Улан. Трилогия - Василий Панфилов

Захватив земли, Богуслав не стал устраивать поборы, а спокойно расставил войска и… Отменил ряд налогов. Отменил от имени Померанского Дома, очень торжественно и с большим пафосом. Оставшиеся налоги продолжали собирать те же чиновники и принц весьма своеобразно распорядился ими. Нет, не в карман – они пошли на ремонт школ и дорог, церквей, сиротских приютов и богаделен для инвалидов.

Мера была продуманная: требовалось завоевать популярность у местных. Здесь хватало решительных людей, умеющих обращаться с оружием. А такой вот подход позволял нейтрализовать потенциальных партизан. Ну а раз нет военных выступлений против захватчиков, то нет нужды прибегать к репрессиям. Это выгодно как политически, так и экономически – гонять войска туда-сюда достаточно накладно.

Да и политически… Когда жители других прусских провинций узнают, что Грифичи, захватив их земли, начнут строить школы и больницы (русские завоеватели врывались в аулы и кишлаки, оставляя после себя школы, больницы, дома культуры)… Воевать с такими захватчиками захочет не каждый. Да и после войны дипломатам будет ЗНАЧИТЕЛЬНО легче "оформить" завоёванное, если сами завоёванные будут просить их остаться.

С пленными поступили без особых затей: местный и даёшь честное слово, что не будешь воевать против Померании, Швеции и Австрии до конца войны? Свободен, иди домой. Из других прусских провинций или вовсе – насильно завербованный невесть где? Хочешь поработать в Швеции? Так нужны шахтёры и лесорубы, батраки на фермы и чернорабочие на некоторые производства. Да, будут не только кормить, но и платить, хотя и чуть меньше, чем обычным рабочим. Не хочешь? А вот таковых просто не нашлось…

Со Швецией это был "ход конём", предложенный Натальей. На территории Померании у них могло появиться желание сбежать, их могли освободить прусские войска. А Швеция… Ты попробуй ещё, переберись через Балтику. Ну а там добрая половина и осядет без всякого принуждения, пополнив ряды подданных и что характерно – самых благонамеренных.

Но разумеется, захват прошёл далеко не просто. К примеру, бои за Узедом длились почти неделю, да и захват прусских земель между Померанией и Поморьем был весьма кровавым. Пруссаки построили здесь настоящий укрепрайон и пусть войск было сравнительно немного, вооружены и обучены они были на совесть. Что уж говорить о столь банальных вещах, как обилие пороха, качественные ружья и обилие артиллерии.

Действовать пришлось самыми решительными методами: пластуны, егеря и "волки" вырезали часовых, затем в атаку шли гренадёры, морская пехота и абордажники. Воевали так же, как русские войска – то есть буквально до последней капли крови. Каждому бойцу буквально "вдолбили", что одна атака или серия из решительных атак будут стоит атакующим меньше крови, чем "классическая" европейская осада с десятками и сотнями "раздражающих" и "отвлекающих" штурмов. Да, в таких вот "раздражающих" штурмах и в самом деле гибнет меньше людей… Но вот если судить по конечному результату, то получается как раз наоборот: все эти "нерешительные" атаки "съедают" воинов. Незаметно, полегонечку… Глянь, а половины полка за неделю как не бывало… Поскольку вояки у Померанского были в большинстве своём с опытом, то уговаривать не пришлось – сами прекрасно знали.

Не стоит, наверное, даже упоминать о том, что длительная планомерная осада была ещё худшим вариантом. В конце концов, припасов у пруссаков хватало, да и союзники в таком случае могли прислать на помощь свой флот. А вот это было бы уже серьёзно…

Французские войска, воевавшие вместе с пруссаками, считались чем-то вроде… Колониальных войск, что ли. Во всяком случае, Грифичи могли вполне спокойно сражаться с ними, не вступая в войну с самой Францией. Звучит странновато, но что есть. То есть принцип был примерно тот же, что у СССР и США в годы Холодной войны – на своих территориях столкновений избегали, на территориях других стран только перья летели!

А вот если в войну вступал ещё и французский флот – всё, это уже не "отдельные инциденты", а война с великой державой. И пусть на стороне Померании выступила бы Россия, но накал страстей в таком случае получался вовсе уж… На уровне второй Семилетней войны, никак не меньше. Вряд ли сами французы в этом заинтересованы, но и провоцировать не стоит.

