Социокультурный словарь - А. Ахиезер

ДЕМОН МАКСВЕЛЛА — способность сообщества в соответствии с известной моделью физика Максвелла открывать возможность для принятия из окружающей среды энергии, ресурсов, ладей, способствующих укреплению медиатора, сообщества, и одновременно препятствовать отливу этих сил. Практически уход людей из сообществ можно предотвратить, если каким-то образом помешать людям вступать в организационные связи вне и независимо от медиатора. Это можно сделать посредством террора, который позволяет Д.М. держать двери закрытыми для выхода.

ДЕНЬГИ — важнейший социальный интегратор, одно из средств превращения локальных, замкнутых отношений между людьми, развития сообществ по пути всеобщего, человеческих отношений из закрытых в открытые, из жестко ограниченных в потенциально охватывающие вое человечество. Д. открывают безграничные возможности роста разнообразия при одновременном развитии единства, интеграции всех разнообразных связей. Д. позволяют быстро перемещать, концентрировать, комбинировать, соединять накопленные прошлым трудом ресурсы, включая трудовые, организуя приток новых ресурсов, использовать их с максимальной эффективностью, распределять полученные результаты в соответствии с затраченными ресурсами, со вкладом в полученный результат через рынок, движение цен, соглашения заинтересованных сторон. Посредством Д. человек стягивает к себе необходимые условия для творчества, для всех форм жизнедеятельности. Глубокая сущность Д. раскрывается лишь в результате организационной революции, т. е. при исчезновении организационных барьеров для свободы формирования комбинаций ресурсов. Д. превращаются в капитал, т. е. во всеобщую возможность создавать и фокусировать творческие усилия многих людей, любую комбинацию ресурсов для достижения более высокого локального и одновременно всеобщего экономического и социального эффекта. Д. - реальная абстракция. Развитие денежных отношений является необходимой предпосылкой, условием преодоления локализма в культуре, формирования нового менталитета, развития абстрактного мышления и в конечном счете — формирования большого общества, государства на своей собственной культурной основе, а не экстраполяции локальных ценностей. В либеральной цивилизации человек нацелен на все более глубокое и широкое развитие денежных отношений, вводя все новые сферы жизни в сферу всеобщего, во всеобщую связь, что является необходимым условием развития. При этом развивается культура, которая постоянно защищает определенные сферы жизни от неограниченного вторжения денежных отношений. Правовые элементы культуры защищают определенные отношения от коррупции, нравственность защищает определенные сферы жизни, связанные с семьей, с интимными отношениями и т. д. Страх перед развитием денежных отношений — свидетельство слабости соответствующих аспектов культуры, которые неспособны держать под контролем границы и возможности денежной системы. В традиционной цивилизации Д. охватывали ограниченную сферу отношений. Попытка ей расширить вплоть до отношений между членами семьи, внутри крестьянского двора встречала сопротивление. В России издавна складывалось негативное отношение к Д. как воплощению мирового зла. «Копейку надо уничтожить», — говорил один из героев Горького. Другой его персонаж говорил, что «деньги неудобно брать и неудобно давать». В русский литературе (Л.Толстой, Кочетов, Распутин) ярко проявляется негативное отношение к Д. Новое общество было попыткой сформировать хозяйство на основе натуральных отношений, что и привело к хозяйству без экономики и рынка. Еще и сегодня определенный слой людей уверен, что все беды от Д. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, Д. подвержены двойственной оценке, т. е. выступают как одно из воплощений мирового зла, разрушающего жизнь, и как необходимое условие, элемент развития общества, экономики. Конфликт между этими взаимоисключающими оценками — важный фактор дезорганизации. Причем соотношение между ними постоянно меняется на каждом этапе развития общества, начиная от попыток полного запрета Д., господства натуральных отношений до стремления опереться на денежную систему как на инструмент развития, на так называемые «экономические рычаги». Эта постоянная пульсация общества свидетельствует о его неспособности достаточно точно определить реальное состояние денежной системы и ее места в обществе. Д. в условиях псевдоэкономики загоняются в крайне узкую