Три дня без любви (сборник) - Андрей Кивинов

Он присел, как велел человек. И даже не стал возмущаться по поводу выкручивания рук.

– Моя фамилия Прохоров. Майор Прохоров. Управление по борьбе с преступлениями в сфере нравственности.

Хорошо, хоть не Борман. Администратор оказался прав. Не местный. Из управления. Опыт.

– А ты, судя по учетным записям, Ленин Владимир Ильич. Или Неприторонный?

– Ленин… То есть не Ленин… Вадим. Исаев.

– Ну мне по большому счету до фонаря. Чем занимаешься? По жизни.

– В банке работаю… Консультант…

– Планктон то есть. – Майор Прохоров как-то тревожно хрустнул костяшками пальцев, сжав кулак. – А с семьей что? Жена, дети?

– Да… Жена. Сын. В деревне сейчас. У тестя. В Новгородской.

– Ну и ты, значит, воспользовался благоприятным моментом. Пока они на природе. Что ж, понимаю…

– Жена, вообще-то, здесь, – уточнил Вадик.

– Любишь жену-то?

– Люблю… У нас сейчас, как бы сказать…

– Да мне это параллельно, если честно, – перебил его Прохоров, посмотрев с легким презрением, как продавец смотрит на фальшивую тысячную купюру. – Я к чему все… Ты, наверно, не очень хочешь, чтобы о сегодняшней истории узнали в банке. Или жена с тестем. А? Не хочешь?

Да уж, не хотелось бы… Ладно, Лерка и банк, но вооруженный тесть…

– Нет.

– Поэтому у меня к тебе конкретное предложение. Сейчас ты дашь показания, что неоднократно посещал известный нам салон в известных нам целях, где тебе оказывали известно какие услуги. Я же взамен не сообщаю ни в банк, ни твоим близким о твоем моральном падении.

Фамилия у опера хоть и русская, а методы, один хрен, эсэсовские.

– Но… Я, вообще-то, в первый раз… И они не оказывали мне известных услуг. У меня сколиоз, справка есть… А тут специалисты хорошие… Массаж.

– А адресок специалистов ты случайно не здесь взял?

Прохоров повернул к нему экран плоского монитора. Сандра Брюсовна и Николь, по-кошачьи выгнув спину, стояли в коленно-локтевых позах на знакомом дырявом столе и недвусмысленно улыбались. Надо ли говорить, что белых халатиков на них не было. И даже топиков.

– Да, ничего специалисты… Особенно вот эта, блондинка. – Он ткнул на Николь. – Твой приятель так орал, что в соседнем доме было слышно… Так что не надо мне про массаж и про первый раз.

– Это просто реклама… Иначе им клиентов не найти.

– Послушай, юноша, – вновь перебил Вадика Прохоров, – это ты жене рассказывай. Нормальные массажисты по хатам не шухаряться и на блядских сайтах не позируют. Короче, мне с тобой возиться некогда. Или, или. Выбирай.

– Погодите, но если я дам показания, они ж все равно всплывут.

– Показания не дерьмо, сами не всплывают. Захочу, всплывут, захочу, не всплывут. Все, как говорится, в наших руках. В твоих и моих.

Вадик вспомнил, что в сериалах и фильмах про милицию с человеком, как правило, общаются двое – злой и добрый. Видимо, это злой. Но где же тогда добрый?

– Но почему я должен говорить то, чего не было? Может, они с кем-нибудь и того… Но мне они делали только массаж. У меня даже чек остался, – Вадик покопался в кармане пиджака и выудил скомканную бумажку, – вот, пожалуйста…

– Ты чего, идиот?! – Майор взял чек и, не глядя, швырнул в мусорное ведро. – Я тебе о чем битый час толкую? Плевать мне, что там они тебе делали, хоть массаж, хоть дренаж. Ты даешь нужные показания, и мы расходимся краями. Ну-ж-ные.

– А что с ними будет?

– Ответят исключительно по закону. Тебя, вообще-то, это бонифачить не должно.

Вряд ли отечественное законодательство содержало такие слова, как «бонифачить» и «расходимся краями».

– Нет, ничего я давать не буду, – решительно ответил Вадик, – мы пришли делать массаж.

– Хорошо, – неожиданно спокойно отреагировал майор. Раскрыл папку с золотым теснением «Дом-стройтрест» и достал какой-то документ. Поднес к глазам и бегло зачитал: – По существу заданных вопросов поясняю: сегодня мы с моим другом Исаевым Вадимом решили посетить салон по предоставлению интимных услуг. Адрес салона мы взяли на таком-то сайте. Данный салон мы посещали уже несколько раз за последние два месяца. С диспетчером договаривался я. При этом я конкретно объяснил, какого рода услуги мы хотели бы получить. Диспетчер ответил согласием. В семь вечера мы с другом приехали в салон по такому-то адресу. Внесли аванс и разошлись по комнатам. Я представлялся в салоне Евпатием Эммануиловичем Неприторонным в честь прадеда, а друг Владимиром Ильичом Лениным чисто по приколу…

Прохоров поднял глаза на бледного, как простыня на массажном столе, Вадика.

