Сочинения — Том I - Евгений Тарле

Серьезная уже в 1796 г. и усилившаяся в 1797 г. революционная борьба, формирование инсургентских отрядов, убийства террористического характера, все это рассматривалось «Объединенными ирландцами» только как прелюдия к всеобщему восстанию, и это их воззрение через Мак-Нелли и других сыщиков было известно вице-королю. Французы обещали прислать подмогу весной 1798 г., и эта весна сделалась в глазах обеих борющихся сторон тем грозным, критическим поворотом, которому предстояло окончательно решить судьбу восстания. Вице-король понимал, что в такое время арестовать главных вождей «Объединенных ирландцев» является делом первой необходимости. Но Мак-Нелли помочь тут не мог сколько-нибудь серьезно, он называл некоторые имена, но бездоказательно вследствие конспиративных мер, принятых для охраны исполнительного комитета и провинциальных директорий. Помог другой, Томас Рейнольдс, которого можно по справедливости назвать одним из самых страшных доносчиков, какие только когда-либо занимались этой специальностью. Он был братом жены Вольфа Тона и находился в числе близких людей к вождям восстания вообще и к лорду Фицджеральду в частности. Хотя и были слухи, что он не чист на руку, но в общем к нему в организации относились наилучшим образом и даже выбрали в члены одного из важнейших комитетов второго порядка (лейнстерской провинциальной директории). Он-то и явился с предложением своих услуг вице-королю. Он заявил, что ему показали список 80 лиц, которые прежде всего будут умерщвлены восставшими, и вот он из сожаления к намеченным жертвам решил предать своих товарищей и расстроить их план. А также он просит ассигновать ему 500 фунтов стерлингов в виде подъемных денег на выезд из Ирландии, ибо если он тут останется, то его, разумеется, убьют. Кроме того, он желает, чтобы о его доносительстве не говорилось, чтобы его не преследовали за прежние грехи и чтобы, кроме того, его не заставляли быть и дальше доносчиком на «Объединенных ирландцев». Услуги были приняты с восторгом. Правда, у майора Сирра, заведовавшего политическим сыском, был под рукой так называемый «батальон свидетелей» для показания на суде (под присягой) всего того, в истинности чего убедит их предварительно непосредственное их начальство; были и специально приспособленные деятели для рекогносцировок и разведок. Но тут являлся в одном лице и будущий важный свидетель на суде, и непосредственно нужный предатель, без которого никак нельзя было найти места, где укрылись заговорщики. 12 марта 1798 г. у Оливера Бонда в Дублине собралось (считая с хозяином) 15 человек, принадлежавших к числу серьезнейших руководителей «Объединенных ирландцев»; между ними заседал и Томас Рейнольдс. Полиция нагрянула, когда все уже были в сборе, и арестовала присутствовавших. Спустя 4 месяца некоторые из них вследствие показаний Рейнольдса были повешены (Мак-Кэн, Вильям Борн), другие подверглись более или менее продолжительному заключению. До самого процесса, когда свидетельские показания Рейнольдса уже окончательно выяснили, кто именно погубил собравшихся у Бонда, полиция еще могла широко пользоваться услугами этого человека. Дело в том, что хотя подозрения сразу пали на продолжавшего пользоваться свободой Рейнольдса, но он успел отчасти их рассеять. Вскоре после ареста 14-ти, поздно ночью Рейнольдс натолкнулся на Самуэла Нильсона, редактора закрытой «Северной звезды» и друга Вольфа Тона (см. о нем раздел 7 этих очерков). Нильсон потребовал от Рейнольдса, чтобы тот шел за ним. Улица была совершенно пуста, а Нильсон отличался гигантским телосложением и был вооружен. Рейнольдс пошел за ним. Когда они зашли в совершенно глухой закоулок, Нильсон приставил пистолет к груди Рейнольдса и сказал: «Что должен я сделать негодяю, который вкрался бы в мое доверие с целью предать меня?» На это Рейнольдс холодно, твердо и вполне спокойно ответил: «Вы должны были бы прострелить ему сердце». Тогда пораженный Нильсон смутился, опустил оружие и ушел прочь. Вот эта-то история на беду «Объединенных ирландцев» и поселила в их умах сомнение в виновности Рейнольдса, и он мог еще некоторое время действовать, спасенный самообладанием от верной гибели.

