Смерть саксофониста - Керен Певзнер

- Вот вы смеетесь, а я читал, что в мире масса случаев происходит, когда человека хоронят, а он живой. В летаргическом сне. Проснется такой несчастный, а тут телефон под боком. Чем не решение проблемы?

Представив себе звонок с того света, я вздрогнула и, переведя свой телефон на вибрацию, сунула его в карман.

- Как вам нравятся действия полиции? - спросил тщедушный гость, не вступавший до сих пор в беседу. Арестовали журналиста местной газеты.

- Вы, Изя, вечно так! - попеняла ему дама с классическим образованием. - Мы тут изгаляемся, версии всякие разные строим, а вы такую информацию скрываете!

- Ничего я не скрываю. Просто к слову не пришлось.

- А почему именно его? - недовольно спросил толстяк. Он досадовал, что центр внимания перешел на тщедушного Изю.

- Вы помните, во время вольфовской предвыборной кампании в газете "Слух" появился ряд статей. Они были резко направлены против русскоязычного кандидата. Там еще писали, что Вольф агент русской мафии, и как только он придет к власти, то сразу в городе нельзя будет пройти по вечерам, усилится преступность, а наркотики будут продавать на каждом углу.

Эстер, вдова Руби, отняла от глаз платок:

- Я помню этого журналиста. Его зовут Рон Шазар. Когда он пришел к нам, то страшно удивился, что у нас нормальный дом, кожаная мебель, а Руби ездит на "Ровере". Шазар нагло заявил мужу, чтобы тот признался, откуда у него столько денег. Руби выставил его за дверь. И после этого визита началась помойная грязь в газете. Он договорился, буквально, до того, что таких, как мой муж, надо уничтожать физически!

- Что, так прямо и сказал? - спросила дама с красными розами.

- Во всяком случае, общий смысл статей был таков.

- И что теперь?

- Теперь им заинтересовалась полиция, - ответил Изя и полез за сигаретой.

- Правильно! - одобрил толстяк. - Таких сразу надо сажать. Чтобы знали! Борзописцы!

Не хватало еще, чтобы он разразился монологом городничего из "Ревизора".

- Вы не хотите уйти? - я подошла к своему подопечному.

- Нет, это было бы неудобно... - серьезно ответил Суперфин. - Если мы пришли, то должны находиться здесь не менее получаса. Так положено.

- Вы большой знаток правил и манер, - сказала я, лишь бы поддержать разговор.

- Ничего не поделаешь. Мне по долгу службы приходилось бывать на различных мероприятиях - как счастливых, так и печальных.

- Простите, Эдвард, а что это за служба?

- О! - улыбнулся он совсем по-американски, на все тридцать два зуба. За свои годы кем я только не был! И рекламным агентом, и объезчиком лошадей, и преподавателем философии в мичиганском университете.

- А сейчас чем вы занимаетесь?

- Вам, действительно, интересно, милая дама, или вы волнуетесь за свою родственницу? - ответил он вопросом на вопрос.

- И то, и другое, - я выдержала его испытующий взгляд.

- Я - имиджмейкер. И достаточно известный в определенных кругах.

- Как? - мне захотелось узнать как можно больше. С представителем такой экзотической профессии я не встречалась. - Вы были в команде Клинтона?

- Нет, пока нет... - с явственным сожалением ответил Суперфин. - Но выборы губернатора Мичигана - целиком моя заслуга. Я посоветовал ему сменить ужасные кашне, привычку носить которых он приобрел еще в колледже. Майкл заменил их вполне цивильными галстуками и победил!

- Неужели все так просто? - я с сомнением покачала головой.

- Нет, конечно, - рассмеялся он. - Кандидат еще изменил социальную программу. Но я вас уверяю, Валерия, без галстука ему бы не помогла никакая программа.

Суперфин отпил немного кофе.

- Мой кофе совсем остыл. Пойдемте на кухню, может, удастся налить свежий.

Кухня у Вольфов была оборудована по последнему слову техники. Блестели многочисленные никелированные штучки, издавала утробные звуки микроволновая печь, а из духовки доносился запах слоеных пирожков-бурекасов. Их покупают замороженными в супермаркете и разогревают в течение двадцати минут.

За столом сидела Лина и строчила в блокноте, диктофон из черной сумки лежал рядом. Клара Тишлер была в непрерывном движении: она резала бутербродики-канапе, открывала консервы и следила за свистящим чайником.

Вместе с этим она успевала отвечать на вопросы Лины.

Нам с Эдвардом не хотелось прерывать беседу.

- И все же, Лина, вы обратились не по адресу. Мы знакомы с Вольфами недавно. Это наши дети были в армии вместе. И вообще, вам не кажется, что вся эта история с его циничным убийством может иметь весьма глубокие корни?

