София в парандже - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За шесть лет, после того пешаварского лета, Катя радикализовалась еще больше. Многое произошло… появилось Исламское государство, первая попытка не просто укрепить религию Аллаха, а создать государство, в котором вся жизнь будет подчинена нормам шариата. Конечно же, страны, которыми правят неверные, не смогли смириться с этим и напали на Исламское государство. В коалицию, целью которой было уничтожение Исламского государства, попали такие страны, как США и Россия, они враждовали везде, но тут их интересы совпали.
На города, в которых жили мусульмане, обрушились бомбы и снаряды с российских и американских самолетов, и мир радостно зааплодировал, приветствуя гибель мусульман. Европа постепенно закрывала границы, не желая пускать в свой сытый потребительский рай тех, кто благодаря их лицемерию остался без всего и даже без надежды.
Катя уже активно сотрудничала с ячейкой Исламского государства в Болгарии.
Используя оборудование, которое ей дал некий Рашид, организатор местной ячейки, она проникала в компьютер отца, скачивала информацию о спецмероприятиях болгарского МВД против исламистов в стране и передавала ее Рашиду. Наградой за это были редкие разговоры по скайпу с Нурахмедом. О том, что Рашид на самом деле агент одновременно турецкой и американской разведки, а те данные, которые она передает, являются частью платы за содействие Исламскому государству со стороны турок и американцев, она не знала.
* * *ПРЕДМЕСТЬЯ СОФИИ, БОЛГАРИЯ
21 сентября 2016 года.
Генерал Стоянов не спал всю ночь. Он включил компьютер, поставил рядом с собой кофейник с кофе и начал работать. Делая запрос за запросом, получал информацию из Интерпола, из открытых источников, в рамках своего доступа шерстил базы данных НАТО по персонам, представляющим особую опасность, сделал пару звонков своему контактеру в ФБР в отдел международного сотрудничества. И к концу ночи знал все. Или – почти все…
Когда ночь сменилась робким пока еще рассветом, в кабинет заглянула жена. Они были вместе уже тридцать лет.
– Драго! – ужаснулась она. – Ты работал всю ночь? Тебе нельзя!
– Позови Катю, – поднял на нее красные, воспаленные глаза генерал.
– Ты должен…
– Я сказал, позови нашу дочь!!! – заорал генерал.
Когда Катя вошла и остановилась перед его столом, генерал молча смотрел на нее минуты две, потом спросил:
– Ты мусульманка?
– Да, – не задумываясь, прямо ответила она.
– Ты по-прежнему встречаешься с этим?..
– У него есть имя, отец. И я не встречаюсь с ним, он мой муж.
– Он – международный террорист! Он – один из основателей Исламского государства! Он виновен в десятках тысяч смертей!
– Он – революционер!
– Ты… ты помогала ему?
– Да… я помогала ему, чем могла.
– Мразь!
Брошенная в лицо дочери пустая кружка угодила в плечо, но Катя и не подумала уклоняться. На шум вбежала подслушивающая под дверью мать:
– Драго! Ты что, Драго!
– Она мусульманка! Она стала мусульманкой!
– Что ты знаешь о мусульманах, отец?! Что ты знаешь о тех, кого убивают от твоего имени?! Кого пытают в тюрьмах!
– Замолчи!
– Они всего лишь хотят, чтобы их перестали убивать, отец! Их война такова, потому что у них нет бомб и ракет! Только люди, готовые пожертвовать собой ради религии Аллаха!
– Убирайся из дома! Вон! Проститутка! Ноги чтобы твоей больше не было!
– Я с радостью уеду к нему!
– Пошла вон!
– Драго!
– Да отпусти ты! – Генерал оттолкнул жену, она от неожиданности упала. – Запомни, у нас больше нет дочери. Я не хочу про нее ничего слышать. Мне пора на работу. Пусть убирается!
И с этими словами генерал Драгомир Стоянов вышел из кабинета.
* * *ПЕРНИК, БОЛГАРИЯ
21 сентября 2016 года
В бывшем здании заводоуправления гулкая тишина и ветер, гуляющий между ободранными бетонными стенами. Все, что можно вывезти и продать, ободрали, вывезли и продали: нет ни окон, ни дверей, ничего нет на стенах. Шаркающие шаги по бетону гулко отдаются в пустоте. Страна умерла, как древний ящер с новым вирусом в клетках, и это – ее скелет…
Но жизнь есть. Как и бывает в природе – гибель огромных монстров дает старт новой жизни. Пронырливой. Хищной. Верткой. Пирующей на костях титанов…
В одном из корпусов прямо на голый бетон кинуты кабели, силовые и компьютерной сети. Дверные проемы и окна завешаны толстой пленкой, что дает видимость некоторого комфорта. Все, как в Ваграме в конце 2001 года – сирийцев учили американцы, и сирийцы научились.