На другой день после ареста у Бонда, 13 марта 1798 г., продолжались деятельнейшим образом новые и новые обыски и аресты, и масса лиц по указаниям Рейнольдса была арестована и в этот и в следующие дни. Но главный, лорд Фицджеральд, не отыскивался. Лорд Фицджеральд продолжал неутомимо работать над окончанием военных приготовлений. Как военный организатор он был незаменим. У него не было таких огромных дарований государственного человека, какие были у Вольфа Тона; он не мог из общественного настроения создать политическую мысль, из политической мысли — политическую организацию, из ничего создать правильно поставленную пропаганду, от пропаганды толкнуть общество в революцию. Но производить непрерывные тайные наборы будущих революционных солдат, доставать деньги, покупать и распределять оружие, вдохновлять всех и вся вокруг себя своей твердой уверенностью в победе — все это взял на свои молодые плечи лорд Фицджеральд. После Вольфа Тона он может назваться по всей справедливости главным подготовителем восстания. Отношение к нему «Объединенных ирландцев», в особенности же тех, которые готовились принять непосредственное военное участие в затеваемом предприятии, напоминает отношение солдат Густава-Адольфа к своему вождю. Всего несколько месяцев действовал лорд Фицджеральд на революционном поприще, но «Объединенные ирландцы» могли быть спокойны относительно чисто военной стороны предприятия: все, что при данных обстоятельствах можно было сделать, было сделано. Но нужно было озаботиться и о невоенных делах. После ареста у Бонда последовали столь же важные аресты — Томаса Эммета и других руководителей предприятия. Необходима была немедленно замена, ибо исполнительный комитет опустел.

12

Братьям Джону и Генри Чирсам выпало на долю заменить арестованных членов организации. Джон Чирс взял на себя руководящую роль в осиротевшем обществе и взял в такое время, когда уже планы «Объединенных ирландцев» были совсем разрушены и вместо восстания, которое своевременно должно было начаться, в стране некстати и с огромной тратой драгоценных сил вспыхивали то там, то сям отдельные мелкие стычки. Аресты и казни нескончаемой вереницей следовали друг за другом. При отсутствии в обществе «Объединенных ирландцев» революционного террора как системы борьбы необыкновенно характерным является для нового главы организации то письмо, которое он написал к лорду Клэру, одному из столпов судебно-административного механизма, служившего Вильяму Питту для усмирения Ирландии. Джон Чирс отдал это письмо для напечатания в газете «Press»; оно было уже напечатано, когда, несомненно по доносу одного из многочисленных шпионов (может быть, Мак-Нелли), газета попала в руки правительства, и этот именно уже готовый к выходу последний (68-й) номер ее целиком был захвачен полицией. Оно слишком длинно, чтобы привести его здесь целиком. Удовольствуемся несколькими выдержками. «Милорд, — писал между прочим Джон Чирс, — система истязания и усмирения, которая за последнее время обездолила эту страну, общим голосом приписывается плодотворному гению вашего сиятельства; и уже, конечно, она во всех случаях получала вашу помощь и поддержку». Характеризуя затем первоначальный фазис развития движения, строго легального и конституционного, Джон Чирс переходит к времени, когда «Объединенные ирландцы» стали подвергаться преследованию. Почему? «Потому, что они были опасны. Допустим, милорд, в самом деле они были опасны, но не для ирландского народа. Они были опасны, милорд, для испорченности администрации; они были опасны для конституционных злоупотреблений; они были опасны для власти, для притеснений, для казнокрадства министров его величества; и поэтому-то министры его величества решили уничтожить их (общество — Е. Т.). Но установившиеся убеждения разума нельзя было сокрушить преследованиями деспотического парламента, за которым стояла бессмысленная свирепость обманутой солдатчины [11]. Когда им было запрещено собираться публично, их обиды заставили их соединяться частным образом; и так-то, милорд, вы и другие hirelings м-ра Питта были первыми основателями того учреждения, которое под (тем же — Е. Т.) именем «Объединенных ирландцев» растоптало под ногами закон и гуманность. Это вы сами, милорд, впервые организовали систему, которая с тех пор смеялась над всем вашим искусством в розыске и раскапываниях. Это вы, милорд, истинный виновник всех преступлений и эксцессов, которые с тех пор были совершены; если бы только души мертвых могли смущать этот свет, тысячи привидений умерщвленных людей осаждали бы подушку вашего сиятельства и шептали бы проклятья над вашей головой, но ведь проклятья никогда не убивают, и поэтому вы их презираете».