За детей Владимир боялся, всё-таки война есть война и никакие телохранители не способны гарантировать жизнь. Хотя да – в эту эпоху, когда огнестрельное оружие крайне несовершенно, это значительно проще… Да и у самих детей выучка более чем приличная. К примеру, Святослав в свои неполные четырнадцать с лёгкой рапирой в руке способен поспорить с любым фехтмейстером более-менее на равных. Да и с более тяжёлыми клинками немногим хуже.

Страшно, а – надо. Померанская династия, вынырнувшая из забвения, должна была показывать всему миру, что это не случайность, что они достойны… Это Бурбоны могли раз за разом показывать не лучшие человеческие качества и некомпетентность правителей – инерция империи позволяла сглаживать многие шероховатости. Да и коронованные предки очень неслабо помогали. Да в конце концов – Франция уже успела стать единым государством!**

В его же случае всё намного печальней и одна большая ошибка, одна большая неудача… Они могли стать началом конца Померанского Дома. Поэтому и приходится рисковать, приходится его детям "Впереди, на лихом коне", показывая непременно личным примером… Возможно, лет через десять-двадцать необходимость в этом отпадёт… Но не факт.

Сам же Померанский действовал в основной части Пруссии, с весьма незначительным контингентом войск. Пятнадцать тысяч человек под командованием Савватея Ворона и Алекса Николича "взломали" Узедом с его "Морскими Воротами" и теперь спешно налаживали там оборону – уже свою. Герцогу осталось лишь семнадцать тысяч человек, с которыми он и начал рейд в Пруссию.

Города Померании не остались без защиты: были мобилизованы резервисты, милиционеры и ополченцы, так что брать штурмом города и посёлки Померании врагам будет крайне проблематично. Особенно если учесть, что в последние годы большую часть померанского ополчения готовили по двум направлениям: "защита населённых пунктов" и "действия егерских отрядов в тылу врага"…

В скором времени в Узедоме закончат оборонительные работы и большую часть солдат сменит "активный резерв" – то есть те же солдаты, но в прошлом, желающие по каким-то причинам послужить стране, снова став солдатами на время военных действий. Для "полноценной" войны они несколько растеряли форму, но сидеть в обороне… Хрен их оттуда сковырнёшь! И вот когда все части "активного резерва" засядут в отведённых Грифичами местах, у Владимира под ружьём окажется около шестидесяти тысяч человек, из которых половина будет сидеть по гарнизонам, а половина – бить врага. Желательно – малой кровью, на чужой территории.

Узедом* – "ключевой" остров, "запирающий" проход в большой залив и там же располагался важный порт.

Франция уже успела стать единым государством!** – Успела, но достаточно формально, силой оружия и взаимной выгоды для провинций в некоем единстве. Однако на деле французов сложно назвать единой нацией: до сих пор в ходу диалекты, которые В ПРИНЦИПЕ не понимают жители других провинций. Ну и генетически: жители Бретани или Нормандии резко отличаются от бургундцев, жителей Анжу, лотарингцев или гасконцев. И таких вот генетических и языковых различий очень много даже в двадцать первом веке.

Часть третья

Малой кровью, на чужой территории…

Глава первая

Сил у Померанского было немного, но ничего страшного он в этом не видел. Опасно, конечно, но не критично. Основные силы пруссаков и французов были сведены в два лагеря – как и у австрийцев. Для семнадцатитысячного померанского войска это были слишком крупные мишени. А вот "пощипать" более мелкие отряды…

Первый удар герцог нанёс у Темплина, где стоял девятитысячный отряд французов под командованием маркиза Шатерди. Достаточно влиятельный вельможа был знатным интриганом, но военного опыта не имел. Тем не менее, расположился тот достаточно грамотно: лагерь укреплённый, вокруг многочисленные посты на добрый десяток миль.

— Умно, но глупо, — не совсем понятно выразился егерской поручик, участвовавший а разведке. Взгляды присутствующих на совещании в штабном шатре тут же повернулись к нему. Офицер смутился и шумно сглотнул слюну, затем пригладил щегольские усики.

— Постов много, даже чересчур… — тут он замялся, подбирая слова.

— Много их, да ставят не из одного полка, а из разных.

Офицеры усмехнулись – уловка известная, делается это ради того, чтобы солдаты зорче следили за окрестностями. Даже подбирают солдат из враждующих подразделений.