Борьба: Возмездие в сумерках (СИ) - Андерсон Владимир

А какой вред мог быть от этого? Шахтёры разве могли оказаться обузой? Или, может быть, потери от освобождения могли стать настолько велики, что это нивелировало бы достижения победы? Но нет. Не сходится. На любом производственном объекте людей несколько тысяч, и даже если гипотетически прикинуть, что потери от операции маки в отношении имперской армии будет два к одному, то всё равно свободных рабочих окажется больше. И это даже в случае таких ужасающих потерь.

Нет, что-то не вяжется. Причина в чём-то другом. И она не в цифрах. Она в чём-то психологическом или идеологическом. И, возможно, в том самом, о чём думалось в самом начале. Шахтёры же правда сами не убегают массово. Сами восстают очень редко и то в тех случаях, когда где-то перегнули палку. Может, дело в том, что шахтёры просто не пойдут за маки? Может, ответ настолько простой? Но так узнать-то можно это только в том случае, если всё-таки освободить хоть один объект. Хоть попытаться дать шанс шахтёрам стать свободными. И где он этот шанс?

Кто-то постучал чем-то звонким по тюремной решётке, и Болотников мигом обернулся. У входа стоял бритый налысо командир хиви, который не так давно сам намекал на то, что неплохо бы ему, Болотникову, взять, да и освободить какой-нибудь производственный сектор. Молниеносно в голове промелькнула мысль, что надо бы это попробовать. Надо самому увидеть, что будет, если дать шахтёрам свободу идти прочь из шахты на вольные земли, и жить своей жизнью, а не горбатиться на чумную империю.

— Ну как настрой, штрафной майор? — с ходу спросил командир хиви, входя в камеру. — Может, для начала перестать называть тебя штрафным? Как ты на это смотришь?

Болотников немного покивал головой, в конце концов в штрафники его определили несправедливо:

— Да, было бы неплохо.

— Ну и отлично… Ну так, майор, расскажешь мне, хорошо ли или плохо освобождать шахтёров от чумов? — было несколько удивительно, но командир хиви при этом аккуратно присел на койку и положил руки на колени. Выглядело, словно он достаточно хорошо доверяет сейчас Болотникову, а не просто уверен, что тот не будет пытаться сбежать или нападать на него. И тут внезапно он продолжил, словно читая мысли:

— Ну а куда тебе бежать, майор? Обратно к маки, которые тебя повесят или в лучшем случае пустят моментом в расход? Или к чумам, которые и разбираться-то не будут, а просто убьют в своё удовольствие? К кому из них? От чьей руки тебе приятней быть убитым? От рук друзей или врагов?

Болотников смотрел на него и не мог ничего ответить. Перед ним словно сидел дьявол, который читал его мысли и по дороге находил подходящие слова. Будто эти слова сплетены их тех, что находятся у него самого в голове. А, может, запихнуты туда им же? Он сейчас даже казался насколько-то добрым — и правда, в плену ни разу не ударили, даже не толкнули, хорошо кормили и предоставили чистую сносную камеру. О чём-то лучшем нельзя было и мечтать.

И теперь этот человек сидел рядом с ним, такой уверенный и выдержанный, и прямо перед ним раскладывал по полочкам всё, что и правда было в его жизни. Маки, чумы, шахтёры. Жизнь и смерть. Ответы, казалось, так и достаются прямо здесь. В этой камере. И особенно в присутствии этого человека. Имени, которого он даже не знал.

— От рук врагов. — ответил за Болотникова командир хиви. — Разумеется, от рук врагов. Хоть не так обидно будет. Угадал?

— Да… Угадал… И именно, потому что не так обидно будет. — согласился Болотников.

— Ну тогда будем знакомы, майор Болотников. — хиви поднялся и протянул руку. — Меня зовут Кобра.

Болотников, не думая, протянул руку и пожал её. Наступило какое-то очень странное облегчение, словно он принял решение, которое давно маячило перед его взором, и теперь не надо было скрывать его от других, и особенно от себя самого.

— Сергей Болотников, — ответил он.

