснился сон.
Ее с ног до головы окутывал плащ, сотканный из бледных полутеней. Она направлялась на север, к истокам великой реки. По берегам до самого горизонта простиралась дикая пустынная местность, продуваемая со всех сторон злобными, студеными ветрами. Прихваченная морозом почва, жесткая и неровная, затрудняла ходьбу. Щеки и нос постоянно мерзли, и их то и дело приходилось растирать.
Дни складывались в месяцы и годы, а она все шла и шла, борясь с нарастающим холодом, навстречу сгущающимся сумеркам. Над головой постепенно проявлялись первые звезды, а когда совсем стемнело, весь небосвод озарился причудливым узором незнакомых созвездий. Излучаемый ими свет был так ярок, что временами становился виден ее призрачный плащ.
В сердце вечной ночи она нашла наконец то место, к которому стремилась: глубокую расщелину в скале, откуда вытекал подземный поток, дающий начало реке. А у подножия горного массива раскинулся огромный город; его купола и шпили сияли золотом, а высокие стены отливали серебром. Двое ворот — западные и восточные — вели в город. И те и другие были открыты.
Она выбрала ближайшие и вошла.
Над вратами горела золотом надпись: Восхождение.
Внутри она обнаружила идеальный порядок, стерильную чистоту и полное отсутствие обитателей. На центральной площади высилось величественное здание, стены которого, сложенные из черного камня, казались сгустком космической тьмы, заполняющей промежутки меж звездами. Она не колеблясь прошла сквозь стены и очутилась посреди уже знакомой по предыдущим сновидениям бескрайней равнины. Манящие огоньки на горизонте призывно подмигивали, и она двинулась им навстречу, но они постоянно ускользали, дразня ее своей обманчивой близостью. Отчаявшись, она побрела наугад, даже не представляя, куда и зачем идет. Внезапно она увидела перед собой фигуру гиганта двадцатиметровой высоты, сидящего на великолепном троне, вырезанном из цельного изумруда соответствующей величины. По правую руку в ажурной нише пылало неугасимое золотистое Пламя, а по левую, словно черная язва на ткани реальности, рвалась и ярилась, беззвучно вскипая, чернильная пустота. Исполинскую фигуру на троне скрывал такой же, как у нее, плащ из теней и мрака, а глубокий капюшон не позволял разглядеть черт лица великана. Но при ее приближении он одним взмахом руки откинул капюшон назад, и она в ужасе узрела неподвижное и мертвенно белое, как у мраморной статуи, лицо и бездонные черные дыры на месте глаз, сочащиеся нечеловеческим холодом.
Она знала, что уже встречалась с этим существом, но то было в другом времени и другой реальности. Она пыталась вспомнить, но память, как будто издеваясь над ее потугами, упрямо отказываясь ей помочь.
Подойдя вплотную к подножию трона, она тоже сдернула капюшон с головы, усилием воли подавила туманящий рассудок страх и бестрепетно взглянула в его жуткие, наполненные ничем глазницы.
И тогда между ними завязался разговор — глаза в глаза, без звука и слов, — как когда-то в далеком детстве учили ее разговаривать старшие, у которых уже прорезался Дар.
«Где я нахожусь?»
«Нигде», — ответило ничто.
«Кто ты?»
«Я Бог Игроков».
«Как я сюда попала?»
«По моей воле».
«Зачем?»
«Настало время выбора».
«Убивать нельзя!»
«Ты сделала его».
«Да. Мой выбор — жизнь!»
«Возьми Пламя, Танцор!»
Она протянула руки, и золотистая птичка порхнула к ней в ладони из ниши по правую сторону подножия изумрудного трона. В тот же миг ее плащ, порожденный ночными тенями, истлел и осыпался невесомой золой, а гордо выпрямившуюся в ожидании девичью фигуру обволок воссиявший во мраке кокон живого Пламени.
«Ядоволен, — беззвучно возвестил во тьме Безымянный Бог. — Пришла пора возрождения Танца».
Дэнис Кастанаверас проснулась. Свирепая радость переполняла все ее существо. Казалось, еще немного — и она взорвется от избытка чувств. Поток эмоций рвался наружу, и она считала минуты, в нетерпении ожидая, когда же снова придет Лан, чтобы освободить ее.
27
Мистер Ободи принял ее в своих апартаментах на десятом этаже. Девушку провели в небольшую комнату, в которой предводитель «Общества Джонни Реба», по слухам, занимался медитированием и физическими упражнениями. По слухам — потому что он всегда запирался, оставаясь один, и никто никогда не видел этого своими глазами. Насколько было известно Каллии, она стала единственной женщиной, не считая Дэнис, кому Ободи оказал столь высокую честь, удостоив аудиенции в святая святых. Ее, правда, такая милость не очень удивила. Каллия знала, что внешне очень напоминает Дэнис, и полагала вполне допустимым, что он и ее находит не менее привлекательной.
