«Пена дней» и другие истории - Борис Виан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиль вежливо улыбнулась ворону и трижды постучала в дверь подвешенной на шнурке колотушкой – для того чтобы вас принять, будьте так любезны.
– Войдите! – сказала нюхалка, которая поднималась по лестнице за ней по пятам.
Лиль и вошла, специалистка за нею. В лачуге было на метр воды, и передвигаться, чтобы не попортить мастику пола, приходилось на плавучих матрасах; Лиль осторожно взяла курс на обитое потертым репсом кресло, предназначенное для посетителей, в то время как нюхалка лихорадочно вычерпывала воду и выливала ее из окна проржавевшей насквозь кастрюлей. Когда вода спала, она, в свою очередь, уселась за нюхательный столик, на котором покоился ингалятор из синтетического хрусталя. А под ним, пригвожденная к блеклому сукну его весом, лежала без памяти большая бежевая бабочка.
Нюхалка приподняла инструмент и, брезгливо поджав губы, подула на бабочку. Затем, отставив свой аппарат, вытащила из-за корсажа обливающуюся дымящимся потом колоду карт.
– Вам как, на полную катушку? – спросила она.
– У меня мало времени, – сказала Лиль.
– Тогда на полкатушки с остатком? – предложила нюхалка.
– Да, и остатки, – сказала Лиль в надежде, что они будут сладки.
Бабочка начала слегка подрагивать. И издала легкий вздох. Колода таро расточала запах зверинца. Нюхалка быстро выложила на стол шесть первых попавшихся карт и свирепо в них внюхалась.
– Черт возьми, черт возьми! – сказала она. – Я не учуиваю в вашем раскладе ничего особенного. Плюньте-ка на землю – надо посмотреть – и наступите ногой.
Лиль подчинилась.
– Теперь уберите ногу.
Лиль убрала ногу, а нюхалка зажгла маленькую бенгальскую свечку. Комната наполнилась светящимся дымом и ароматом зеленого пороха.
– Так-так, ну вот, – сказала нюхалка. – Теперь вынюхивается куда яснее. Чую для вас новости о ком-то, к кому вы расположены. И еще деньги. Незначительная сумма. Но как-никак деньги. Ничего, очевидно, сногсшибательного. Называя вещи своими именами, можно, пожалуй, даже сказать, что ваше финансовое положение не изменится. Подождите.
Она выложила поверх первых шесть новых карт.
– Ага! – сказала она. – В точности то, что я и говорила. Вам придется слегка поистратиться. Но зато письмо, оно затронет вас очень близко. Быть может, ваш муж. А это означает, что он с вами поговорит, ведь было бы, право, довольно странно, если бы ваш муж написал вам письмо. Теперь дальше. Выберите карту.
Лиль взяла первую попавшуюся, на сей раз пятую.
– Смотрите-ка! – сказала нюхалка. – Не это ли точное подтверждение всего того, что я вам предсказала! Большое счастье для кого-то из вашего дома. Он найдет то, что ищет уже очень давно, после болезни.
Лиль подумала, что Вольф не зря построил машину и что наконец-то его усилия будут вознаграждены, но – побереги печенку!
– Это правда? – спросила она.
– Самая что ни на есть достоверная и официальная, – сказала нюхалка, – запахи никогда не лгут.
– Да-да, я знаю, – сказала Лиль.
В этот миг обесцвеченный ворон постучал клювом в дверь, варварски имитируя прощание славянки.
– Мне надо пошевеливаться, – сказала нюхалка. – Вы и в самом деле настаиваете на остатках?
– Нет-нет, – сказала Лиль. – Мне достаточно знать, что мой муж получит наконец то, что ищет. Сколько я вам должна, мадам?
– Дюжину плюх, – сказала нюхалка.
Матерая бежевая бабочка на глазах оживала. Вдруг она поднялась в воздух. Летела она тяжело, неуверенно, как самая немощная летучая мышь. Лиль отшатнулась. Ей стало страшно.
– Чепуха, – сказала нюхалка.
Она выдвинула ящик и вынула револьвер. Не вставая, прицелилась в бархатистую тварь и выстрелила. Раздался мерзкий хруст. Бабочка, пораженная прямо в голову, сложила крылья на груди и безучастно спикировала вниз. С мягким стуком она шмякнулась на пол, поднялась пыль шелковистых чешуек. Лиль толкнула дверь и вышла. Ворон вежливо с ней попрощался. Следующая посетительница ждала своей очереди. Маленькая худая девчушка с беспокойными черными глазами, сжимавшая в чумазой руке монетку. Лиль начала спускаться по лестнице. Чуть поколебавшись, девчушка двинулась за ней следом.
– Простите, мадам, – сказала она. – Она говорит правду?
– Да нет же, – сказала Лиль, – она говорит о будущем. Это, знаете ли, совсем не одно и то же.
– Это заслуживает доверия? – спросила девчушка.
– Это иногда заслуживает доверия, – сказала Лиль.
– Меня пугает ворон, – сказала девчушка. – А дохлая крыса противно воняет. Терпеть не могу крыс.
– Я тоже, – сказала Лиль. – Но на этой нюхалке не разоришься… Ей не по средствам дохлые ящерицы, как у разнюхивательниц высокого полета.
– Тогда я возвращаюсь, мадам, – сказала девчушка. – Спасибо, мадам.
– До свидания, – сказала Лиль.
Девчушка быстро взобралась обратно по искореженным ступенькам. Лиль торопилась поскорее вернуться домой, и на всем пути скорченные горбункулы бросали сверкающие блики на ее красивые ноги, в то время как день начинал наполняться просыпанными дорожками янтаря и пронзительным сумеречным стрекотанием.
Глава IX
Сенатор Дюпон ширил шаг, ибо Вольф шел быстро, и хотя у сенатора было целых четыре лапы, а у Вольфа вдвое менее, но зато каждая была втрое длиннее, отчего сенатора и одолевала потребность время от времени высовывать язык и издавать «фух», «фух», дабы поведать миру об одолевшей его усталости.
Почва постепенно стала каменистой, теперь ее покрывал жесткий мох, прошпигованный крохотными, схожими с шариками душистого воска цветочками. Меж стеблей летали насекомые, они вспарывали цветы ударами мандибул, дабы испить налитого внутрь. Для того чтобы глотать хрустящих букашек, сенатор даже и не останавливался, а лишь время от времени на ходу подпрыгивал. Вольф шел широченными шагами, сжимая в руке пентюклюшку, а его глаза обшаривали окрестность с тщанием, которое позволило бы разобраться в подлиннике «Калевалы». В поисках наилучшего места для прекрасного облика Лиль он перетасовывал видимое с тем, что уже хранилось у него в голове. Раз-другой он даже попытался включить в пейзаж изображение Хмельмаи, но какой-то полуосознанный стыд побудил его убрать этот монтаж. С некоторым усилием он сумел сосредоточиться на мысли о гавиане.
К тому же по разнообразным показателям, таким как спирали помета и полупереваренные ленты для пишущей машинки, он распознал близость животного и приказал оживленному и взволнованному сенатору сохранять спокойствие.
– Выследили? – выдохнул Дюпон.
– Естественно, – прошептал в ответ Вольф. – А теперь – шутки в сторону. Оба на брюхо.
Он распластался по земле и медленно пополз вперед. Сенатор пробормотал было: «Оно дерет между
