Звёздный странник - Семён Слепынин

За кустами послышался невнятный говор. Я сделал несколько шагов, чуть раздвинул ветки и увидел такую картину.

На залитой солнцем поляне весело трещал костер. Перед ним на плоском камне сидели светловолосый молодой человек и тонкая, стройная девушка. Немного в стороне, прямо на траве, расположился здоровенный детина, этакий былинный молодец с добродушной и простецкой физиономией. Все трое одеты почти так же, как в родном моем двадцать первом веке одевались туристы. Пожалуй, и мой пилотский комбинезон сейчас мало отличался от их удобных для походов костюмов.

Светловолосый сунул в костер сырую зеленую ветку. Видимо, нарочно, чтобы дым был гуще и ядовитей. Ветер дул в сторону девушки, и та, хмурясь и отмахиваясь рукой от едкого дыма сказала своему соседу:

— Патрик, перестань дурачиться! Как ребенок…

Услышав знакомую речь, — они, несомненно, говорили на том, общепланетном языке, который начал складываться на Земле в двадцать первом веке, — я невольно покачнулся и переступил ногами. Под каблуками громко хрустнула сухая ветка. Скрываться больше не было смысла. Я вышёл на открытое место и несмело произнес:

— Здравствуйте.

Все трое без особого удивления взглянули на меня и дружелюбно ответили на приветствие. Девушка показала на камень.

— Присаживайся к костру. Скоро будем есть грибницу.

— Грибницу? — удивился я. — Какие же грибы в начале лета?

— А маслята. Это наша Таня собирает их. Она у нас знаток… Кстати, где она?

По южному склону горы легко взбиралась девушка с гибкой и тонкой талией. Наклонив голову, она со счастливым смехом разглядывала грибы, которые несла в прозрачном мешочке. Густые пушистые волосы ее рассыпались и закрытии лицо. Она подошла к костру и показала всем грибы.

— Смотрите, какие красавцы! Будто из сказки.

Девушка откинула назад волосы и подняла голову. Я встретился с ней глазами и обомлел. Кровь отлила от моего лица, частые и сильные удары сердца прокатывались по всему телу. Смущенная моим взглядом, девушка удивленно смотрела на меня страшно знакомыми темными, как ночь, глазами. Я был потрясен: передо мной стояла… Элора!

— Что с тобой? — участливо спросил молодой человек, сидевший на камне. — Ты побледнел.

— Я тебе кого-то напомнила? — спросила наконец девушка, по-прежнему глядя на меня.

— Да, очень, — торопливо заговорил я, стараясь овладеть собой. — Даже растерялся.

«Что со мной? Отголосок видений? Какая чушь взбрела мне в голову?» — укорял я себя. Сходство поразительное, но светло-золотистые волосы девушки, ее звонкий голос, жесты и манера держаться… Нет, конечно же, это не Элора!

— А кого напомнила? Не секрет?

— Конечно, не секрет. Да я вам портрет покажу. Он в моей хижине.

— Я слышал об этой избушке, — вмешался светловолосый молодой человек. — Она где-то здесь. Точно не знаю. Ее построил мой соотечественник-шотландец. Сколотил сам примитивным топором. Ему так полюбился Урал, что он жил отшельником в хижине три года. И писал книгу. Вы, конечно, помните эту в свое время нашумевшую поэму «Внуки Оссиана».

— Моя хижина, оказывается, знаменитая, — пошутил я. — Приглашаю вас к себе. У меня и уха почти готова.

— Приглашаешь, а мы даже незнакомы, — возразила девушка. — Давайте знакомиться. Таня. Татьяна Кудрина.

— Сергей, — представился я.

Пожимая всем по очереди руки, я узнал имена моих новых друзей. Светловолосый молодой человек — Патриций Рендон, его соседка — Вега Лазукович.

— Орион. Орион Кудрин, — былинный молодец слегка привстал. Он кивнул в сторону Тани и добавил: — Мне крупно не повезло — я брат вот этой ехидной особы. Ты ее еще не знаешь. У нее не только осиная талия, она и жалит, как оса.

Таня лукаво усмехнулась.

— У тебя модное имя, Сергей, — заговорила она со мной. — Сейчас вернулись к простым народным именам — Сергей, Татьяна, Патриций. Лишь изредка дают имена по старинке — по названиям звезд и созвездий. Звучные имена. Вега! Посмотри на нее — ей так подходит это красивое имя. Не правда ли?

Стройная и высокая Вега Лазукович и в самом деле отличалась незаурядной красотой. Несколько, правда, холодноватой. Но умные серые глаза оживляли ее строгие правильные черты.

— А теперь посмотри на моего любезного братца, — густые ресницы Тани затрепетали от еле сдерживаемого смеха.

— Татьяна! — Орион сурово повысил голос и погрозил крепко сжатым могучим кулаком.

Я невольно улыбнулся. Орион грозно сдвигал брови, стараясь, чтобы кулак выглядел устрашающе. И все напрасно. Удивительная вещь — от увесистого кулака так и веяло неистощимым добродушием. Мои новые знакомые покатывались со смеху, глядя на отчаянные усилия Ориона придать своему жесту свирепость. Наконец Орион отвернулся и с досады махнул рукой.

— Да, да! Взгляни на него, — Таня подняла вверх указательный палец и торжественно продекламировала: — О-ри-он! Услышав гремящие, фанфарные звуки имени, поневоле вообразишь стройного и гордого красавца. А конкретный носитель звонкого имени? Какой кошмар! Какое нелепое несоответствие! Это же медведь, неповоротливый, косолапый медведь!

— Ладно, Таня, хватит, — взмолился Орион. — Давайте обсудим предложение Сергея. По-моему, толковое предложение. Согласны? Тогда тушите костер и собирайтесь.

Орион, сидевший по-турецки, вскочил на ноги с легкостью кошки. «Не такой уж медведь», — подумал я и направился вслед за ним убирать палатки. Помощи, однако, не потребовалось. Орион протянул руку к стержню, металлически сверкавшему над палаткой. И стержень погас, целиком уместившись в огромной руке. А палатка как будто растворилась. Заструившись, она исчезла в стержне. То же самое Орион проделал с другой палаткой, а стержни сунул в карман.

Через десять минут я, стараясь меньше опираться на палку, вел всех к хижине. «Кто они, эти аборигены эпохи? — ломал я голову. — И какой эпохи? Как им объяснить, кто я, откуда?»

А тут еще Орион смущал. Он шагал рядом и поглядывал на меня с таким выражением, будто силился что-то вспомнить.

Лес, наконец, кончился, и мои спутники стопили на цветущий ковер поляны. От согретой солнцем росистой травы поднимался легкий пар, окутывая хижину колышущейся кисеей.

— А здесь красиво! — прозвенел Танин голос. — Вега, посмотри на хижину. Она будто плавает в тумане. И костер дымится. А котелок! Какой странный котелок!

Котелок и в самом деле должен казаться необычным моим попутчикам. Обожженный на огне и закопченный, он сейчас мало походил на прозрачный гермошлем, который я отвинтил от комбинезона. Но Орион так и уставился на котелок, то и дело переводя изумленные глаза на отвороты комбинезона, где еще сохранились пазы. Я опустился на колени, нагнулся и начал подкладывать в костер сухие ветки. Костер запылал, охватывая гермошлем огненными космами. Вега и Таня готовили какую-то хитрую смесь из грибов и рыбы.