– Читал бы это Зюганов… Меня обслуживала девушка по имени Николь. Я получил все, о чем договаривался… Продолжать?

– Это Никита такое написал? – Вадик уловил явное несоответствие между протокольным языком документа и обыденной речью своего одноклассника.

– Писал я с его слов. Он подписывал.

Майор перевернул лист и продемонстрировал Никитину подпись, походившую на компьютерный символ «собака». Подпись, без сомнения, была подлинной.

– Так что не грузи мне про массаж.

Вадик вспомнил Сандру Брюсовну. Странную историю про отца-шпиона. Беседу с ней перед массажем. Нет, она не могла быть обыкновенной проституткой. И даже необыкновенной, хотя он никогда не общался с настоящими проститутками. Но есть вещи, не нуждающиеся в доказательствах.

– О чем задумался, Ильич? – усмехнулся сотрудник по борьбе за общественную нравственность. – Может, мне супругу твою вызвать? Для профилактической беседы. Чтоб блюла тебя и заодно на СПИД проверилась. Чем она занимается-то?

– В салоне работает… Массажном. «Фантазерка».

– Не понял. Чего, тоже проститутка? – неподдельно обалдел Прохоров.

– Сам ты проститутка! – на автомате выпалил в ответ Вадик.

Дальнейшее напомнило ему киносеанс, во время которого вдруг порвалась пленка. Он успел разглядеть приближающийся к носу майорский кулак, после чего наступила полная темнота. И это был не спецэффект.

Очнулся Вадик в знакомом резервуаре со стеклянной стенкой. Очнулся в лежачем положении. На полу, рядом с нарами. Парня-администратора уже увели на расстрел, но зато из-за стекла на него смотрели по-матерински добрые глаза сержанта-кавказца.

– Проснулся? – Заметив, что задержанный пришел в чувство, он открыл дверь аквариума. – Ну, тогда ступай домой. И больше с лестницы так не падай. Убиться насмерть можно.

– Какой лестницы? – простонал Вадик.

– Ну, с нашей, наверно. В рапорте написано… Оступился, ударился головой. Не надо так больше… Выходи, выходи. Только бахилы сними.

Вадик с третьей попытки встал с холодного пола. Если сказать политкорректно – болела не только голова. Ничего ж себе, сходили к девочкам…

Сержант подвел его к столу, достал из ящика отобранные пожитки: ремень, шнурки, мобильник с разряженной батарейкой, бумажник.

– Здесь три тысячи было, – прошептал освобожденный, заглянув внутрь.

– Э, слушай! – посмотрел на него девственно-чистыми глазами сержант. – Хочешь сказать, я взял твои деньги?

– Я говорю, что их тут нет. А раньше были.

– Раньше у меня собственный дом был и двадцать баранов… Али Мохаммедов еще ни копейки чужой не взял. Не надо по девочкам бегать.

Вадик, хоть и получил сотрясение черепной коробки, но сумел понять, что лучше не спорить. А то можно снова упасть с лестницы. Он посмотрел на возвращенные часы. Половина одиннадцатого. Его продержали ровно столько, сколько положено по закону. Не придерешься. В этом отделе закон, без сомнения, уважали.

– А где мой друг? – Он вспомнил про Никиту. – Тоже с лестницы упал?

– Зачем так говоришь? – обиделся сержант. – Ушел он. Давно. Сам. Ступай, ступай.

Вадик вышел в отделенческий коридор. Одну из дверей запирала его вчерашняя знакомая Карина. Следователь СС. Без формы. Поздновато она сегодня. Следов насилия на ее лице он не заметил. Наверно, вчера она успела показать удостоверение, и «газпромовцы» побоялись связываться с представителями власти, пускай даже районного масштаба… Хорошо, когда есть удостоверение. И плохо, когда его не окажется в нужное время.

Она прошла мимо него, бросив незаинтересованный взгляд. Не задержалась ни на секунду, словно не узнала…

…Или правда не узнала?!

Вадик похолодел. Что же у него с лицом? Что эти эсэсовцы сделали с его прекрасным лицом?!

Он доковылял до доски объявлений, покрытой толстым стеклом. Там, где стенд оставался свободным, он смог рассмотреть свое отражение на темном фоне.

Однако крутые у них гримеры… «Оскара» давать можно. Губернатор Калифорнии из финала второго «Терминатора», когда его поплющили бетонной балкой, выглядел гораздо симпатичней банковского клерка.

Он перевел глаза на объявление. «По всем вопросам, связанным с противоправными действиями сотрудников, вы можете обратиться в районную прокуратуру. Тел…»

Вадик не станет обращаться. Он же с лестницы упал. В присутствии трех незаинтересованных свидетелей. А свидетели наверняка найдутся. Иначе тоже упадут.