Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что?! Как родственники? — выдохнули мы одновременно с моим женихом. Бывшим женихом. — Отец?!
— Дальние, — скривился Азим Мансурович, раздраженно кинув взгляд в спину Виктории. — Не переживай, для утехи это тебе не помешает. Да и на суть дела не повлияет.
— А что влияет? Деньги моего отца? — я с вызовом посмотрела на отца Бахтияра. — Возможность отобрать то, что вам не принадлежит?
— Закрой рот, девчонка! — рявкнул Азим и снова шагнул в мою сторону, но дорогу ему преградил Бахтияр. Мужчина зло сузил глаза, смотря на него с презрением. — Ты… смеешь защищать ее? Эту шлюху, которая не гнушалась ложиться в постель с собственным братом? — казалось, его сейчас хватит удар или… Его рука потянулась к поясу брюк, и я с ужасом поняла, что сейчас произойдет. Неожиданно поймала взгляд Виктории, которая застыла в дверном проеме, с явным удовлетворением наблюдая за моим страхом. — Прочь с дороги, мальчишка! Я научу эту дрянь не только почтительно обращаться к старшим, но и…
— Ты и пальцем ее не тронешь, — в голосе Бахтияра прозвучал лед. Впервые я видела бывшего жениха настолько решительным, да еще и пошел он против отца. — Ты прекрасно знаешь, что Сокольский сделает, если с головы его любимой дочурки упадет хоть волос, — странно, а ему папа ничего не сделал. Я поймала предупреждающий взгляд Бахтияра, когда собиралась возразить на эту тему. Он все-таки защищает меня? Но… почему? — Если не хочешь, чтобы он…
— Хорошо, — вдруг скривился Кильдеев, с плохо скрытым гневом посмотрев на меня. — Пусть останется здесь, да и уберет за собой, — Бахтияр по-прежнему не двигался, прикрывая меня своей спиной, даже, когда его отец подошел ко мне ближе. — А ты, девочка, помни, что сделал для тебя мой сын, и папочку поторопишь с принятием решения.
— Т-ц-ц, — поцокала языком Виктория, закатывая глаза в притворном удивлении. — Стареешь, Азимчик, стареешь. Стал уступать сыну, а девчонка явно напрашивалась на порку.
— Помолчи, Вика! Где ей научиться было почтению, когда ты, ее мать, не привила ей должного уважения к старшим?! — неожиданно осадил ее Бахтияр.
— Не смей называть меня так! — прошипела Сокольская, едва не накинувшись на него с кулаками.
— Хочу и говорю, — Бахтияр неожиданно наклонился и выдохнул в лицо женщине, — забыла, что у тебя соглашение с Сокольским? Ты не только на бумаге ее мать, но и не имела права рассказывать обо всем Саше. Взамен ты обеспечена всем, что пожелаешь — деньги, одежда, модные салоны, бутики. Только теперь вряд ли он простит тебе то, что ты ей обо всем рассказала. Так что, тоже прикрой ротик, дорогая, — Виктория скривилась, а я непонимающе переводила взгляд с Бахтияра на нее. Получается, не просто так она терпела мое присутствие все это время? Не потому ли папа с ней не разводился, продолжая оплачивать ее запросы? И это, выходит, знают все, кроме меня?
— Это сейчас неважно, сын, — оборвал Бахтияра отец, странно поглядывая в мою сторону. — С Викторией у нас другой договор, по которому все совершенно иначе. Верно, дорогая? — пространно произнес старший Кильдеев, взглядом указывая женщине на дверь. — Так, нам пора, Бахти, идем…
— Хорошо, только сделаю… внушение невесте, — с жирным намеком проговорил он, одаривая меня масленым взглядом.
Я вздрогнула, в панике делая шаг назад. Мне не хотелось снова оставаться с ним наедине, и не только из-за опасения, что он может догадаться о причине моего плохого самочувствия. Бахтияр, как оказалось, был непредсказуем в своих действиях. Даже отца удивил, что уж говорить обо мне.
Азим качнул головой и первым вышел. Виктория шагнула следом за старшим Килидеевым, оставляя нас двоих в пустой комнате.
— Саша, — Бахтияр потянулся ко мне, но я отшатнулась, испуганно вжимаясь в стену. Бросила косой взгляд в сторону и придвинулась к небольшой прикроватной тумбочке, на которой стояла ваза с цветами. Бахтияр проследил за моим взглядом и недобро усмехнулся. — Я… не трону. Пока, но пообещай, что выслушаешь. Я не знал….
— Чего ты не знал, Бахтияр? — я облизнула пересохшие от волнения губы и резко вскинула подбородок, с вызовом смотря на него. — Что меня насильно привезут в этот дом, накачанную снотворным? Что захотят использовать в качестве приманки, чтобы заполучить фирму моего отца? Что мне уготована участь твоей сексуальной игрушки на неопределенное время? Вернее, пока не надоем, — я горько усмехнулась, отворачиваясь от его пытливого взгляда. — Что из этого тебе неизвестно, Бахтияр? Ты все знал. Знал, но молчал. Я ведь даже до сегодняшнего дня не знала, что Виктория не моя мать. А все, оказывается, в курсе.
— Я не знал, что… мы с тобой родня, — тихо проговорил Бахтияр.
— А из всего это интересует тебя более всего, — всплеснула я руками. — Теперь знаешь, и что это изменило?! Меня отпустят на все четыре стороны, а твой отец откажется от притязаний на компанию Сокольского?!
— Если мы правда родственники, то он не имел права скрывать тебя, — упрямо проговорил Бахтияр, сверкнув гневно глазами. — И фирма тогда — семейное дело, а не…
— Теперь понимаю, почему у моих настоящих родителей было другое мнение на этот счет, — процедила я сквозь зубы, пытаясь оставаться спокойной. — Я никому из вас не нужна, верно? И они это понимали, потому и попросили постороннего человека стать моим папой. Только это тогда спасло мне жизнь. Не знаю, что там произошло, но догадываюсь, что сейчас мне уготовала именно та судьба. Стоит только отцу подписать отказ от компании, как меня пустят в расход, чтобы не мешалась под ногами Кильдеева.
— Саша, повежливее, ты говоришь о моем отце, — холодно осадил меня Бахтияр, вспыхнув моментально. — Тебя никто не тронет, пока я…
— Послушай, Бахти…
— Бахти…, — мужчина улыбнулся, шагнув ко мне. Я постаралась не отшатнуться от него, но наблюдала за ним с напряженным ожиданием. Пока он единственный, кто заступился за меня в этом доме. Я, конечно, догадывалась, что это временное явление, но…. — Ты помнишь, да? Помнишь, когда назвала меня так в первый раз, — его пальцы заскользили по моей щеке, спустились по скуле вниз, невесомо коснулись губ. Только в последний момент я отвернула лицо чуть в сторону, не позволяя ему продолжить ласку. Губы Бахтияра сжались в тонкую линию, а брови сошлись на переносице. Мужчине явно не понравилось мое движение. — Саш, я так давно не слышал,
