Война «невидимок». Последняя схватка - Николай Шпанов

— О, простое стечение обстоятельств! — с хорошо разыгранной небрежностью сказал Найденов.

— Говоря откровенно, я не рассчитывал, что вы сумеете вырваться из лап Венсторпа. — Зуденшельд поднял над головой отложенную было газету. — Уже знаете?

— Что именно?

— Полиция нашла кое-что, проливающее свет на тайну исчезновения мистера Житкова и мисс Глан…

Найденов жадно схватил газету с отчетом об аресте некоего Мэрфи.

Найденов ничего не понимал. Подняв взгляд на пастора, он заметил, что тот внимательно следит за впечатлением, какое произведет на Найденова чтение газетного отчета.

— Обошлось ли дело без нашего друга Кадогана? — спросил Зуденшельд. — Как вы думаете?

— Здесь сказано, что на след Мэрфи напала Скотленд-Ярд и она же произвела арест преступника.

— У мистера Кадогана могут быть причины скрывать свое участие в этом деле…

— Возможно. Но это занимает меня гораздо меньше, нежели судьба друга.

— А вот мне внутренний голос говорит именно о том, что нужно как следует порасспросить Кадогана.

Когда они снова встретились за ужином, пастор возобновил разговор.

— Удалось что-нибудь выяснить?

Найденов удивленно взглянул на него.

— Можно подумать, что вас это интересует больше, чем меня!

Глаза пастора, который за минуту до того добродушно улыбался, стали вдруг пытливо-серьезными. Он не спеша закрыл книгу и придвинул свое кресло к Найденову.

— Вы угадали, — сказал он, понизив голос. — Судьба Житкова беспокоит вас, как друга… Мне же недостает его, как надежного человека и вашего верного помощника.

— Он никогда не был моим помощником. Напротив: мы всегда работали в областях, почти противоположных.

Зуденшельд кивком головы показал, что он это знает, и продолжал еще тише:

— Вы только летчик, а для того, что вам предстоит, нужно быть и моряком…

— Мне предстоит возвращение на родину. И как можно скорее. Действительно, хотелось бы вернуться вместе с Житковым.

— А вы взялись бы за очень важное поручение, которое можно выполнить попутно?

— Это зависит от характера поручения и от того, кто собирается его мне дать.

— Мои соотечественники обязаны вам уже столь многим… Но все сделанное до сих пор не стоит и десятой доли того, что вы могли бы при желании сделать для норвежского народа.

— Готов сделать очень многое для вашего чудесного народа, но не люблю загадок, дорогой пастор.

— Второй раз в ваши руки попадает тайна величайшей важности. В вашей власти жизнь и судьбы сотен наших людей…

Он выжидательно замолчал, но Найденов тоже хранил молчание. Зуденшельд продолжал:

— Мы боремся и будем бороться. Наши люди — мирные рыбаки и мореходы — непримиримо ненавидят фашизм и фашистов. Не хватает одного: оружия, оружия и еще раз оружия!

— Но чем я могу помочь?..

Зуденшельд не скрывал овладевшего им волнения. Он встал, крупными шагами прошелся по комнате.

— Здесь, в одном из английских портов, имеется большая партия оружия для нас. Судно готово к погрузке. По первому сигналу оно отправится к берегам Норвегии…

— Так дайте этот сигнал!

— Дело не за мной! — Зуденшельд вплотную подошел к Найденову. — Нам не хватает человека, способного взять на себя руководство такой экспедицией. Нордаль? Он прекрасный драчун, но разве можно доверить ему такое дело? Лунд? Я без колебания поручу ему довести судно до любой точки на водных пространствах земного шара, но…

— Не хотите же вы, чтобы я взял это на себя?..

Зуденшельд утвердительно кивнул головой.

— Но почему же именно я? — искренне недоумевал Найденов.

— Если бы здесь был мистер Житков, — то вы и он. А без него — вы один. Только вы, и никто другой!

— Но у меня есть свои дела на родине. К тому же я — иностранец.

— Иностранец? — Зуденшельд рассмеялся. — Вы — пастор Сольнес, он же Зуденшельд. Попробуйте уверить кого-нибудь из наших людей, что это не так! Вы же на деле доказали, на что способны.

— Но с вашим появлением все становится на свои места.

— Никто из наших людей не знает, что у вас существует второе «я». Вы для них тот, кем были и кем доказали право быть.

— Вы сами отлично могли бы стать во главе такой экспедиции…

— Если бы мне не нужно было отправиться вперед, чтобы подготовить на берегу приемку оружия. Это дело едва ли менее сложное и опасное, чем самый транспорт. — Гордо подняв голову, он сказал: — И для того и для другого у моих друзей нет иного предводителя, кроме пастора Зуденшельда!

— Чего же вы хотите?

— Чтобы пастор Зуденшельд руководил подготовкой на берегу, находясь в то же время на борту транспорта с оружием. Он должен быть в двух лицах. И каждому из двух его «я» норвежцы должны доверять абсолютно, как верят вам и мне. В каждом из них они должны быть уверены: это Сольнес или Зуденшельд, как хотите.

Слушая пастора, Найденов сосредоточенно думал. Он взвешивал все «за» и «против» этого неожиданного предложения.

— Завтра вы получите мой ответ.

Крепко стиснув ему руку, пастор сказал:

— Понимаю. Вы не можете решить это сами. Но ни минуты не сомневаюсь, что получите согласие…

На следующий день, когда Найденов сошел к завтраку, пастора, по словам миссис Дьюди, уже давно не было дома.

Найденов вызвал по телефону Кадогана и назначил ему свидание.

— Где-нибудь на нейтральной почве, — сказал он. — Мне бы не хотелось приближаться к вашему району.

— Что-нибудь новое?

— Кое-что, — уклончиво ответил Найденов.

После свидания с Кадоганом Найденов немедля отправился в советское посольство. Там его заверили, что доставка транспорта с оружием в руки норвежских патриотов не противоречила бы интересам советского командования. К тому же, выполнив это задание, Найденов мог рассчитывать без большого труда, при помощи норвежских патриотов, перебраться к своим через линию северного фронта.

Вечером, встретившись за ужином с Зуденшельдом, Найденов дал согласие на его предложение. Пастор крепко пожал ему руку.

— Господь благословит вас за то, что вы делаете для нашего народа. Когда настанет время раскрыть ваше инкогнито, норвежцы будут в вашем лице благословлять вашу великую страну…

Пансион «Вебер»

Улицы Вестена — западной части Берлина, населенной капиталистами и чиновной верхушкой, — всегда отличались чинной тишиной. Теперь же, когда значительная часть населения аристократических кварталов предпочитала жить в загородных виллах, где меньше угрожали английские бомбы, в Вестене стало совсем тихо. Изредка простучат деревянные подошвы горничной, оставленной для охраны господского особняка, да чинно пройдет тяжелыми шагами шупо.