После смерти Кристиана Саммерса Ободи завел себе новых телохранителей — шестерку японских киборгов производства концерна «Мицубиси». Они охраняли весь десятый этаж, но у двери в покои хозяина Каллию встретили двое людей. Один из них когда-то служил в МС, другой в КС, и оба они недолгое время выполняли функции личных охранников Дэвида Занини. Ее обыскали, просканировали и пропустили внутрь.
Кроме прикрытого ковром паркетного пола, в комнате ничего не было. Ободи вежливо предложил гостье присесть, сам же опустился на колени и расположился напротив.
— Чем могу быть полезен, мадемуазель Сьерран? — осведомился он.
— Мне стало известно, мистер Ободи, что в вашем распоряжении имеются водородные бомбы, которые вы намереваетесь использовать.
— Допустим. И что с того?
— Хотелось бы убедить вас отказаться от такого шага.
— Сначала ответьте, откуда взялся этот нелепый слух? — Ободи едва заметно улыбнулся.
— Ваш приятель-наркоман проболтался. Дэвид, Дэвид... как его там? Ах да, Занини. Он был под кайфом, но я ему поверила. Клялся, что вместе с вами вывозил боеголовки из Японии. Даже количество назвал: ровно двадцать две штуки.
Улыбка Ободи сделалась шире.
— И куда же, по-вашему, я мог спрятать такое колоссальное количество зарядов в несколько мегатонн каждый, мадемуазель? Это ведь не микрочипы — в карман не положишь. Среди наших соратников не менее четверти составляют люди из вашей организации. Наряду с членами ОДР они участвуют во всех операциях, охраняют захваченные у миротворцев арсеналы, пользуются точно таким же оружием. Я не делаю различия между подпольщиками «Эризиан Клау» и бойцами ОДР, для меня все они солдаты свободы. Да и вы сами вряд ли сможете привести хотя бы один конкретный пример дискриминации по партийной принадлежности. — Каллия неохотно кивнула в знак согласия. — С другой стороны, — продолжал он, — если хорошенько подумать, можно, наверное, найти способ скрыть от посторонних глаз даже такой громоздкий груз, как двадцать две ядерные боеголовки. К сожалению, мне нечем доказать вам, что я этого не делал, кроме моих голословных утверждений. Хотя опять же возникает законный вопрос: чем мое слово хуже бредовых измышлений хронического наркомана? Уверяю вас, Каллия, мне вовсе не безразличны жизни невинных людей. Начиная восстание, мы все знали, что погибнут сотни тысяч, если не миллионы, но я всегда старался сделать все возможное, чтобы свести потери к минимуму. Свобода и независимость — великие идеалы, но даже за них я никогда бы не стал платить столь дорогой ценой. Если бы я так поступил, то покрыл бы позором не только свое имя, но и все наше движение.
Зачарованная успокаивающими модуляциями его безупречно поставленного голоса, Каллия уже готова была поверить в искренность Ободи. Но стоило ей увидеть играющую у него на губах циничную усмешку и исполненный холодного презрения взгляд, как все иллюзии моментально рассеялись. Они сидели неподвижно: Каллия — опустив глаза, чтобы скрыть овладевшую ею ярость; Ободи — наоборот, наблюдая за ней неотрывно и пристально, как кот за мышью. Так прошло несколько долгих, томительных секунд.
Каллия тяжело вздохнула и подтянула правую ногу, намереваясь встать, но в последний момент успела заметить, как Ободи, стоя на коленях, повторил ее движение. Она успела отклонить голову на несколько сантиметров, и удар пяткой угодил ей не в переносицу, куда был нацелен, а в недавно сросшуюся ключицу, перебитую миротворческой пулей во время сражения за казармы. Развернувшись на девяносто градусов, Каллия повалилась на спину и, используя инерцию толчка, стремительно перекатилась на живот, одновременно выплюнув в ладонь прилепленную к небу заначку — цельнопластиковый однозарядный игломет. При сканировании миниатюрное оружие подавало тот же сигнал, что и десны, а керамическая разрывная пулька имела частотную характеристику зуба. Размерами она не превышала ноготь мизинца, но тысячи мономолекулярных пластинок, на которые разделялся заряд в момент выстрела, могли порвать в клочья дюжину человек на расстоянии пяти метров.
