Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад - Фонд исследования проблем демократии

Потом меня перевезли в изолятор СБУ. Это уже камеры, гораздо более комфортабельные, гораздо опрятнее, кормили. Оперативники СБУ, конечно, творили очень много того, за что им придется отвечать. Когда надо было ехать в суд, у меня на футболке были следы крови после „бесед“, но, конечно, футболку заставили снять и надеть рубашку, чтобы ничего не было. На суде мне дали меру пресечения, и я отправился на СИЗО, потом обмен».

Пострадавший Владимир Безымянный рассказывает, как сотрудники СБУ сломали у него ребра и запрещали госпитализацию: «23 октября был задержан Одесским областным управлением СБУ. После задержания подвергался физическому воздействию — избиению ногами и прикладами автомата. В результате избиения были сломаны ребра и поврежден позвоночник. На протяжении нескольких дней почти не мог передвигаться. Был направлен в больницу, где меня хотели госпитализировать, но сотрудники СБУ запретили.

Также мне угрожали, что передадут в штаб „Правого сектора“ адрес проживания моей семьи».

Председатель гуманитарного фонда Алла свидетельствует: «Нас задержала Национальная гвардия по какому-то списку. Возможно, что-то у них на меня было лишь потому, что я помогала жителям. Они меня быстренько „руки на капот“, надели кулек на голову, плотно перемотали — передавлена была сильно вена, дня три я не могла шевелить головой. На просьбу о том, чтобы облегчить страдания, что у меня голова вот-вот лопнет, они мне сказали: „Сдохнешь ты, сепаратистка. Знаешь, сколько вас тут закопанных валяется?“

В итоге нас привезли на аэропорт Краматорска. Там было такое, что я за всю жизнь не смогла бы придумать в страшном сне. Издевались — не то слово. При мне избивали мужа по печени, для того чтобы я сказала, что Россия спонсирует оружием, чего нет на самом деле. Как поступает Национальная гвардия? Надевает кулек и душит женщину, у которой сахарный диабет, которая просит попить, они говорят: „Мы тебе сейчас мочи дадим“.

Там было такое жуткое, что даже, честно сказать, страшно вспоминать обо всем, просто страшно. Потом нас повезли в Изюм и приковали к какому-то турнику. Три дня мы в наручниках спали, и нам там дали кусочек хлеба за все время. Потом перевезли на Харьковскую СБУ, поместили в камеру, там было более или менее».

Гражданский активист Ольга Селецкая рассказывает: «С марта 2014 года я принимала активное участие в митингах в Мариуполе, была комендантом палаточного городка у горисполкома. Занималась подготовкой и проведением референдума в Мариуполе.

Была арестована в Мариуполе батальоном „Азов“. Сразу после ареста была вывезена с мешком на голове в район п. Речной на расстрел. Автоматная очередь была выпущена над головой. После этого была отвезена в Мариупольский аэропорт, где из меня пытались выбить показания путем надевания целлофанового пакета на голову, не дающего поступать воздуху. Использовали электрошокер, хотели бросить в яму с трупами. Запугивали расправой с моим ребенком и моими родными.

В этот же день вечером вывезли на блокпост Мангуш — Мариуполь, куда были приглашены следователи СБУ. Они заставили меня написать объяснительную, как будто я ехала на автобусе из Бердянска и была высажена бойцами Нацгвардии с пакетом патронов и техпаспортом от инкассаторской машины Приватбанка. После этого меня отвезли в СБУ и в течение трех дней со мной работала контрразведка, штаб АТО и следователи СБУ. Через три недели ко мне начали применять допросы с пристрастием. Надевали темный пакет на голову, связывали руки, били тяжелым предметом по ногам, по спине. Иногда применялся электрошокер. И водой, когда теряла сознание, поливали водой».

Ополченец Виктор Савин рассказывает о том, каким именно пыткам его подвергали украинские силовики: «Ко мне применялись такие виды пыток: 1) застегнув руки за спиной наручниками и надев мешок на голову, клали на спину, накрывали рот мокрой тряпкой и лили воду на нее. Когда я захлебывался, меня переворачивали на бок и вода выходила, я мог дышать. Так повторялось несколько раз; 2) выбили передние зубы; 3) подвесив за руки на трубе, заставили открыть рот и всунули тряпку. Зафиксировав голову руками, стали пилить зубы напильником; 4) подвесили на трубу и пытали электрошокером».