Кобра улыбнулся. Не ехидно или злобно, а уверенно, будто был рад знакомству с новым человеком:

— Ты уж умирать, то не торопись, Серёга… Ещё многое можно успеть сделать… И раз уж ты так радеешь за шахтёров и ставишь своей целью их освободить, так я тебе предоставлю такую возможность… Пойдём. У тебя сразу поднимется настроение…

Болотников вышел за Коброй и поспешил по коридору. Рядом шли охранники, тяжело вооружённые и с грозным взглядом, но чувствовалось, что они не напряжены, а лишь контролируют ситуацию. Сразу подумалось, что таких людей в своё время не хватило Хмельницкому. Глядишь, всё бы и по-другому обернулось. Хоть это был бы уже и не тот Хмельницкий…

После длинного коридора они вышли в небольшое помещение без окон, а оттуда спустились по лестнице и вышли на парковку, пустую парковку для машин, которая сейчас была отгорожена на разные сектора рабицей покрытой всяким тряпьём, чтобы не было видно, что между ними. Они зашли в один из таких секторов.

Внутри стояло человек тридцать хорошо вооружённых людей, похожих на хиви более богатым обмундированием, но со знаками отличия, как у Отряда-14. Никого из них Болотников не опознал, и по манере стоять и двигаться ничего не выдавало в них маки — уж слишком дисциплинированно и строго они держались.

— Вот это — один из взводов, которые помогут тебе, воплотить твою мечту в жизнь. Освободить производственный сектор. — сказал Кобра. — Всего три батальона в твоём подчинении. Так что смело можешь считать себя полковником.

— Мне нужно разведать район и составить план, — начал было полковник.

— Не волнуйся, мои бравые ребята уже сделали это за тебя. Здесь данные разведки и ориентировочный план по захвату сектора «Арха», подземного сталелитейного завода возле Кременчуга. — один из охранников Кобры передал ему пакет документов, а он в свою очередь отдал её Болотникову, а затем ещё достал небольшой конверт из своего кармана. — И ещё вот это… У тебя явная ностальгия по таким конвертам, так?

Не зря полчаса назад Болотников подумал об этом человеке, как о самом дьяволе, который умеет читать мысли других и вертеть их сознанием, будто оно принадлежит ему. От одного вида запечатанного конверта его будто передёрнуло, но это был вовсе не страх, а непреодолимое желание всё исправить. Исправить то, что он когда-то сделал неправильно.

— Ещё какая… ностальгия, — смотря на конверт произнёс Болотников.

— Ты можешь вскрыть его, когда угодно. Но тебе же лучше будет знать эту информацию только после того, как ты захватишь «Арха». Поверь мне на слово, до этого момента эта информация застрянет комом в горле и будет мешать. А после — без неё ты не сможешь всё пережить… Я лишь дал совет. Но когда открывать — решать только тебе.

Тарантул

Тихомиров лично привёл бойцов своей из своей штурмовой бригады. Всего два батальона из двенадцати, сформированных в последние несколько месяцев. Эти два были самые подготовленные и лучше всего укомплектованные, заодно и обещанными Коброй 80-и миллиметровыми миномётами в количестве четырёх штук. Форму им выдали из запасов хиви и налепили шевроны Отряда-14 — атакующий сокол. Даже подготовили легенду на тот случай, если кто их возьмёт в плен — никопольская группа, несколько недель обходящая позиции имперской армии, чтобы выйти к переправе через Днепр, а далее соединиться с основными силами Отряда-14 в Северодонецке. Заметив изъяны в обороне противника и решив атаковать нахрапом два соседних сектора, чтобы повредить инфраструктуру промышленности чумной империи. Он сам истолковывал эти задачи бойцам, чтобы они заполнили их как следует, рассказывал в деталях, чтобы запомнилось получше и красочнее, лишь бы только отвести их мысли о самом главном — фактическом рейде по захвату действующих производственных секторов.

Сейчас он ждал в кабинете Кобры, когда закончится эта презентация и Болотникова отправят на эти великие свершения. Как ни странно, но эти мысли в реальности отражали то, что происходило. Он сам не до конца сейчас верил, что это происходит — что можно вот так получив самоуправление у чумов, сорганизовать штурмовые подразделения и отправить их под видом маки атаковать одну из частей Империи. И здесь формировалась явная дилемма: с одной стороны, Болотников должен был увести всех рабочих, оставив два пустых завода, а с другой — эти заводы должны были достаться префекту. Вроде ничего за рамки выходить не должно, за исключением, конечно, возможности провала при штурме, но всё равно нечто не давало ему покоя.