Игра втемную - Александр Золотько

«Это не доказательство!» – вскричал Лузьев. – «Мы думали, что у вас есть какие-нибудь документы, а не эта писулька». Да они нас всех в суд, они нас по стене размажут, они свое имя не позволят марать. «Но вы же нарушили закон с этими кредитами», – робко заикнулся Женька. Но все было совершенно напрасно. Вот в разгар этого разговора и прозвучала сакраментальная фраза господина Лузьева: «Мы с тобой еще встретимся!» Не было у него диктофона, как жаль, что не было! Наши орлы-журналисты не могут позволить себе приобретение такой роскоши, а «Еженедельник» их предпочитает не баловать.

– И тогда я уже перед самой дверью вспомнил, как мне посоветовал Горыныч, спросить у Лузьева, что такое фонд «Свободный воздух».

Мы с Вадимом охнули почти одновременно: «И ты спросил?»

– Спросил.

– А они?

– А они замолчали, минуты две переглядывались, а потом Лузьев мне тихо так: «Не знаю», и на зама смотрит, а тот тоже плечами пожал и говорит: «Понятия не имею!» «А почему вы у нас интересуетесь?» – спрашивают. Пришлось выкручиваться, сказал, что мне посоветовали у них поинтересоваться, на всякий случай. На том и распрощались.

Вадим смотрел на меня, я смотрел на Вадима, а Женька ошарашенно переводил взгляд с меня на него и обратно.

– Лена! – истошно заорал Вадим. В дверь кабинета заглянула секретарша, или, как мы ее за глаза называли, секретутка Лена.

– Горыныч в редакции?

– Он звонил, что сейчас дома, пленки проявляет.

– Соедини-ка меня с ним.

Пока Лена звонила, Вадим перекладывал бумаги на столе с места на место, а я развлекался, наблюдая за выражением лица Дымченко.

– Олег, это ты посоветовал Дымченко спросить Лузьева насчет «Свободного воздуха»? И какое отношение к этому имеет Лузьев? Что? Как физическое лицо? От АОПа? Это точно? – Вадим положил телефонную трубку, почесал в затылке. Я молчал, Дымченко молчал, и Вадим не выдержал:

– Информация к размышлению. Межрегиональная ассоциация оборонных предприятий является одним из учредителей фонда «Свободный воздух». Официально.

– А что такое этот фонд «Свободный воздух»? – спросил Дымченко, и я захохотал, от всей души и взахлеб. Почти истерически.

Глава 6

20 февраля 1995 года, понедельник, 12-00, Москва.

– Ну и как вы лично, Миша, оцениваете эти два документа? – поинтересовался Виктор Николаевич после того, как Михаил отложил в сторону папку.

– Знаете, Виктор Николаевич, после гибели трех групп и уничтожения вертолета, вкупе с бегством Тупчинского, мы с вами предполагали, что нас всячески стараются лишить очень важной информации. Но теперь получается, что оба документа, и тот, который мы считали поддельным, и тот, который вывезли из Чечни, практически совпадают. Координаты Центра, общая характеристика, предполагаемые силы прикрытия – полностью идентичны. Тогда возникает вопрос, почему наши коллеги так усиленно пытались не допустить нашего знакомства с оригиналом?

– Ну, во-первых, как мы с вами видим, оригинал несколько полнее. В нем, помимо Чеченского центра, имеется и краткое описание аналогичного Центра в Боснии. К сожалению, без подробного описания. Я полагаю, что с этим нам нужно очень плотно поработать. Мы предполагали что-то подобное на Балканах, но у нас не было такого подтверждения. Теперь оно есть.

– А во-вторых? – спокойно спросил Михаил.

– А во-вторых, мы проанализировали карту, прилагавшуюся к пакету. И получили весьма интригующие результаты. Специалисты просто клянутся, что карта получена путем фотографирования из космоса. Но, по всем характеристикам изображения, спутник не наш. Мы имеем все основания предположить, что источником поступления информации является зарубежная служба, аналогичная нашей.

– То есть, выходит, что Чеченским центром интересуется еще кто-то. Нет, мы знали об этом, но теперь имеем подтверждение и, кроме того, имеем информацию, что этот кто-то информирован куда подробнее, чем мы, – Михаил снова потянулся за папкой и стал быстро перелистывать страницы.

– Не надо цитат, Миша, – остановил его Виктор Николаевич, – это придется принять за основу наших рассуждений в любом случае. Заодно придется иметь в виду странные действия Александра Павловича. Он очень настоятельно подталкивает нас к работе по Боснии и одновременно старается скрыть от нас информацию именно по этому региону.

