Михаил Янгель - Анастасия Сарычева

Янгеля после катастрофы на полигоне неоднократно вызывали во всевозможные вышестоящие инстанции, он был вызван в Киев к первому секретарю ЦК КП Украины, отчитывался перед первым секретарем обкома партии в Днепропетровске, имел очень неприятный разговор с Хрущёвым, который с подозрением воспринял историю про курилку и долго не мог поверить, что Янгель выжил – это чистая случайность и огромное чудо. Результатом такого серьезного стресса и нервного истощения стал еще один инфаркт – в конце октября главный конструктор слег.

Находясь в больнице, Янгель обратился к коллективу КБ с речью, в которой сообщил, что во время испытания одной из ракет «нас постигла большая в техническом смысле неудача, о тяжелых последствиях которой вы все, очевидно, знаете». Он также сообщил, что это произошло по вине одной из организаций, работавшей над этим проектом совместно с КБ, но «мы не можем, не имеем права не считать и себя повинными в последствиях этой ошибки…». Отметив, что ответственность за это лежит также и на нем, Янгель попросил собрание не заниматься поиском виновных, а сконцентрировать свои силы на разработке более технически совершенных, более качественных и надежных ракет, потому как «вера в наше изделие у заказчика непоколебима». Он также сказал, что основной текущей задачей является повышение «… качества проектирования, расчетных, конструкторских и экспериментальных работ».

Завершение испытаний и новое поколение Р-16

Пуски по программе летно-конструкторских испытаний ракеты Р-16 продолжились: в декабре 1960 года группа испытателей во главе с Янгелем выехала в направлении Байконура, старт был запланирован на конец января 1961-го, но в связи с рядом возникших технических проблем был перенесен на начало февраля. Запуск проходил в экстремальных температурных условиях – столбик термометра опустился ниже –35 градусов, но прошел успешно и при соблюдении всех норм техники безопасности. В то же время на полигоне Капустин Яр завершились испытания Р-14: ракета была высоко оценена комиссией и в апреле принята на вооружение.

Летные испытания Р-16 продолжались в течение всего года, но еще до их завершения стало ясно, что СССР наконец обрел столь желанную межконтинентальную баллистическую ракету на высококипящих компонентах топлива, которая по своим тактико-техническим характеристикам может соперничать с американскими МБР. Но это не значило, что советское ракетостроение опережает американское: и по количеству развернутых пусковых установок, и по скорости производства ракет, и по многим другим отраслевым показателям СССР сильно отставал от США.

Особенно беспокоило руководство количество необходимого для подготовки к пуску времени. Стремясь сократить его до минимума, сделав, таким образом, скорость ответа на вражеский обстрел практически моментальной, в КБ разработали вариант старта ракеты из шахтной пусковой установки. Впервые он был опробован 31 августа 1959 года: модифицированная ракета Р-12У успешно стартовала из шахтной пусковой установки «Маяк» на Капустином Яру. Впоследствии этот способ стал наиболее предпочтительным: хранить ракеты в глубоких, специально оборудованных шахтах выгоднее со стратегической точки зрения – об их местонахождении противник мог только догадываться в отличие от тех ракет, которые были расположены на поверхности земли, готовые стартовать с наземных пусковых установок. Но все равно даже самой современной ракете Р-16 требовалось 18 минут для подготовки к старту, что было в несколько раз дольше, чем время, требовавшееся для подготовки американской МБР.

Тогда в КБ была разработана Р-16 второго поколения – Р-26 (8К66). Она была проще в эксплуатации, примерно на 30 % дешевле, могла находиться в заправленном состоянии около года, у нее была более совершенная автономная система управления, улучшенная точность и меньшие габариты. Помимо этого, в процессе работы над Р-26 был применен ряд инновационных технологий, способствовавших уменьшению веса изделия, что также было большим преимуществом. Эта ракета позиционировалась как замена Р-16: 23 мая 1960 года вышло постановление Совета Министров СССР о разработке Р-26 с выходом на летно-конструкторские испытания уже в декабре 1961-го. Всего было изготовлено пять ракет, но, несмотря на успешно пройденные огневые стендовые испытания, постановлением правительства от 9 июля 1962 года работы по Р-26 были прекращены. КБ рекомендовали сконцентрировать все внимание на разработке Р-36 (8К67; SS-9 Scarp) – соответственно, третьего поколения Р-16, значительно более совершенного, чем предыдущее (срок хранения в заправленном состоянии доходил до пяти лет).