Ополченец Петр Хохлов, захваченный Украинской армией около Луганска, тоже рассказывает об избиениях и попытке захоронения заживо в яме: «Нас захватили, отвезли в аэропорт и начали допрашивать и избивать. Потом повели в другую комнату, посадили на стул и что-то вкололи, потом я помню только, как у меня спросили фамилию, имя, отчество, а дальше как будто память отрезало.

Потом нас отвезли в Краматорск. Там нас избивали, били по пяткам. Потом вырыли яму и начали лопатой сбивать туда в яму, бросать.

Хотели закопать живьем».

Потерпевший Дмитрий Нырялко рассказывает, как в батальоне «Галичина» его закапывали живым в яму, имитировали расстрел, поджигали надетый на его голову мешок: «2 августа 2014 года в одной футболке, шортах и шлепанцах, без оружия меня схватила Национальная гвардия. Сразу на голову мне был надет мешок, руки — в наручники, ноги — в хомут. Привезли, кинули в яму, сказали: „Молись“. Стреляли из автомата возле уха, поджигали мешок, на левое ухо я стал плохо слышать.

Потом за мной приехали, я не знаю, кто они такие, но слышал — из „Правого сектора“. Повезли с мешком на голове в Славянск, кинули в яму, еще раз пытались расстрелять. Представились батальоном „Галичина“. У меня был паспорт при себе, они паспорт порвали, кинули в яму, меня в эту яму кинули следом и начали закапывать. Закопали прямо по шею, потом подошел старший, дал им команду, и они меня вытащили. Потом отвезли в изолятор временного содержания в Харькове и на обмен».

Покупавший еду ополченцам Донбасса Николай Аришин был подвергнут за это пыткам. Он рассказывает, как его пытали электрошокером и заставляли на коленях петь гимн Украины: «С середины апреля 2014 года я осуществлял помощь ополчению — покупал продукты, топливо. Брали меня дома в квартире рано утром, часов в 6–7. В задержании участвовали 5–6 человек в масках и с автоматами. Привезли в аэропорт Краматорска. Около двух суток меня избивали разными предметами, шлангами, трубами, лопатами, пытали электрошокером, просто били. Все время заставляли петь гимн Украины и при этом стоять на коленях. Не допрашивали, а именно пытали, стоя на коленях, заставляли петь гимн Украины, при этом били битами, ногами, по рукам, по пояснице, по ягодицам. Несколько раз взводили курок на пистолете Макарова, имитировали выстрел.

Потом запирали в очень маленьком помещении без света. В туалет ходить только в пластиковую бутылку. Спал я на бетоне. Я пожаловался на больные почки, что мне нельзя переохлаждаться. С меня тут же сняли куртку и свитер. Угрожали, если я не дам показания, то они арестуют жену и будут пытать ее и насиловать».

О пытках и принуждению петь гимн Украины на коленях заявляет также пострадавший от пыток украинских силовиков Сергей Евтишенков: «13 октября 2014 года я находился дома. Вышел поговорить с товарищем, который попросил мой телефон позвонить. Через 20 минут после звонка около нас остановилась машина, из которой вышли три человека и арестовали нас. Нас доставили в СБУ Краматорска. Меня сильно избивали втроем, били электрошокером и подручными инструментами — черенок от лопаты и металлическая труба. Они хотели, чтобы я пел гимн Украины, стоя на коленях. Меня выводили во двор и стреляли над головой. При этом кричали, что если я не напишу то, что они скажут, то они будут мучить мою семью и родных. Я подписал».

Copyright

УДК 323.28

ББК 67.400

Ф 77

Ф 77 Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное отношение. Второй доклад. — М.: Фонд исследования проблем демократии, 2015. — 144 с.

УДК 323.28

ББК 67.400

ISBN 978-5-903882-05-2

© Фонд исследования проблем демократии, 2015

Примечания

1

В тех случаях, когда жертвы пыток являются ополченцами ДНР или ЛНР, в тексте доклада данный факт указывается.

2

Совет Европы, Interights, «Руководство для юристов. Запрет пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания в рамках Европейской конвенции о защите прав человека (статья 3)».