Стены завешаны флагами, с одной стороны – флаг Сирии, на фоне которого выступает Свободная сирийская армия, а на другой – черный флаг Исламского государства. Это для того, чтобы снимать пропагандистские ролики – повернул камеру в одну сторону, снимаешь ролик от имени ССА, в другую – от Исламского государства. Просто и удобно.
У самого входа стоит стол, на нем – ноутбук и веб-камера. За камерой – Рашид, он в гражданском, лицо у него встревоженное и озабоченное. На экране компьютера – тип в европейском костюме, он в очках, лицо у него хитрое и хищное. Никаких флагов за его спиной нет, да и не надо их – американцам такие понты не нужны.
– Что произошло? – недовольно спрашивает он. – Вы в курсе, который час?
– Прошу простить, сэр, но дело срочное. Только что позвонил Абдалла из Софии – ему звонила Зузана, сказала, что ее отец все знает, что он задавал вопросы. Хотела, чтобы Абдалла вывез ее в Сирию, на джихад, к этому…
– Черт!..
– Что делать будем?..
Американец, сидящий, может, на другом краю земли, а может, за несколько километров отсюда, злобно выругался.
– А этого… ну, ее друга… короче, нельзя выпустить? Где он сейчас, в Гуантанамо? – осторожно спросил Рашид.
– Сам-то веришь? – зло процедил американец. – Еще этого не хватало!
Проблема была в том, что американская спецоперация, приведшая к захвату нескольких главарей И ГИЛ и державшаяся в строжайшей тайне, все-таки была занесена в базы данных НАТО. В том числе были внесены коррективы в списки особо разыскиваемых лиц. Туда просто нельзя заносить дезинформацию, иначе все рухнет, вся работа. Такие списки доступны не каждому. Но если министр внутренних дел страны – члена НАТО – начнет пробивать по спискам чрезвычайной опасности, найдет запись о нейтрализации, а его дочь скажет, что говорила с хахалем по скайпу тогда-то, достаточно будет сопоставить две даты, и возникнут серьезные вопросы. Например, как так получилось, что главарь террористов считается нейтрализованным, но в то же время жив и общается с кем-то по скайпу. А они просто не смогут не дать информацию. Разъяренный покушением на свою семью отец пойдет на все, обычными, бюрократическими методами его не остановить. А Болгария – сама по себе проблемная страна, тут сильны прорусские, антинатовские настроения, и вообще все по швам трещит. А как не трещать, когда сначала ЕС сделало все, чтобы запретить строительство проходящего через Болгарию «Южного потока», а потом разрешило строительство «Северного потока-2».
Тут все на соплях висит. И скандала допустить нельзя.
– А мне-то что делать?!
– Что хочешь! Но если ее папаша-генерал начнет копать… сам понимаешь. Меня-то в Болгарии нет.
– Разрешите… решить вопрос кардинально?
– Как ты его будешь решать, я и знать не хочу! Но решай! И быстро.
Американец отключился. Рашид злобно выругался… информацию-то они получали в полном объеме, а как подчищать концы – он один!
Хотя… какая разница – генерал, не генерал. Любой умирает.
– Иса! Ахмед! – позвал Рашид своих нукеров.
* * *ПРЕДМЕСТЬЯ СОФИИ, БОЛГАРИЯ
21-го – ночь на 22 сентября 2016 года
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Катя испытывала одновременно и некое подобие стыда, и в то же время облегчение. Стыд – оттого, что она все это время лгала членам своей семьи, своему отцу. А облегчение, что ей больше не придется больше лгать, изворачиваться, придумывать оправдания, всякие отпуска. Наконец-то она сможет воссоединиться с Нурахмедом, и у них будут дети.
Когда она последний раз разговаривала по скайпу с Нурахмедом, тот был почему-то хмурым и сказал, что скоро все закончится и они будут вместе. Она никогда не видела его таким смурным и озабоченным. Наверное, джихад.
Тем временем ее мать развернула бешеную работу. Она пригласила обоих братьев с семьями, чтобы на вечернем ужине попытаться повлиять на решение генерала. Она знала, что муж вспыльчив, как и все балканские мужчины, но отходчив. Женский опыт, опыт хранительницы очага, подсказывал ей, что еще можно все исправить. Или, по крайней мере, попытаться.
Она пошла к дочери в комнату. Та собирала вещи, на столике лежал мобильный телефон. Мать села и стала наблюдать за ее сборами.
– Я ухожу, – сказала Катя.
