Звездный лед - Аластер Рейнольдс

В мозгу вспыхнула одна дикая мысль: «Заглушить реактор!» Тогда самое худшее – это просто необходимость ловить толкач, отцепившийся и дрейфующий возле «Хохлатого пингвина». Можно притянуть его обратно буксиром, либо оставить в пространстве. Светлана обдумывала возможность застопорить движок где-то секунду – а затем поняла, что времени уже нет.

Толкач упал.

Толкач – большая штука, сделанная, чтобы перемещать кометы. На половине g он поначалу двигался плавно, величественно, неохотно набирая скорость. Но шел параллельно хребту, не отклоняясь, словно ожившая иллюстрация к законам Ньютона, ускоряясь – пока не врезался в толкач, закрепленный ниже.

В трехстах метрах над головой Светланы второй толкач, мгновенно вырванный, закувыркался и ударил в несущую колонну хребта. Свету страшно и резко тряхнуло. Она увидела, как хребет неестественно изогнулся вокруг точки удара. Кабина лифта сорвалась с полоза, понеслась вниз, застряла, содрогнувшись, наполовину сорванная с направляющих. А над головой вместе летели оба толкача. Нижний скреб по колонне, расшвыривая обломки металла. Больше на пути несущейся пары толкачей не было – по крайней мере, над Светланой. Она осмелилась глянуть вниз и увидела «нарост» на хребте, куда врежутся толкачи: ремонтные мастерские.

Толкачи пролетели мимо застрявшей кабины, тряхнув ее так, что Светлану швырнуло и от страховочных ремней что-то болезненно хрустнуло в груди. Но кабина осталась целой и даже не слетела с рельса. Толкачи врезались в мастерскую – и по кораблю пробежала судорога. Когда Барсегян заставила себя снова посмотреть вниз, то увидела облако сверкающих обломков, разлетающихся от руин мастерской, пробитой насквозь. Желтые роботы сыпались наружу, будто стая высушенных паучков. Сквозь мусор виднелись оба толкача, кувыркающиеся, но почти целые. Столкновение направило их прочь от корабля. Но все равно они еще летели прямо к двигателю.

Света успела подумать о неизбежности удара – и он тут же случился. Два кометных движка прервали гладкий корабельный разгон, «Хохлатый пингвин» задрожал. Он дрожал совсем по-другому, когда толкачи проламывались сквозь мастерскую. Светлана прикрыла веки, ожидая вспышки взбесившейся термоядерной реакции, взрыва, поглощающего корабль целиком, мгновение мертвящей белизны.

Но все продолжало работать. Полет проходил нормально. Термоядерная реакция – явление очень деликатное. Либо она происходит, либо – нет. То есть вопреки всему реактор избежал серьезных повреждений.

Они выжили.

И вот тогда только Светлану проняло. Когда она потянулась к коммуникатору, установленному в кабине, руки ее тряслись. Дышать было больно. Она щелкнула тумблером, услышала потрескивание и шорох.

– Это Светлана, – выговорила она, надеясь, что кто-нибудь ее услышит. – У нас проблемы.

Осторожно толкнув тягой, Перри заставил скафандр зависнуть над огромными, будто собор, топливными баками.

Повсюду виднелись признаки аккуратной, но спешной работы людей и машин. Вокруг двигательной секции, залитой прожекторным светом, и по ее поверхности двигались работники в скафандрах – аккуратно, точно двигая руками и ногами, прихватываемыми к поверхности гекофлексом. Большинство не носило ракетных ранцев, но никто и не привязывался. Многолетний опыт доказал: от страховочных лееров больше вреда, чем пользы. Они мешали, цеплялись за все подряд, спутывались друг с другом. Иногда из-за них случались вещи страшные и кровавые. Быстро движущийся леер – жуткая штука.

Перри изучал повреждения, сравнивал с отчетами. Определенно, могло быть и гораздо хуже. Большинство обломков были от ремонтной мастерской, лишь малая доля – от двигателей либо топливных баков. В местах, куда сфокусировались прожектора, люди и роботы с чрезвычайной осторожностью тянули искореженный металл, боясь затронуть трубы с охладителем либо топливом, возможно пробитые прямо у поверхности. У всех на щитки шлемов проектировались чертежи этой зоны корабля – но чертежам не следовало доверять безоговорочно.

– Кому-то придется заплатить за это, – пообещала Белла по интеркому. – Мы отследили ошибку вплоть до единственной цифры в таблице расчета напряжений.

– Ну и цифра, – выговорил Перри, присвистнув.

– Дома кто-то решил, что мы несем толкачи типа семь, а мы несем восьмой тип, весящий куда больше.

Перри снова точно отработал движком и опустился на топливные баки. Словно четыре небоскреба вокруг центральной площади, а несущая колонна – между ними. Основания баков покоились на обширной дискообразной конструкции, экранировавшей большую часть радиации от реактора «Локхид-Хруничев» и служившей базой для колонны-хребта.