сферу, главным образом оплаты труда и реализации этой оплаты при покупке потребительских благ. Причем сами Д. лишаются, своего всеобщего характера, распадаются фактически на несколько денежных систем, слабо связанных друг с другом. Тем самым Д. превращаются из средств накопления и реализации функций творческой энергии в средство накапливания богатства в натуральной форме, в подсобное средство циркуляции дефицита, в орудие чистого потребительства. В этих условиях накопление Д. становится тараном неудовлетворенного спроса, который постоянно штурмует общество требованием «дай», требованиями всесокрушающего стремления все «тащить в дом». Избыточность Д. проникает во все поры общества, подчиняя все купле-продаже, становится средством коррупции, трибализма, укрепления локализма. Иначе говоря, Д. извращенным образом становятся средством не созидания, а «доставания», надстройкой над экономикой дефицита, средством его укрепления. Налицо крайне неблагоприятная ситуация, когда, с одной стороны, Д. не служат в должной степени средством экономического развития, формирования экономики, а с другой стороны, в результате слабости определенных форм культуры, прежде всего правовых и нравственных, участвуют в формировании опасных для общества бастионов локализма, отсасывающих ресурсы, способствующих непроизводительному потреблению. Если Д. не могут превратиться в капитал,-т. е. стать средством накопления, переброски, организации ресурсов для творческого созидания, они становятся средством разложения существующего порядка. Это в конечном итоге может толкнуть на гибельный путь инверсии, направленной против Д., против экономики, к господству первобытных натуральных отношений в сочетании с авторитарной государственностью в ее самых крайних тоталитарных формах. Это можно рассматривать как негативную реакцию на развитие всеобщего. Она загоняет человеческие отношения в ограничительные рамки жестких локальных уравнительных отношений.

ДЕФИЦИТ — ограниченность ресурса, являющегося значимым для существования, воспроизводственной деятельности общественного субъекта; общества, любого сообщества, личности. В определенном смысле Д. существует в любом обществе и служит стимулом для активности людей, стремящихся его преодолеть в своей повседневной деятельности. В либеральной цивилизации важнейшей формой Д. являются творческие идеи, способные повысить эффективность деятельности. В традиционной цивилизации в качестве Д. могут выступать любые натуральные продукты, средства производства, капитал и т. д. В обществе промежуточной цивилизации в качестве Д. могут выступать любые натуральные продукты, средства производства, капитал и т. д. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, в качестве Д. может выступать капитал, квалификация, товары и услуги. Он приобретает характер всеобщего принципа, определяющего социально-хозяйственную структуру общества, функции воспроизводственного процесса. Система Д. приобретает структурообразующий характер в том случае, если в обществе складывается система монополии на Д. Каждый социальный субъект в таком обществе, каждое сообщество существует, может себя воспроизводить лишь в том случае, если оно в состоянии защитить, сохранить, воспроизводить свою монополию на Д., например, на производимую продукцию, на распределяемые товары, на капиталовложения, на прописку, на информацию и т. д. Социально-хозяйственное господство Д. возможно лишь при вполне определенных условиях, когда уровень сложности хозяйственных связей опережает рост всеобщности этих связей, т. е. экономических отношений, экономики, когда сохранилось господство натуральных отношений, вступивших в конфликт с высокой сложностью и динамизмом хозяйства. Основа для Д. складывается при усложнении хозяйства, если оно парадоксальным образом происходит экстенсивным путем, т. е. без соответствующего развития всеобщей формы связи: рынка, денег, торговли и т. д. Система монополии на Д. возникает как рента на собственность, которая существовала в СССР как государственная, управляемая первым лицом, правящей элитой. Однако нефункциональность этой формы собственности, ее ослабление неизбежно приводит не только к борьбе за собственность между различными уровнями сообществ, но и к возрастающей способности смещения вниз возможности использовать эту ренту, и следовательно монополию на Д. даже без формального изменения права собственности. Монополия на Д. не может утвердиться, если