Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скиннер нарушил молчание и, аккуратно подбирая слова, вежливо произнес:
– Нет, Орлик. Я вовсе не утверждаю, что это неэтично. Я только хочу сказать, что несколько удивлен, как человек с вашей репутацией может предлагать мне подобную вещь. Вам прекрасно известно, что полиция никогда не позволит, чтобы ценную улику, особенно в деле об убийстве, осматривал любой желающий…
– Не захотел, – нетерпеливо отмахнулся посетитель. – Я понимаю, что не представляю обвиняемого, а потому не имею законного права требовать. Ведь у нас нет обвиняемого, поскольку вы пока не предъявили обвинения. Однако полиция задержала того индейца с целью выудить у него информацию и две недели допрашивала его в своем отделе в Уэстчестере. Разве нет? При всем при том у полиции была улика в виде обрывка нитки, однако сей факт решили скрыть. Вильсон по-прежнему мой клиент. Ему по-прежнему угрожает арест, и вам это прекрасно известно. Откуда мне знать, когда вам снова захочется взять его в оборот? Байсе и мистер Гай Кэрью также являются моими клиентами, а за ними установлено явное наблюдение. Должны ли они подчиниться и покорно терпеть подобные неудобства? Теперь, когда информация об обрывке нитки, обнаруженном в руке убитого, стала достоянием гласности…
– Мы не публиковали эту информацию.
– Тем хуже для вас. Вам следовало или опубликовать, или лучше охранять информацию. Вместо этого вы позволили ей просочиться самым пагубным для репутации уважаемых граждан образом. А теперь вы утверждаете, что, если вы разрешите квалифицированному эксперту с нашей стороны осмотреть обрывок нити, это помешает торжеству правосудия.
– Отнюдь. – Скиннер по-прежнему оставался крайне учтивым. – Я просто хочу сказать, что это совершенно необязательно. Нитку исследовали трое наших лучших экспертов. Они единодушно сошлись во мнении, что это подлинная байета.
– Что еще ни о чем не говорит.
– Почему?
– Потому что байета – очень широкий термин. Подобные одеяла ткались в течение двух столетий. Если взять два дошедших до наших дней образца, то пряжа в них будет различаться: иногда едва заметно, а иногда так, что все видно даже неспециалисту. Кстати сказать, тот факт, что найденная нитка оказалась байетой, еще ничего не значит. Допустим… исключительно в качестве гипотезы… что у меня имеется нить байеты, выдернутая из одного из одеял, хранящихся в Лаки-Хиллз или в национальном музее индейцев, и эксперт получил разрешение с помощью микроскопа провести сравнение моего образца с вашим. В таком случае он сможет с достаточной степенью надежности сообщить, происходят ли оба образца из одного источника.
– Не сомневаюсь. – Скиннер снова прищурился, а потом улыбнулся. – Орлик, не вижу смысла скрывать… но это строго между нами. Мы сравнили нашу нить с пятьюдесятью образцами из различных мест, включая два, упомянутых вами. Ой, мы действовали очень аккуратно и, заметьте, не повредили ценную собственность. Эксперты сообщили нам, что не смогли установить происхождение нити. Однако с учетом того, что вы взяли себе за труд прийти сюда, при всей вашей занятости, у меня невольно возникает вопрос: имеются ли в вашем распоряжении нити байеты?
– Я сказал, что это гипотеза.
– Да-да, я понимаю. Но все-таки?
– При желании я мог бы иметь не одну, а несколько нитей.
– Кто бы сомневался. Но у вас есть хотя бы одна? Та самая, с которой мы могли бы сравнить нашу.
Адвокат многозначительно улыбнулся:
– Если бы таковая у меня имелась и если бы вы позволили мне провести сравнительный анализ, вы могли бы снова задать свой вопрос.
– Предпочитаю спрашивать прямо сейчас, – сладким голосом произнес Скиннер. – Орлик, мы расследуем дело об убийстве. И это вам не игрушки, вне зависимости от вашей профессиональной репутации. Крайне недальновидно с вашей стороны держать меня за идиота. Неужели вы надеетесь, что я сваляю дурака и отдам столь ценную улику?
– Не мне лично, а аккредитованному эксперту. На вашей территории. В присутствии ваших людей.
– Значит, вы признаете, что имеете в своем распоряжении нить байеты…
– Я ничего не признаю. Я пришел к вам, как юрист к юристу, чтобы попросить о любезности, которую я высоко оценю. Мистер Гай Кэрью высоко оценит…
– Черта с два он оценит! – Окружной прокурор хлопнул ладонью по столу. – Орлик, послушайте! Богом клянусь, если у вас есть пряжа, происходящая из того же источника, что и наша… и вы имели наглость явиться сюда и заливать мне насчет торжества правосудия…
Мистер Орлик встал с места и с легкой улыбкой протянул Скиннеру руку, но тот, вздрогнув, поспешно отпрянул. Орлик снова улыбнулся и вышел из кабинета.
Глава 7
Лео Кранц, заперев дверь, провел посетителя в заднюю часть галереи, где стояли удобные кресла и напольная пепельница, жестом пригласил его сесть и сказал:
– Здесь нам никто не помешает. Прошу прощения, это был очень важный клиент. В августе не так уж часто бывает, чтобы человек с улицы с ходу набрал старинных французских гравюр на три тысячи долларов. Двое моих помощников уехали на каникулы, а третий заболел…
Инспектор Кремер что-то невнятно пробормотал, помотал головой в ответ на предложенную ему сигаретницу из слоновой кости и в очередной раз выразительно посмотрел на наручные часы:
– У меня мало времени. Полагаю, вы сумеете вкратце все объяснить своими словами. Насколько я понимаю, вы частый гость в Лаки-Хиллз?
Кранц кивнул:
– Я познакомился с Кэрью пятнадцать лет назад. У меня был небольшой домик к северу от Маунт-Киско, неподалеку от его поместья. Мы с Кэрью завели обыкновение играть на бильярде и в результате неплохо поладили. Он мне нравился, и, думаю, я ему тоже. В последние годы я частенько гостил там в летнее время.
– Скажите, а не было ли чего-то необычного в вашем визите шестого июля?
– Необычного?
– Ну да… Вы приехали туда во вторник. А не на уик-энд.
– Да нет, ничего необычного. Я иногда ездил туда посреди недели.
– А это, случайно, не было связано с намерением Кэрью жениться на Порции Тритт?
– Нет. – Кранц стряхнул пепел с сигареты. – С чего вдруг?
Кремер пожал плечами:
– Мы просто задаем вопросом, потому что должны. Мистер Кранц, вы ведь знаете, как это делается. Насколько мне известно, вы приехали туда примерно в пять вечера.
– Около того. Я выехал рано и всю дорогу жал на газ. И даже успел поиграть с Гаем в теннис, затем появились Байсе и Барты – мисс Тритт уже была там, – и нам подали коктейли. После