– Что, конец шоу? – осведомился Перри.

– Нет. Боб Англесс говорит – можно без проблем усилить оставшиеся крепления. Придется идти с меньшим ускорением, пока работы не закончатся, но это для нас не губительно.

– Насколько я знаю, Света еще не вполне?

– Я поговорила с Райаном. В общем, мелочи. Синяки, ушибы. Пройдет через пару дней.

– Она не спит?

– О да! Попробуй только у нее флекси выдрать из рук!

– Может, мне потребуется поговорить с ней.

– Нашел что-нибудь снаружи?

Перри хмыкнул неопределенно.

– Наверное, ничего там нет, но между баками еще толком не смотрели.

Он заглушил ракетный ранец, отцепился от него и встал на внутреннюю сторону бака, прицепившись гекофлексом на подошвах.

– Тут мы не ожидаем повреждений, – заметила Белла.

– Тем не менее тут заглохла камера, – отозвался он, спускаясь. – Причем именно та, что смотрит на щит между баками. Может, ее просто закрыло чем-то?

В наушниках зашипели помехи.

– Ладно. Я бы посоветовала выслать мелкого робота.

– Нету их тут. Я пойду сам.

– Еще раз?

– Белла, мы потеряли всех мелких роботов!

Перри перевел дух – он не привык ходить на гекофлексе и запыхался.

– Они все были в мастерской. Толкачи их всех снесли к чертям.

– Да уж, беда не приходит одна.

– Тут все неприятно напоминает ситуационную яму, – согласился Перри.

– Ситуационную яму? Давненько я не слышала этого термина, – пробормотала Белла.

Она знала, что словами «ситуационная яма» дайверы обозначают такое течение событий, когда ситуация медленно ухудшается. Каждый шаг, сам по себе малозначительный, ухудшает шансы попавшегося в ситуационную яму. Наверху предостаточно возможностей исправить положение и спастись, но чем ниже, тем их меньше. Причем проблемы множатся в геометрической прогрессии.

– Ты же знаешь, как говорят: Бог троицу любит.

– Про такие случаи говорят еще кое-что, – отозвалась Белла. – Когда пахнет чем-то таким, мы говорим, что это серьезный Боря Петерс.

– Боря Петерс?

– Друг мой, это значит «большой песец».

– А-а, – выговорил Перри и мрачно рассмеялся. – В ситуационной яме ваш Боря Петерс частый гость.

– Наверное, – поддакнула Белла, невольно вздрогнув.

– Желательно обойтись без него.

Луч его фонаря коснулся расплывчатых контуров двадцатью метрами ниже. Перри вызвал чертеж, наложил сетку на видимую картинку. Тонкие красные линии легли идеально, обозначив баки и лонжерон. На защищающем реактор щите располагалось сложное оборудование с разветвленными коммуникациями. Соотнести чертеж с тем, что высвечивал фонарь, можно было с большим трудом.

Перри подошел ближе, пыхтя на каждом шагу – ходьба давалась трудно. Над царапиной в корпусе, нанесенной обломком, поверхность бака осталась гладкой. Перри подумал, что лучше рискнуть и пролететь немного, чем снова мучиться на гекофлексе. Надо будет попотеть в спортзале и подготовить тело к подобным вещам.

– Как там вид? – спросила Белла.

– Не ахти. Внизу сущий Брайль.

Перри перебрал несколько комбинаций, подсвечивая ручным и налобным фонарями, фильтруя изображение, пока оно не улучшилось, хоть и ненамного.

– Там внизу есть кое-что. А точнее, до чертиков всего.

– Дружище, говори со мной!

Тот пробрался ниже, повел лучом и присвистнул.

– Неудивительно, что камера отказала: тут набилось с десяток тонн дерьма. Застряло между баками.

– И что за дерьмо?

– Плотно сплющенное барахло сверху.

Подойдя ближе, он смог узнать кое-что. Смятые, с рваными краями пластины – куски внешнего корпуса мастерских. Фрагменты красного металла – наверное, оторвались от толкачей. Перекрученное, ярко-желтое – останки нескольких роботов, сдавленных, будто крабы в ведре.

– Чертова мешанина! Ты это видишь?

– У меня очень размытое видео с твоей камеры, – ответила Белла. – Но я уже вижу, что хорошего там не много.

– Кому-то придется расчищать все это.

– Проще сказать, чем сделать. Но ты прав. Нельзя рисковать, оставляя его тут. Малейший толчок, чуть сдвинется корпус – и прощай баки.

Перри осмотрел кучу хлама. Похоже, тут работа для ребят в скафандрах, а не для роботов. Хорошо хоть в невесомости – не нужно таскать обломки. Когда вытянешь кусок из кучи, можно просто отпустить его – пусть уплывает себе. А когда все расчистится, надо будет обработать каждую поверхность камнепеной.