Оружие особого рода - Константин Крайнюков

Крупные боевые успехи войск 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, равно как и всей Красной Армии, в освобождении польских земель, несомненно, помогли благоприятно решить очень сложный для того времени "польский вопрос". Премьер-министр Великобритании У. Черчилль и другие реакционеры Запада усиленно настаивали на том, чтобы правительство Польши было создано на базе эмигрантского лондонского «правительства». Но напрасно господа империалисты носились с господином Миколайчиком и другими обанкротившимися эмигрантами как с писаной торбой. В канун 1945 года на базе ПКНО было создано законное Временное правительство Польской республики, продолжавшее социальные преобразования и с кипучей энергией занимавшееся возрождением разрушенного оккупантами народного хозяйства. Внешняя политика подлинно народного правительства была основана на братском союзе с СССР. В стране предпринимались первые шаги по освоению западных земель, освобожденных во время нашего наступления от Вислы к Одеру и Нейсе. Таким образом, Красная Армия не только спасла польский народ от фашистской оккупации, но и перечеркнула подлые замыслы международного империализма, помешав экспорту контрреволюции и возврату довоенного реакционного режима.

Теперь хорошо известно, какую длительную и острую политическую борьбу пришлось выдержать руководителям Коммунистической партии и Советского государства, отстаивавшим существование новой, демократической, независимой и сильной Польши. Небезызвестный Уинстон Черчилль вынужден был на Крымской конференции подписать декларацию, в которой говорилось: "Мы вновь подтвердили наше общее желание видеть установленной сильную, свободную и демократическую Польшу… Новое положение создалось в Польше в результате полного освобождения ее Красной Армией…" И что он мог возразить против этого, когда боевые успехи Красной Армии были внушительными и неоспоримыми.

Отмечая выдающиеся заслуги советских войск в деле освобождения от немецко-фашистских захватчиков польских земель, президиум Крайовой Рады Народовой в феврале 1945 года наградил высшим орденом Польской республики Большим крестом Виртути Милитари первого класса со звездой командующих фронтами Маршалов Советского Союза Г. К. Жукова, И. С. Конева, К. К. Рокоссовского. В постановлении указывалось, что эти награды являются выражением благодарности польского народа своим освободителям.

Вскоре братская республика прислала нам боевое подкрепление. Весной 1945 года на 1-й Украинский фронт стягивались части и соединения только что сформированной 2-й армии Войска Польского. В ее состав входили 5, 7, 9 и 10-я пехотные дивизии, а также приданный ей 1-й отдельный танковый корпус Войска Польского и другие армейские части.

В конце марта 1945 года, если мне память не изменяет, к нам прибыли высшие офицеры Войска Польского во главе с командующим 2-й армией генералом К. Сверчевским.

Представившись маршалу Коневу и получив от него конкретные распоряжения, генерал Кароль Сверчевский пришел ко мне. Я был обрадован встречей с давним товарищем по совместной армейской службе.

Повесив шинель и положив на тумбочку квадратную польскую конфедератку, Кароль Сверчевский вытер платком гладко выбритую голову, резко очерченный подбородок и вскинул на меня веселые голубые глаза.

— Давненько, брат, мы не встречались, — произнес генерал Сверчевский. За это время много воды утекло из твоей Волги и моей Вислы.

С Каролем Сверчевским мы вместе служили в 7-м кавалерийском полку 2-й кавдивизии еще в 1927 году. В то время я был секретарем полкового партийного бюро, а Кароль, окончивший Военную академию имени М. В. Фрунзе, прибыл к нам на должность начальника штаба.

К. Сверчевский родился в 1897 году в Варшаве. Рано начал трудовую жизнь, работал токарем. Во время первой мировой войны его вместе с семьей эвакуировали в Казань. Активный участник Великой Октябрьской социалистической революции, он сражался на фронтах гражданской войны в качестве командира батальона и полка. В 1921 году его назначают начальником Польской школы красных коммунаров. Потом — учеба в академии, служба в упомянутом мною 7-м кавполку и работа в штабе Белорусского военного округа. В начале тридцатых годов К. Сверчевский некоторое время работал в Генеральном штабе РККА.

В 1936–1937 годах, когда взоры всего прогрессивного человечества были прикованы к республиканской Испании, где трудящиеся многострадальной страны и пришедшие на помощь интернациональные бригады героически сражались против объединенных черных сил фашизма, гремело имя легендарного героя боев на Эбро генерала Вальтера. Позднее стало известно, что это был коммунист Кароль Сверчевский, командовавший бригадой, а затем дивизией.

Из Испании он вновь вернулся в Советский Союз, ибо в Польше находились у власти профашистские буржуазные правители, и дорога туда была ему закрыта. Сверчевский занимал различные строевые должности в Красной Армии, командовал стрелковой дивизией, возглавлял Киевское пехотное училище, которое в начале Великой Отечественной войны было эвакуировано в Сибирь. В 1943 году Кароль Сверчевский вступил в Войско Польское, был заместителем командира 1-го армейского корпуса.

Выход наших войск на Вислу и освобождение братской страны создало условия для создания единого Войска Польского и слияния партизанских отрядов с регулярной армией. Кроме 1-й польской армии, действовавшей на люблинском направлении и принявшей участие в освобождении Варшавы, была затем сформирована 2-я польская армия, которую возглавил боевой генерал Сверчевский.

— Я счастливый человек, — сказал мне Кароль и задумчиво повторил: Очень счастливый человек! Сражаясь в Испании с полчищами Гитлера, Муссолини и Франко, мы были твердо уверены, что сокрушим фашизм. Но, когда это случится, никто не знал. И я даже не предполагал, что доживу до этого великого часа. Но, как видишь, дожил…

Генерал Сверчевский протянул руку к лежавшей на столе коробке «Казбека», закурил и поморщился:

— Слабенькие у тебя, Константин Васильевич, папиросы.

Окликнув сидевшего в соседней комнате порученца, Кароль Сверчевский сказал ему по-польски:

— Сынок, принеси из машины мой любимый табачок.

Я не без удивления посмотрел на «сынка», которому было за сорок, потом на генерала. Поймав мой недоуменный взгляд, Сверчевский пояснил:

— По привычке, по старой памяти зову его сынком. Он еще в Испании был у меня вестовым.

"Любимый табачок" оказался довольно вонючей смесью махорки-самосада с трубочным табаком. Сверчевский привычно и сноровисто свернул самокрутку и, закашлявшись от едкого дыма, с удовлетворением произнес: