Закатная звезда Мирквуда (СИ) - Лионкурт Алира

В момент, когда грань между сном, являющимся воспоминанием о давних временах, и реальностью начала истончаться, Андунээль почувствовала легкое прикосновение к своему сознанию. Леди Галадриэль хотела, чтобы она увидела Лориэн, чтобы снова оказалась в одном из самых величественных таланов. Но Андунээль легко развеяла этот образ. Она увидела Владычицу там, где она находилась на данный момент — в Имладрисе. Освещенная луной, Галадриэль стояла в одной из многочисленных беседок и с грустью смотрела на Андунээль.

— Это было так давно, дорогая, — негромко слетели с её губ горькие слова.

Сразу же стало ясно, что она успела подсмотреть сон эллет, узнать о прошлом целительницы то, о чём уже догадывалась. Как всегда она выбрала самый удачный для этого момент.

Медленно выдохнув, Андунээль неспешно подошла к самому краю площадки и посмотрела вниз. Туда, где с большой высоты бурным потоком бил водопад.

— Знаю, Госпожа, — нашла в себе силы улыбнуться она. — Знаю…

— Это никогда не было выходом, — категорично, почти сурово начала было Галадриэль, однако тут же замолчала, увидев, как Андунээль с понимающей улыбкой отрицательно качнула головой.

— Пусть это не было выходом, но это помогало мне, — вскинув бровь, целительница подошла ближе к Владычице.

Всем своим видом она показывала, что ждет новой порции мудрых слов от правительницы. Ей даже было интересно, сможет ли та придумать что-то новое, что-то удивительное. Но Леди Галадриэль прекрасно видела этот скрытый вызов, поэтому сделала над собой усилие.

— Мне так жаль, что дороги не привели тебя в Лотлориэн раньше, — искренне призналась она, не скрывая доли усталости в голосе.

Какое-то время эльфийки молча вслушивались в песню ветра, летящую над долиной. Потом, приняв для себя единственно верное решение, Андунээль обратилась к Владычице:

— Леди Галадриэль?

— Да, милая, — тут же отозвалась та и протянула руку.

Коснувшись её теплых пальцев, целительница мягко улыбнулась.

— Благодарю вас за всё.

Пристальный взгляд голубых глаз пронзил эллет, а потом это ощущение схлынуло. Зато Владычица всё поняла. Она была недовольная таким решением Андунээль, но всё же улыбнулась, дабы не омрачать момент.

— Это ведь не прощание? — едва уловимо усмехнувшись, уточнила она.

— Нет, — с уверенностью ответила зеленоглазая эллет так, будто бы уже предвидела встречу в будущем. Перед тем, как отпустить руку Владычицы, она чуть сжала её пальцы. — Мы ещё встретимся.

— Да хранит тебя Эру, Закатная Звезда, — от всего сердца пожелала Галадриэль, прежде чем Андунээль, прибегнув к аванир³, закрыла от её вмешательства свой разум, и видение Имладриса растаяло, словно дым.

_________________________________________________________________________________________

¹ Звезды и ленты дорог я вплету в твои волосы, Стремительный Поток. Свет закатных лучей осветит тебе путь во тьме. Пламя в моей крови будет согревать тебя в самую холодную из ночей. Не будет ни времени, ни пространства, только ветер, <…>

² Леди/Госпожа

³ Закрытие сознания волевым усилием от осанвэ (способа невербального общения вежду Валар, майар и эльфами). С квенья "аванир" переводится как "нежелание"

Глава 10

Медленно и нехотя Андунээль открыла глаза. Пушистые черные ресницы распахнулись навстречу новому дню, который она предпочла бы целиком провести в своих покоях. И она так и поступила бы, если бы не пожелание короля видеть её подле себя в грядущую праздничную ночь.

Долгий вдох наполнил легкие воздухом до отказа, за ним последовал не менее длительный выдох. Смотря сквозь золотисто-бежевый полог, на то, как солнечные лучи пронзают комнату, заливая её теплым светом, эллет вслушивалась в себя. Спустя долгие века она осталась одна. Совершенно одна. Едва уловимая связь с Леди Галадриэль, до которой можно было дотянуться в любой момент, больше не существовала. По собственной воле Андунээль оборвала то светлое, что незримой силой помогало держать себя в руках. Эллет испытывала безмерную благодарность к Владычице, но она не хотела становиться чужими глазами и ушами. Пусть сейчас она почти не знала таура Трандуила, но у неё было время, чтобы понять его. Время — одно из того немногого, что у неё ещё осталось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Быть может, этот поступок был ошибкой. Быть может, за надменным холодом глаз короля Мирквуда не было ничего. Но он принял её в своем дворце, не стал ни о чем расспрашивать, тогда как имел на это полное право. В отличие от многих своих подданных он был к ней терпелив и равнодушен. И если ничего другого она найти не сможет, то уже этого будет достаточно для того, чтобы не быть пешкой в чужих руках, передавая увиденное и услышанное. До тех пор, пока не обнаружит явной угрозы, Андунээль была намерена оставлять все свои наблюдения при себе и делать выводы в одиночку. Если же опасность будет грозить всему Средиземью, она поведает о ней Леди Галадриэль. Но не раньше.

Плавно повернувшись на бок спиной к окну, эллет закрыла глаза и попыталась отрешиться от действительности, вытолкнуть все мысли из головы и насладиться покоем одиночества вплоть до того времени, когда предстоит готовиться к празднованию. Для того чтобы перенести вечер и долгую ночь в компании Владыки среди сотен чужих глаз ей нужны силы. Те самые, что отобрали тяжелые мысли, воспоминания во сне и аванир. Те самые, что можно восполнить, погрузившись в манящее забытьё. Чернее чёрного. Нежнее преданного любовника. Желаннее истинной любви.

В своём лесу Трандуил был ушами и глазами тысяч животных и птиц. Он был здесь законом. Мало что могло укрыться от его внимания под сенью древних деревьев. Он первым узнавал об угрозе и, даже если не считал нужным ставить о её существовании в известность других, всегда помнил о ней. Любые радости и печали мирквудцев были ему известны, ведь чем больше времени он правил, тем сильнее его взор обращался внутрь своего королевства.

Когда-то давно отец наставлял тогда ещё юного наследника быть внимательным к своему народу. Он часто бывал недоволен нежностью и возвышенностью сына, которые считал излишними для будущего правителя. Что он сказал бы, увидев его сейчас? Остался бы довольным тем, как Трандуил смог преумножить численность населения и богатства Эрин Галена? Остался бы доволен тем, как уверенной рукой он в одиночестве правит из своего дворца?

Верный своему слову, король знал обо всех передвижениях прибывшей из Лориэна эллет. Ему докладывали о том, кто посещал её покои, с кем из мастеров она предпочитала иметь дело, а кому в лицо бросала жестокие слова, проклятьем нависающие над головой. Легандир был старателен, как никогда, слово в слово передавая некоторые фразы эллет королю. А там, где её не могли достать сети советника, Владыка справлялся сам. Пользуясь зоркими глазами молодого быстроного оленя, он наблюдал за ней во время недолгих конных прогулок. Она никогда не стремилась свернуть с королевского тракта, никогда не уезжала слишком далеко, не доставляла никаких проблем. Учтивость и спокойствие плотным коконом окутывали её. Но бывали мгновения, когда в её случайном взгляде, устремленном в лес, Трандуил ловил затаенные горечь и боль. А порой ему казалось, что и нет души в её хрупком теле, раскинувшем руки, которое несет быстрый, словно ветер, скакун.

Только одно ему было недоступно — то, что происходило за закрытыми дверьми покоев Андунээль. Закрывая их за собой, она будто огораживалась от всего остававшегося за пределами каменных стен. То, с какой неохотой она позволяла прислуге находиться в комнатах, вызывало беспокойство у Легандира. Но Трандуил отмахивался от него. Он был уверен — придет время и Андунээль найдет кого-нибудь, к кому сможет относиться с меньшим безразличием, нежели к другим. Сможет заменить учтивые просьбы искренней улыбкой, а долгое молчание увлекательной беседой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чем больше он наблюдал за эллет, тем сильнее изумлялся. Она избегала общения и знакомств с поразительной ловкостью. А если с кем и заводила беседы, то исключительно по делу. Как говорили королю, она была учтива и доброжелательна с эллонами, к которым обращалась с просьбами, и сдержано холодна с лордами и леди. Мастера с уважением отзывались о ней, говорили, что брениль приносила собственные чертежи и подробно, со знанием дела, объясняла что именно ей нужно. Так было и со стеклодувом, и с плотником, и с кузнецом. Порой создавалось впечатления, что она сведуща во всем, чего бы ни коснулась. Трандуил понимал, что этому могут быть только два объяснения: либо она была неуемно любопытна, чего не скажешь по эллет, либо отчаянно пыталась заполнить пустоту, обступившую её со всех сторон.