Том 9. 1985-1990 - Аркадий Стругацкий

_Феликс_ (с трудом отрываясь от созерцания Павла Павловича). О чем я говорил с Романюком?.. Он попросил меня написать статью. Срочно. Сегодня же... Вот эту. (Он касается пальцем стопки бумаг под пепельницей.)

_Иван_ _Давыдович_. А о чем вы договорились с Курдюковым в больнице?

_Феликс_. С Курдюковым? В больнице? Н-ну... Ни о чем определенном мы не договаривались... Он обещал поставить бутылку коньяку, и мы договорились, что ее разопьем... Его ведь не сегодня-завтра выпишут...

_Иван_ _Давыдович_. И все?

_Феликс_. И все...

_Иван_ _Давыдович_. И ради этого вы поперли на ночь глядя через весь город в больницу?

_Феликс_. Н-ну... Это же почти рядом... И потом, просил же человек...

_Иван_ _Давыдович_. Курдюков — ваш хороший друг?

_Феликс_. Что вы! Мы просто соседи! Раскланиваемся... Я ему — отвертку, он мне пылесос...

_Иван_ _Давыдович_. Понятно. Посмотрите, что у вас получается. Не слишком близкий ваш приятель, чувствующий себя уже вполне неплохо, вызывает вас поздно вечером к себе в больницу только для того, чтобы пообещать распить с вами бутылку коньяка. Я правильно резюмировал ваши показания?

_Феликс_. Д-да...

_Иван_ _Давыдович_. Вы бросили на середине деловой разговор с вашим работодателем, вы забыли, что вам предстоит всю ночь корпеть над работой, — и ради чего?

_Феликс_. Откуда я знал? Откуда мне было знать? Ведь мне его жена баки забила: срочно, немедленно!

_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым в больнице?

_Феликс_. Ей-богу, ни о чем!

Иван Давыдович поворачивается и смотрит на Клетчатого. Тот, раскуривая очередную сигарету, отрицательно мотает головой.

_Иван_ _Давыдович_ (Клетчатому). Вы полагаете?..

_Клетчатый_. Врет.

_Иван_ _Давыдович_ (с упреком). Феликс Александрович, ведь я же предупреждал вас...

_Феликс_ (трусливо). В чем, собственно, дело?

_Клетчатый_. Брешет он, сучий потрох! Не знаю, о чем они там сговорились, но на лестнице было у них крупное объяснение! Он же по ступенькам ссыпался — весь красный был, как помидор!

_Феликс_. Так я и не скрываю! Я и был злой! Я бы ему врезал, если бы не больница!

_Клетчатый_ (уверенно). Врет. Врет. Я же вижу: где правда, там правда, а здесь — врет!..

_Павел_ _Павлович_ (негромко). А всего-то и надо было вам, Ротмистр, сделать два шага вверх по лестнице, вот вы бы все и услышали, а мы бы здесь не гадали...

_Клетчатый_ (смиренно). Виноват, ваше сиятельство. Однако были некоторые причины... А пусть-ка этот аферист объяснит нам, господа, что означали слова: «О себе подумай, Снегирев! О себе!» Эти слова я слышал прекрасно и никак не могу взять в толк, к чему бы они!

_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?

_Феликс_. Да ни о чем мы не сговаривались! Ей-богу же — ни о чем!

_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?

_Феликс_. Господи! Да что вы ко мне пристали, в самом деле? Нечего мне вам добавить!

_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?

_Феликс_. Наташа! Да кто это такие? Что им нужно от меня? Скажи им, чтобы отстали!

Клетчатый коротко и очень страшно гогочет.

_Иван_ _Давыдович_. Слушайте меня внимательно. Мы отсюда не уйдем до тех пор, пока не выясним все, что нас интересует. И вы нам обязательно расскажете все, что нас интересует. Вопрос только — какой ценой. Церемониться мы не будем. Мы не умеем церемониться. И должно быть тихо, даже если вам будет очень больно.

Он берет саквояж, ставит его на стол, раскрывает, извлекает из него автоклавчик и, звякая металлом и стеклом, принимается снаряжать шприц для инъекций.

Феликс наблюдает эти манипуляции, покрываясь испариной.

_Иван_ _Давыдович_. Разумеется, мы бы предпочли получить от вас информацию быстро, без хлопот и в чистом виде, без всяких примесей. Я думаю, это и в ваших интересах тоже...

Тем временем Клетчатый скользящим шагом пересекает комнату и намеревается встать у Феликса за спиной. Феликс в панике отодвигается вместе со стулом и оказывается загнанным между столом и книжной стенкой.

_Клетчатый_ (шепотом). Тихо! Сидеть!

_Феликс_ (с отчаянием). С-слушайте! Какого дьявола? Наташа! Пал Палыч!

Наташа сидит на диване, уютно поджавши под себя ноги. Она подпиливает пилкой ноготки.

_Наташа_ (ласково-наставительно). Феликс, милый, надо рассказать. Надо все рассказать, все до последнего.

_Павел_ _Павлович_. Да уж, Феликс Александрович, вы уж пожалуйста! Зачем вам лишние неприятности?

_Феликс_ (он сломлен, дрожащим голосом). Да-да, не надо...

_Иван_ _Давыдович_. Отвечать будете?

_Феликс_. Да-да, обязательно...

_Иван_ _Давыдович_. О чем вы сговорились с Курдюковым?

Феликс не успевает ответить (да он и не знает, что отвечать). Дверь в комнату распахивается, и на пороге объявляется Курдюков. Он в мокром пальто не по росту, из-под пальто виднеются больничные подштанники, на ногах — мокрые растоптанные тапки.

— Ага! — с фальшивым торжеством произносит он и вытирает рот тыльной стороной кулака, в котором зажата огромная стамеска. — Взяли гада? Хорошо! Молодцы. Но как же это вы без меня? Непорядок, непорядок, не по уставу! Апеллирую к вам, Магистр! Не по уставу... Итак? Кто ему рассказал про Эликсир?

_Иван_ _Давыдович_ (вскакивая). Он знает про Эликсир?

_Наташа_ (тоже подскочив). То есть как это?

_Павел_ _Павлович_. Что-что-что?

_Клетчатый_. А что я вам говорил?

_Курдюков_. Хе! Он не только про Эликсир знает! Он мне намекал, что ему и про Источник известно! Он мне уже и Крапивкин Яр называл, сукин сын!

Все взоры устремляются на Феликса.

_Феликс_ (бормочет, запинаясь). Ты что, Курдюков? Какой еще Эликсир? Крапивкин Яр — знаю, а Эликсир... Какой Эликсир?

_Курдюков_ (наклоняется к нему, уперев руки в боки). А Крапивкин Яр, значит, знаешь?

_Феликс_. З-знаю... Кто ж его не знает?

_Курдюков_. Ладно, ладно! «Кто ж его не знает...» А что ты мне про Крапивкин Яр намекал давеча? Помнишь?

_Феликс_. Про Крапивкин Яр? Когда?

_Курдюков_. А сегодня! В больнице! «Вот поправишься, Костенька, и пойдем мы с тобой прогуляться в Крапивкин Яр...» У меня глаза на лоб полезли! Откуда? Как узнал? «Придется тебе, Костенька, одну ложечку для меня уделить...» Ложечку ему! А?