Эхо. Творец нитей. Книга 1. - Анатолий Хохлов

Глава города, лорд-наместник Тацуо, и его таинственная жена, леди Юко, которую мало кто когда-либо видел, наслаждались вечерним отдыхом и дарили друг другу внимание, обсуждая какие-то маловажные вещи, когда покой их был нарушен вторжением золотой кометы, что скользнула по комнате, поцеловала маму в щечку и тут же со свойственной ей бесцеремонностью скользнула папе под бочок.

Тацуо тотчас обнял дочку и бросил ехидный взгляд в сторону жены, которая, получив лишь короткий поцелуй, явно чувствовала себя обделенной вниманием и смотрела на мужа с ревностью. Сейчас подойдет да начнет вокруг виться, как кошка около кошачьей мяты. А кресло-то одноместное, здесь и папе с дочкой тесновато! Ох и покипит кровь в жилках у благородной и сдержанной мико-сама! Для здоровья полезно.

— Как прошло знакомство, Мицки-чан? — голос генерала звучал, словно урчание довольного льва, лаская слух дочери и еще больше раззадоривая несчастную жрицу храма Воды, снедаемую любовью к обоим вздумавшим подразнить ее злодеям. — Вы уже подруги с той девочкой, или она совершенно неадекватна и способна устоять перед твоими чарами?

— Конечно, нельзя так сразу судить о людях, — вся из себя в сомнении, сказала Мицки и, выходя из образа «задумчивости», тотчас лучезарно улыбнулась. — Но, по-моему, она замечательный человек! Врет, конечно, очень много, но это только потому, что боится! Мне кажется, она уже поверила, что мы не желаем ей зла, и вот-вот откроется душой! Вот увидишь, папа, она обязательно с нами останется!

— Рассчитываю на тебя, — Тацуо цапнул дочку за бочок, и девчонка игриво взвизгнула, отвесив отцу в наказание серию легких хлопков ладонями по плечам и груди. — Но смотри, чтобы с гендзюцу больше не игрались!

— Значит, Кинтаро уже успел нажаловаться, да?

— Как будто он один на тот всплеск Ци среагировал! Мы тогда на втором этаже были, так я двери зала с петель своротил да чуть пол ударом кулака не прошиб, тебе на помощь бросаясь! Маме твоей пусть наша гостья спасибо скажет. Вцепилась в меня, обняла и остановила. Иначе все, осталась бы ты без гостьи. Я же за тебя, сокровище мое, любого по стене размажу! И меня-то уж ты никаким кодовым словом не остановишь!

— А про слово откуда знаешь? Кинтаро все-таки жаловался?

— Как бы ты его еще остановила, если бы не словом? Он такой же, как я, человек разумный и серьезный, много в этой жизни повидавший. Вся разница в потере памяти, но ведь истинные духовные качества, развитые в боях…

— Вот поэтому, — руки женщины, сдавшейся во власть эмоций, ласково обняли бахвалящегося генерала за шею. Зайдя за кресло, в котором сидел ее муж, леди Юко с нежностью прильнула к своему возлюбленному, ради которого двадцать пять лет назад покинула страну Речных Долин, свою далекую южную родину, — так важно, чтобы рядом всегда был кто-то, способный взглянуть на происходящее не сквозь дым и пламя тяжелого военного опыта.

— Ах, лисицы вы мои! — генерал сомлел от окутывающего его золотого света. — Я же только ради вас стараюсь!

Юко ласково коснулась его щеки губами, уверяя, что все понимает.

— Девочки больше не будут делать глупостей, — сказала она. — А я присмотрю за ними. Пойдем, Мицки-чан. Теперь-то ты познакомишь меня с нашей гостьей? Слуги уже накрывают стол к ужину. Нужно нашу гостью подготовить и представить главе семьи…

— Не такой уж я и страшный, чтобы гостей морально готовить к встрече со мной, — смеясь, отозвался Тацуо. — Идите, идите и не задерживайтесь. Думаете, мне не хочется посмотреть на человека, способного вот так, даже без приставленного к горлу меча, отдать реликвии с многовековой историей?

— Папа, не говори так, словно наша гостья — сумасшедшая! — возмутилась Мицки. — Наверняка у всего есть скрытый смысл, и распорядимся мы реликвиями так, что всему человечеству будет огромная польза!

— Да-да-да, конечно! Высшие силы направили свою посланницу к нам, дабы мы с помощью нескольких чемоданов денег, которые я намерен получить после перепродажи реликвий, спасли мир!

— Так ты что, их продать хочешь? Не отдам!

— Отберу. Куда тебе, тощая моя, против настоящего боевого генерала? Одну вещицу, может быть, оставлю. Если состроишь особенно миленькое умоляющее личико!

Продолжая перешучиваться с женой и дочкой, глава семьи выпроводил их обеих из комнаты, а затем вернулся к креслу и поднял со стоящего рядом столика пару из новообретенных реликвий. Лицо генерала сразу изменило выражение. Наместник нахмурился, словно в душе его поднялись темные грозовые облака.

Нажатием кнопки сигнального устройства на столе он вызвал прислугу и сказал торопливо вошедшему лакею:

— Наши гостьи пожелали отбыть сразу после ужина. Соберите им в дорогу все необходимое. Провизию, теплую одежду. Положите двадцать тысяч рю мелкими купюрами и… — генерал хотел сказать о сопроводительных документах, но вовремя одумался. Это уже будет чересчур. — И хорошо упакуйте вещи, чтобы удобно было нести. Исполняйте!

— Да, господин, — слуга поклонился и вышел.

Лорд Тацуо помедлил пару мгновений, а затем снова взглянул на браслеты первой правительницы страны Птиц, которые видел сегодня уже не впервые. Когда Северная Империя грабила города благодатной и богатой страны Речных Долин, среди гор золота и драгоценностей нашлись и эти вещицы. Один из армейских капитанов, близкий друг Тацуо, взял их как свою долю награбленного и позже не удержался от признания, почему из всего драгоценного барахла его заинтересовали именно эти золотые безделушки. Древняя реликвия.

Капитан был родом из Агемацу, и Тацуо не сомневался, что его друг погиб от рук бандитов, захвативших долину Желтой реки. Достаточно вспомнить недавние события в том регионе и произвести элементарнейшие логические выводы, чтобы понять, как эти браслеты попали в руки странной гостьи города Сихоро. К тому же уцелевшие бандиты, что встали на сторону Златохвостой, не думали даже молчать и пустили вполне достоверный слух о том, как выглядела и, главное, во что была одета лиса, оставляя позади себя окрестности Агемацу. Платье служанки богатой семьи и опаленное пальто, расшитое золотой нитью. На одежду гостий Тацуо не преминул взглянуть, пока те принимали ванну.

«Демоны тебя принесли, златохвостая бестия! Как бы по твоей милости наш город в крови не утонул. Остается только молиться, чтобы за тобой не было слежки».

В сгущающихся сумерках за пределами городских стен среди нагромождений бесформенных каменных глыб две фигуры продолжали предаваться бездействию.

— Праздность… — произнесла вдруг фигура в черном.