Три последних самодержца - Александра Богданович

7 октября.

Вчера царь уже уехал в Италию. Сегодня Нейгардт говорил с Е. В. по телефону. В разговоре чувствуется тревога их обоих относительно поездки царя. Особенно озабочивает Нейгардта, что баварский парламент, или палата, вернее, отказалась возобновить договор с Россией относительно выдачи цареубийц. Этот договор на днях истек, а ввиду поездки царя там поспешили его уничтожить. Это является чем-то зловещим.

14 октября.

Как много вреда могут сделать люди, сидящие не на своих местах! Если бы в 1901 году с кн. Ито сговорились, не было бы у нас войны с Японией, не было бы «освободительного движения», не было бы Думы, не было бы конституции.

17 октября.

Вчера вологодский епископ Никон сказал, что на днях все архиереи получили секретное предписание — в своих речах, а в особенности в обращениях к царю, не касаться деятельности царя и деяний правительства.

19 октября.

Сегодня член Думы Кривцов повторил сказанное Пуришкевичем, что правая фракция Думы проводит в председатели Головина. Цель у них такая: с Хомяковым, хотя он и никуда не годен, все-таки царь беседует. Хомяков умеет своим разговором заинтересовать царя, а с таким председателем, как Головин, царь говорить не будет. Вот это-то правым и нужно. У левых, по словам Кривцова, страшная дисциплина, все левые единомышленны по каждому вопросу, а правые — наоборот. По закону 8 ноября Вязигин и др. говорили за закон, а он, Кривцов, состоя с ними в одной партии, говорил против этого закона. У левых же никогда бы не допустили до этого раскола.

26 октября.

В г. Козлове, после того как там был избран октябрист, голова получил орден за то, что содействовал этому выбору.

30 октября.

Сегодня слышала интересный рассказ Шелькинга. Когда Чарыков был в Берлине и пришел однажды делать доклад гр. Шувалову, который в это время уже отчасти выпил, то Шувалов во время доклада перебил Чарыкова и сказал: «Коля Чарыков, перестань комарам ставить клистиры». — «Вот в этих словах весь Чарыков», — сказал Шелькинг.

Затем сказал Шелькинг, что в данное время у нас не Извольский, а Джордж Грей — министр иностранных дел, что у нас все делается в угоду Англии: мы низложили шаха в Персии, мы поддерживаем партию «прогресса и единения», мы помогаем низложению греческого короля. Все это такие явления, которые могут вредно отразиться на России.

Насчет японца Ито, которого убили, Шелькинг рассказал интересную подробность. Когда в 1901 году Ито уехал из Петербурга, он в Берлине обедал у Сакена. После обеда Сакен позвал его, Шелькинга, и продиктовал ему депешу Ламздорфу в присутствии маркиза Ито, что Ито снова повторяет Ламздорфу все ему сказанное, просит его еще раз подумать насчет предлагаемого России соглашения с Японией, что он будет 24 часа ожидать в Берлине ответа Ламздорфа, не уедет, как предполагал, сегодня, чтобы устроить соглашение с другой европейской державой, так как Японии было бы приятнее всего соглашение с Россией. На эту депешу от Ламздорфа не было никакого ответа. Ито уехал и устроил соглашение с Англией. Япония же предлагала России очень выгодные условия относительно Кореи и отдавала два южных порта — Фузан и Мазампо. Вот наша дипломатия!

2 ноября.

Сегодня Скворцов и могилевский губернатор Нолькен сошлись в своей оценке епископа гомельского Митрофана. Скворцов его так охарактеризовал, что он злобный и хам.

6 ноября.

Бекман уволен. На его место назначен его помощник, Зейн, про которого сегодня Дейтрих сказал, что он будет еще хуже Бекмана, что Зейн — человек без характера и без всяких убеждений, что трудно было избрать хуже его.

10 ноября.

Была сегодня Щегловитова. Сказала, что ее муж твердо стоит на тех проектах, которые он вносит в Думу. Насчет «условного осуждения» его проект касается только самых ничтожных преступлений, как, например, кража булки, курицы голодным и проч. Тюрьмы стали так переполнены, что некуда сажать. Щегловитов собирался заявить в Думе, чтобы евреев, даже выкрестов, и иноверцев не назначать судьями, но Столыпин запретил ему говорить об этом в Думе. Почему — она не знает. Столыпин мотивировал тем, что теперь не время.

11 ноября.

Сегодня Шевич говорил, что бывший придворный доктор Фишер, лечивший царицу, прямо письменно заявил царю, что царицу вылечить не может, пока ее не разлучат с Вырубовой. Но это письмо воздействия не имело: Вырубова осталась, а Фишер был уволен, а на его место назначен Боткин, ставленник Танеева. Про вел. кн. Михаила Александровича говорят, что теперь он живет в «Европейской гостинице» вместе со своей дамой Вульферт, которая его возит в невозможное общество.

22 ноября.

Был сегодня впервые городской голова г. Одессы Моисеев. Произвел он хорошее впечатление — убежденный черносотенник. Рассказывал Моисеев про проезд царя через Одессу. Царь произвел на него впечатление неуверенного в себе. Выходило так: царь говорит с кем-нибудь из встречавших, оглянется вдруг на свиту и быстро отходит от того, с кем говорил, и подходит к другому, точно ждет указания от свиты.

1 декабря.

Епископ Евлогий сказал, что в Думе известно, что жена Щегловитова цензурует думские речи своего мужа, и вот он их говорит, сообразуясь с настроением своей жены. Первые два вопроса: относительно условного осуждения в волостных судах Щегловитов вел влево, а теперь о присяжных поверенных — он метнулся вправо.

1910 год

20 марта.

Сегодня много интересного, но грустного, даже возмутительного слышала о Григории Ефимовиче Распутине, этом пресловутом «старце», который проник в «непроникаемые» места. Газеты разоблачают этого «старца», но на высоких его покровителей эти разоблачения не производят впечатления, они им не верят, и двери их открыты этому проходимцу.

Слышала, что в Царском Селе все служащие во дворце возмущены против «Ефимова», его нахальством, поведением, но сильную поддержку он имеет в самой царице. Этого дрянного человека допускают во всякое время во дворец. Когда появилась о нем статья в «Петербургском листке», нянюшка цесаревича, Вишнякова, показала ее царице, но за это получила строгий выговор с угрозой, что ее выгонят. Даже страшно подумать, какое там самообольщение. Недели три назад приехал с докладом Столыпин и прождал полчаса, так как в это время хозяин находился у жены, у которой в спальне сидел этот «блажка». Когда слуга хозяина стал ему говорить, что это — распутный мужик, что горько думать, что хозяин с ним говорит и проч., он получил ответ, что хозяину очень тяжело слышать, что он неверующий, что кощунствует и проч. Так прочно уверовали хозяева Царского в этого «блажку». Несмотря на всю блажь хозяйки, хозяин ее все-таки любит, и она на него влияет. Эту неделю «блажку Григория» не было видно, он не был ни разу. Когда у хозяйки сидит сестра Елизавета Федоровна, тогда Вырубова не входит, так что они не видятся. Вырубова всегда и во всякое время вхожа.