всякая новая потребность удовлетворяется на рынке, где массовые предложения стимулируют спрос, открывают ему все новые возможности, где уровень массового творчества в сфере производства сливается в море рынка товаров, капиталов, рабочей силы. Отсутствие рынка вынуждает носителя потребности искать удовлетворение потребностей по традиционным каналам личных связей, где играют роль не столько деньги, сколько право на доступ к каналам циркуляции Д. Система монополии на Д. возникает в условиях острого противоречия между растущими утилитарными потребностями в вещах, услугах и отставанием потребностей в соответствующем творческом инициативном труде, который и должен обеспечивать удовлетворение этих потребностей. Этот разрыв и создает картину возрастающего Д., когда возможности удовлетворять потребности если и растут, то с существенным отставанием и в извращенных неадекватных формах. Система Д., следовательно, возникает как результат патологической диспропорции внутри воспроизводственного процесса между потребностями в потреблении и потребностями в производстве. Монополия на Д. не имеет ничего общего с капиталистической монополией, но является формой проявления докапиталистических монополий в условиях роста умеренного утилитаризма. Существование монополии на Д. - важнейшее нарушение социокультурного закона, роста социокультурного противоречия между культурой, ориентированной на статичное, функционирующее в неизменных формах общество и утилитарными ценностями. Рост этого противоречия выражается в противоречии между социальными отношениями, связанными с рынком, возможно, в той или иной степени нелегальными, и отношениями, связанными с традиционными связями, с натуральными отношениями и т. д. Рост этого противоречия во всем его многообразии приводит к формированию псевдовсеобщей связи, которая средствами традиционного общества, статичного воспроизводства, средствами локальных миров пыталась бы решать важнейшие задачи большого общества, задачи, возникающие на таком уровне, которые могут решаться лишь методами и средствами интенсивного воспроизводства. Решение проблемы через псевдовсеобщее означает, если взять чисто экономические аспекты, поиск непосредственных контактов людей, знающих друг друга, находящихся друг с другом в личных отношениях, поддерживающих их посредством представления, о естественности родственных, племенных, групповых связей, через систему обмена подарками и т. д. Отсюда возникает стремление каждого сообщества, каждой группы вступать в отношения с другими группами, обеспечивая себе возможность влиять на них, концентрируя в своих руках монополию на Д., превращая статичный воспроизводственный процесс в воспроизводство монополии на Д. Создается общество, пораженное социальной патологией, которое решает сложнейшие проблемы примитивными средствами. При этом складывается идеология, которая расценивает архаичные средства как высшее достижение человечества, т. е. они возводятся в высшую всеобщую ценность. В обществе, где любой акт хозяйственной деятельности не апробирован адекватным уровнем всеобщего, любая связь, любой акт хозяйственной деятельности, его реальное хозяйственное содержание можно рассматривать как случайное с экономической точки зрения, с точки зрения того, что выгодно или невыгодно обществу, с точки зрения различения экономически эффективной или неэффективной деятельности и т. д. Особенно ярко это видно на ценах, которые приобретают случайный с экономической точки зрения характер, что не может исправить никакое повышение или снижение цен. Экономическая случайность хозяйственных связей, ее доэкономический характер неизбежно приводит к тому, что определяющим для хозяйственных решений может стать некоторый архаичный принцип, например, представление о необходимости подчинить. хозяйственные решения представлениям, что они одно из проявлений космической битвы между Правдой и кривдой, между социализмом и империализмом. В этом случае может возникнуть стремление подчинить хозяйственные решения идее достижения всеобщего блага посредством насыщения общества гигантским количеством натуральных товаров, набор которых диктуется извращенными архаичными потребностями. На хозяйственные решения, не контролируемые экономически, могут воздействовать идеологические идеи псевдонауни, требующие гигантских сооружений, осуществления множества прожектов и т. д. Вокруг монополии на Д. идет ожесточенная явная или скрытая борьба. Силы, в ней