– Все это еще более странно, если вспомнить, что мы потеряли двух человек, следующих именно в Боснию. Это опять-таки должно было привлечь наше внимание к этому направлению.

– Кстати, о том происшествии в поезде. События приняли очень интересный оборот. Наш с вами журналист в своей статье предложил версию, по которой двое в купе были убиты не случайно подвыпившим киллером. Он предполагает, что именно эти двое и были основной целью. Как вам это нравится? Миша присвистнул:

– Насколько я понимаю, эта информация явно исходит не от Александра Павловича. И не от нас. И нам, и ему нет никакого смысла сообщать об этом вслух.

– Логично.

– Кто же тогда? И как, интересно, на это отреагирует Александр Павлович?

– Он уже отреагировал. В двухчасовом разговоре мы выяснили некоторые позиции. Я признал, что речь в статье идет о наших людях, и был отчитан за то, что расследование этого дела идет недостаточно интенсивно. Одновременно с этим нам предложено поплотнее заняться личностью журналиста и источником его информации. Таким образом, Александр Павлович полностью умывает руки в этом деле и демонстрирует самые благие намерения и желание выяснить всю правду. Не сочтите за труд, Михаил, но сегодня вечером вам придется тщательно проработать все возможные контакты этого журналиста. Подключите наши источники по «Спектру». Высокое начальство повелит проверить эффективность «Спектра» в деле.

20 февраля 1995 года, понедельник, 13-00 по Киеву, столовая Областного совета народных депутатов, Город.

Я хохотал так, что дальнейший разговор потерял всяческий смысл. Я вообще смеюсь достаточно заразительно, а истерика моя просто производит неизгладимое впечатление на окружающих. Даже слегка перепуганный Дымченко через тридцать секунд стал подхихикивать, совершенно не понимая, над чем смеется, и лишь отдаленно догадываясь, что Горыныч опять втравил его В очередную неприятность.

Из кабинета нас выставили. Вдогонку, не обращая внимания на присутствующих дам, Вадим на общедоступном матерном разъяснил наши задачи на завтра, пообещав личную машину и заодно растолковав почти все, что о нас думает. Возле своего стола я подхватил куртку и сумку и потащил Женьку обедать.

Обед, благодаря тому, что облсовет находится через дорогу от нас, в редакции превратился в своеобразный ритуал. Всякий, желающий вкусить от низких цен депутатской столовки, в районе тринадцати ноль-ноль прибывает в вестибюль бывшего обкома партии и на вопрос дежурного милиционера: «Куда?» бодро отвечает, что прибыл в комитет по делам молодежи. Почему мы приходим именно туда – объяснить трудно. Возможно, потому, что комитет находится на шестом этаже, а лифт расположен как раз на пути к столовой, причем вне поля зрения милиционера. Если кто-нибудь из неопытных попытается назвать другую причину, например, встречу с депутатом, то у него немедленно потребуют предъявить запись на встречу.

Не знаю, как на кого, а на меня бывшее здание обкома производит впечатление абсолютно тягостное. Шикарные ранее паркетные полы и ковровые дорожки потеряли уже свой праздничный вид и начинают терять вид рабочий. Полы с коврами тоже, наверное, понимают, что замены им не будет. Денег на полное обковрирование и полирование паркета шестиэтажной громады новые власти свободной и независимой Украины не найдут никогда.

От милиционера направо, через пятьдесят шагов, возле лифтов – налево, потом по коридору до конца и – вниз, в цокольный этаж, Там, еще С проклятых коммунистических времен, в обеденный перерыв всегда сидит кассир, который принимает деньги и выдает длиннейшую ленту чеков – по одному чеку на каждое блюдо, даже на хлеб и чай. Размахивая лентой, мы прибыли в зал, где нас обслужила официантка. В смысле, приняла чеки и принесла еду. После чего, чувствуя себя одновременно белым человеком и льготником, я приступил к просвещению неграмотного Дымченко.

– Понимаешь, Женя, ты поступил, наверное, совершенно правильно, последовав совету Горыныча. Лузьева нужно было поставить на место, и ты с этим прекрасно справился.

– Ага, ты знаешь, они так стушевались, язык сразу к заднице прилип. Лузьев даже угрожать перестал и сказал: «До свиданья», – Женька почувствовал облегчение и расслабился, чего ему нельзя было делать, даже над тарелкой с депутатским борщом.

– Проблема заключается только в том, что появление в данном контексте еще и фонда «Свободный воздух» придает легкий оттенок пикантности и остроты в пресной истории с жадиной Лузьевым и хитрецом Новиковым, – я постарался подвести Дымченко к проблеме как можно мягче.