- "Рука Москвы", вы полагаете? - усмехнулась Лина. Увидев нас, она кивнула и сделала подзывающий жест. - Кому в Москве нужен такой третьеразрядный деятель, как Руби, мир праху его...

- Хорошо, что вас не слышит его жена, - в тон ей добавила Клара. - Она считала своего мужа пупом земли.

- Нет, конечно, Вольф был очень милым человеком, но не настолько важным, чтобы им могли заинтересоваться московские гангстеры. Кофе? спросила она, видя, что Суперфин держит в руках пустую чашку.

- Да, пожалуйста.

- Знаете, кто пришел? - на кухню ввалился Мика Перчиков. Он бесцеремонно стащил с подноса уже готовый бутербродик и отправил в рот.

- Кто?

- Мать того парня-саксофониста, вместо которого играл Руби.

- Додельзон? - спросила Клара.

- Ну да... Они сейчас плачут вместе с вдовой.

- Ничего не понимаю! - удивилась Лина. - Причем тут этот парень?

Мы потянулись к выходу из кухни.

В салоне рядом с Эстер Вольф сидела полная женщина среднего возраста и убежденно говорила присутствующим:

- Это покушались на моего мальчика! Его хотели убить, а не вашего мужа! И почти достигли своей цели. Он должен был играть и погибнуть, а когда не получилось, то ему устроили дорожную катастрофу!

Женщина производила впечатление полубезумной. Она с такой страстью выбрасывала слова, что некоторые из гостей невольно морщились. Ситуация напоминала: "Звиняйте, дяденьку, не того замочили..."

Лина была тут как тут:

- Кому мешал ваш сын, госпожа Додельзон?

- Всем! Он - гениальный композитор, аранжировщик. А ему не давали раскрыться! Особенно этот, - она покрутила пальцами над головой, - с коком. Обезьяна слащавая! Веничка для него песни писал, а он их присваивал!

На кого уж не был похож Леон Ковалло, так это на обезьяну! Мне даже стало обидно за него.

- Но это не повод для убийства! - произнес кто-то из толпы любопытствующих.

- Его джазовые композиции принесли тысячи долларов не ему, а его руководителю ансамбля - этому пройдохе! А моему мальчику шекеля не досталось! - мать Додельзона достала объемистый платок и с шумом высморкалась. - Он всем мешал, требовал, чтобы диски выходили с его именем, справедливо требовал. И от него решили избавиться! Ну, кто же знал, дорогая, - она повернулась к Эстер, - что ваш муж возьмет и начнет играть! Поэтому я и пришла... У вас связи, возможности! Арестуйте эту банду, которая желала смерти моего мальчика и убила вашего мужа, золотой человек был! Мне такое не под силу!

- Ах, оставьте меня... - простонала вдова Вольфа и, поддерживаемая дочерью, удалилась в спальню.

Гости в салоне, а их было около пятнадцати человек, принялись живо обсуждать перипетии еще не закрытого дела.

- Глупости вы говорите, мадам, - авторитетно заметил Мика Перчиков. За какие-то там танцы-шманцы людей не убивают. А дирижеру вашему нужно было просто морду набить, и все дела. Чтобы знал!

Мать несчастного музыканта даже задохнулась от негодования:

- Как... Как вы смеете! Сам живет неизвестно где, ни дома, ни семьи не нажил, а туда же, людей судить.

Еще немного, и она готова была наброситься на него с кулаками.

Мика вскочил, его тщедушное тельце затрепетало. Он встал в позу бойцового петуха и выкрикнул сиплым голосом:

- В отличие от вас, мадам, я занят очень важным делом, сулящем многомиллионные доходы! И Вольф знал об этом...Мне вообще удивительно Его убили, чтобы прибрать к рукам наш проект! И точка.

- Уймитесь вы, Мика, вечно от вас шуму много, - лениво протянула незнакомая вальяжная дама и, понизив голос, прошептала: - Его приговорила любовница... Блондинка крашеная. Когда такой жирный кусок отпадает, кому приятно будет?

Глянув украдкой на Суперфина, я заметила, что весь этот треп приносит ему несказанное удовольствие. Эдвард слегка ухмылялся в пышные усы и не торопился покинуть захватывающее зрелище.

- Блондинка... - пожал плечами Мика. - Что теперь, с женщинами не связываться?

- Вам - нет! - вальяжная сказала, как отрезала.

- В этой ситуации выражение "Шерше ля фам" абсолютно не подходит, подал голос крупный седой мужчина в квадратных очках. - Ищите политику и обрящете.

- Брат жены Вольфа, - шепнула мне на ухо Лина.

- Многим не нравится здесь, что русская партия подняла голову, ("прямо как гидра империализма", - подумала я), - и Руби был одним из лидеров, ярким представителем нового племени! Кому-то не понравилась та власть, которая сосредоточилась в его руках... Это типичное заказное убийство. И нашей полиции ни за что не докопаться!