участвующие, можно свести к трем, что соответствует основным силам синкретического большого общества. Во-первых, высшая власть. Вовторых, миры среднего уровня (см. феодализм). В-третьих, локальные миры, т. е. предприятия, индивидуальные хозяйства, общины, малые группы и т. д. Смена этапов второго глобального периода включает одновременно перемещение монополии на Д. между этими тремя его субъектами. Например, крайний авторитаризм включает максимально возможное сосредоточение Д. у первого лица. Соборный идеал требует превращения локального сообщества в основного держателя Д. Всем этим трем формам субъектов дефицита противостоит стремление либерализма к преодолению господства монополии на Д., заместить его рыночными отношениями, способностью развивать всеобщность в соответствии с уровнем сложности и динамизма общества. Социальная энтропия, дезорганизация в такой системе нарастает, обгоняя рост сложности системы. В ней все труднее становится избежать катастрофического развала, так как здесь по сути дела никто никому не нужен, все стремятся к самодостаточности, что открывает путь бесчисленным конфликтам за Д. Д. приобретает тем больше разрушительных черт, чем сложнее общество. Тенденция вдет к точке, где развитие приводит к удушению общества катастрофическим недостатком товаров. На этом пути Д. постоянно напряженно втягивает в свою сферу новые виды ресурсов, те товары, которые правящая элита пыталась использовать для стабилизации общества. Система монополии на Д. в большом обществе немыслима без продразверстки. Она несовместима с правовым государством, с гражданским обществом, так как власть сосредоточивается в руках групп держателей Д. Вся социальная жизнь структурируется вокруг борьбы за Д., за превращение Д. в средство доступа к другому Д., в предмет и цель воспроизводства. Советская система возникла как способная, в отличие от предшествующих, обеспечить в условиях разрухи и голода контроль и распределение ресурсов, прежде всего хлеба, что требовало установления монополии на Д. высшей власти. Последующую историю можно в значительной степени рассматривать как ожесточенную борьбу за Д. между разными уровнями иерархии общества, может быть замаскированную лозунгами борьбы за демократию, что имеет место, когда локальные миры пытаются лишить высшую власть монополии на дефицит. Например, этап перестройки характеризуется нарастающим давлением локальных миров на высшие центры. Тем самым резко изменяются каналы циркуляции Д., что может повлечь за собой потерю множеством людей доступа к Д. прежде всего через систему государственного снабжения. В обществе, основанном на Д., все — от уборщиц в овощном магазине до высшего руководства страной, определяющего распределение Д. в масштабах всего общества, занимают определенное место в системе каналов Д. Все в этом обществе стремятся «достать», постоянно включаясь в сложную систему связей, включая бесконечные очереди, дающие доступ к Д. «Д. - великий двигатель общественных отношений» (А.Райкин). Все члены общества участвуют в этом бесконечном обмене. Деньги не больше чем смазка этого процесса, его абстрактный ограничитель, который имеет тем меньше значения, чем больше распространена псевдоинфляция. Борьба против монополии на Д., требует прежде всего постепенного преодоления менталитета, для которого все категории товарно-денежных отношений — воплощение мирового зла. Д. имеет свои иллюзорные формы объяснения как странная аномалия экономической жизни, результат ошибок в планировании, результат того, что мало производится товаров и что для его преодоления надо больше строить, производить. Однако рост Д. в условиях господства системы монополии на Д. постоянно опережает рост производства. Уничтожение монополии на Д. возможно лишь на основе преодоления раскола, на основе перехода к интенсивному, воспроизводству, к либеральной цивилизации. Система монополии на Д. стремится установить обмен Д. с зарубежными предприятиями. Следует обратить внимание, что то, что в условиях господства рынка носило бы безусловно положительный характер в условиях далеко зашедшей атомизации общества может привести не к общему подъему экономики, но к выпадению такого рода сообществ из общей хозяйственной системы страны, к росту дальнейшей атомизации, к превращению подобной связи не в фактор роста эффективных капиталовложений, но в средство извлечения потребительского Д. для его держателей, росту мощных держателей монополии на Д.