Ракета Р-26 на Красной площади.

Повышение требований, предъявляемых к межконтинентальным баллистическим ракетам, объяснялось созданием в Соединенных Штатах ракеты LGM-25C Titan II: этой ракете требовалось 60 секунд для подготовки к старту, и она была способна доставить ядерный заряд мощностью 9 мегатонн на максимальную дальность 15 000 км. В декабре 1961 года состоялся первый тестовый запуск Titan II, и в том же году начались испытания LGM-30 Minuteman I – твердотопливной трехступенчатой МБР с термоядерным зарядом тротиловым эквивалентом 1,2 мегатонны, что в очередной раз обозначило существенное как количественное, так и качественное превосходство США в ракетной отрасли.

Помимо этого, американцы начали работы по созданию системы противоракетной обороны, то есть задачей, поставленной перед конструкторами в СССР, стала разработка такой стратегической ракетной системы, которая была бы способна выжить после ядерного удара потенциального противника, преодолеть американскую систему противоракетной обороны и нанести ответный удар не меньшей мощности.

Эскизный проект Р-36 был выпущен в начале 1962 года: это была многоцелевая межконтинентальная двухступенчатая баллистическая ракета с продольным делением ступеней, оснащенная моноблочными головными частями с мощными зарядами. Р-36, разработанная в нескольких модификациях для выполнения различных боевых заданий, имела максимальную дальность от 10 200 до 15 200 км для разных классов, была способна доставить термоядерный заряд практически в любую точку земного шара и преодолеть мощную систему противоракетной обороны противника. Помимо этого, она превосходила Titan II по множеству тактико-технических характеристик.

16 апреля 1962 года постановлением правительства ОКБ № 586 поручалось создание тяжелой МБР Р-36. Несмотря на это и на все вышеописанные достоинства, руководство государства не спешило радоваться ракете Р-36. В июле Хрущёв, посетив КБ, сообщил Янгелю, что разработка ракеты такого класса – дело чрезвычайно приоритетное для страны, и поэтому вопрос о том, какому КБ будет поручено заниматься стратегическим ракетным комплексом с ракетой тяжелого класса, принятом в перспективе на вооружение, будет решаться конкурсным путем. Конкурсантов было всего два: ОКБ № 586 Янгеля и ОКБ № 52 Челомея. Это ОКБ было очень хорошо знакомо Янгелю: в конце 1950-х Днепропетровское КБ обязали передать В. Н. Челомею три ракеты Р-14, потом им отдали проект янгелевской межконтинентальной малогабаритной ракеты Р-37, а теперь, по всей видимости, у конкурентов появилась идея забрать право на разработку ракеты тяжелого класса.

Соперничество

11 февраля 1963 года в Москве состоялся Совет обороны, на котором Хрущёв должен был выбрать приоритетный проект. Ему представили универсальные ракеты (УР) КБ Челомея и Р-36 Янгеля. Хрущёв был склонен поощрить работы Челомея, что в итоге и сделал. Надо отметить, что МБР разработки ОКБ Челомея в принципе были тоже очень хороши с технической точки зрения. Как писал сын главы государства Сергей Хрущёв (в то время бывший сотрудником КБ Челомея): «… ракеты чрезвычайно походили одна на другую. Так не раз случалось в технике. Один и тот же уровень знаний, общая технология. Поневоле конструкторам приходят схожие мысли». То, что Хрущёв считал более интересными разработки ОКБ № 52, не означало прекращения работ по Р-36, а еще больше стимулировало желание Янгеля выиграть в этой гонке: ведь одна проигранная битва не означает поражения в войне.

Вернувшись в Днепропетровск, главный конструктор приступил к работе. Времени было мало: летно-конструкторские испытания Р-36 в баллистическом варианте были запланированы на осень. Первый пуск состоялся 28 сентября и обернулся неудачей, второй прошел успешно, третий был вновь аварийным – в итоге из 12 пусков половина оказались неудачными. Ситуация была критической, но сложность заключалась в том, что как таковой проблемы в ракете не было – каждый раз авария случалась по причине каких-то недоработок и просчетов, связанных с тем, что коллектив имеет дело с принципиально новой техникой повышенного класса сложности – такой ракеты или даже чего-то отдаленно походящего на нее еще в истории отечественного ракетостроения не было.