Рихард Зорге - Сергей Голяков

Дирксен умолк. Потом продолжал:

— Япония и Германия расположены далеко друг от друга. Однако у наших стран много общих интересов. А главное, у нас общий враг — большевизм. Наступит время, когда Германия, выполняя великую волю фюрера, выступит против России. Как вам известно, я три года провел в Москве. И я реально представляю, что Советская Россия — слишком большой кусок, чтобы Германия могла проглотить его в одиночку. Поэтому мы проявляем особую заинтересованность в союзе с Японией и хотим, чтобы в будущем наши планы в отношении России и установления нового мирового правопорядка сошлись. Фюрер учит, что основная задача внешней политики — это подыскать товарищей по оружию. Вы меня понимаете? Именно поэтому немецкая нация должна знать, кого именно она выбирает себе в союзники. Вот ваша задача.

— Постараюсь выполнить ее в меру своих сил, — сказал Рихард. — Для меня нет задачи выше, чем служить своей родине и объективно сообщать ей все, что я знаю о ее потенциальных друзьях и врагах.

— Вы совершенно правильно поняли мою мысль, — улыбнулся посол. — Я рад, что нашел в вашем лице именно такого человека, какого хотел найти. Желаю вам удачи!

С этими словами Дирксен снова придвинул к себе стопку газет. Аудиенция была окончена.

Рихард покинул кабинет посла со смешанным чувством радости и тревоги. Итак, теперь ясно, что сам он вне подозрений. Это важная победа. Но устами посла подтверждены самые худшие опасения Центра: Германия стремится к союзу с Японией против СССР. Что ж, значит, в Москве не ошиблись, послав его сюда. А он обязан сделать все возможное, чтобы держать Центр в курсе всех событий: «Сообщать все о друзьях и врагах».

Рихард спустился с крыльца и медленно зашагал по ярко освещенной, усыпанной мелким гравием дорожке. Вечер был тихий. С залива тянуло прохладой. Рихард решил пройтись до гостиницы пешком. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как на его пути возникла женская фигура.

— Прошу извинения. Если память мне не изменяет, вы Рихард?

Он остановился и пристально посмотрел на незнакомку. Женщина лет тридцати, полная, в белом платье и большой белой шляпе. Где же он видел ее?

— Вы меня не узнаете, дорогой Рихард? Неужели?

Но он уже вспомнил: Мюнхен! Перед ним была жена молодого архитектора, с которой он познакомился на вечеринке в Мюнхене лет десять назад. Эта молодая особа, помнится, весь тот вечер болтала о политике.

— Очаровательная Тереза, — улыбнулся Рихард, наклоняясь к ее руке. — На свете вряд ли найдется хотя бы один мужчина, который сможет забыть ваши прелестные глаза. Какими судьбами в эти края?

— Я приехала сюда с мужем.

— Насколько я помню, ваш муж архитектор. Что ж, такая поездка не пройдет для него бесследно. Лично я преклоняюсь перед гением японских зодчих: попробуйте найти в Европе здание, которое, простояв тысячу лет, сохранилось бы таким, каким оно было построено.

— Вы абсолютно правы, дорогой мой! — рассмеялась Тереза. — Но архитектором был мой первый муж. Увы, он был совсем еще мальчик, когда мы поженились, к тому же несносный. Постоянно бредил социализмом, одним словом — красный. Я быстро устала от его постоянных причуд, и мы разошлись.

— Ого, да вы, я гляжу, решительная женщина, — сказал Рихард, обдумывая, как вести себя дальше.

Тогда, в Мюнхене, он был на нелегальной партийной работе. Местные товарищи пригласили его на чей-то семейный праздник. Среди друзей дома оказалась молодая супружеская чета. Муж Терезы, юный архитектор, руководил партийной ячейкой на пивоваренном заводе. Правда, в тот вечер о делах никто не говорил. Все пили вино и веселились.

Но, может быть, Тереза потом что-то узнала о нем от мужа.

— Но кто же тот счастливец, кого вы удостоили своим вниманием теперь?

— Подполковник Отт, — небрежно сказала Тереза.

— Надеюсь, он не увлекается социалистическими утопиями? — как можно более непринужденно спросил Рихард.

— О, что вы! В германской армии служат хорошие солдаты. И я счастлива с Эйгеном. Он приехал сюда как стажер. Сейчас он не в Токио — японцы пригласили его на какие-то артиллерийские маневры. Но он скоро вернется, и я обязательно вас познакомлю. Я надеюсь, что вы понравитесь друг другу.

— Я буду рад познакомиться с вашим мужем, Тереза, — сказал Рихард. — Только боюсь, что вряд ли понравлюсь ему: военные по уши начинены всякими секретами и не очень-то любят болтливых журналистов.

«Не слишком ли много сюрпризов за один вечер?» — подумал Рихард, расставшись с Терезой. Конечно, будет совсем не лишним познакомиться с подполковником, которого японцы приглашают на свои маневры. Но лучше, если это произойдет без помощи Терезы. Правда, за время их беседы Рихард успел убедиться, что немка не имела ни малейшего представления о причинах его поездки в Мюнхен. И все же он предпочитал вступать в контакты без таких посредников.

«Эйген Отт. Отт…» — повторил он про себя, запоминая. Он еще не знал, какую неоценимую роль сыграет в его судьбе муж мюнхенской знакомой.

Машина уже ждала их у подъезда. Аритоми Мацукава первым подбежал к ней, взялся за ручку дверцы:

— Прошу вас, коллега!

Мацукава, моложавый энергичный японец с круглым скуластым лицом и короткой прической, был одним из местных журналистов, с которыми Рихард уже успел завести знакомство. Мацукава сотрудничал в «Дзи-дзи» — влиятельной консервативной газете, весьма близко связанной с «Сэйю-кай» — старейшей политической партией Японии.

Несколько дней назад Мацукава предложил Рихарду пообедать в ближайшее воскресенье в кругу его семьи: «Вам будет полезно увидеть, как живут настоящие японцы», — уговаривал он Зорге.

«В самом деле, почему бы не побывать в типичном японском доме?» — подумал Рихард и согласился. Тем более что ему уже давно хотелось проверить некоторые свои наблюдения. Где-то в глубине души Рихарда начинало раздражать уж слишком подчеркнутое стремление Мацукавы завоевать его расположение. Временами этот человек казался ему просто навязчивым. К тому же, однажды придя в гостиницу, Рихард увидел его стоящим у стойки портье. Между Мацукавой и портье происходил явно доверительный разговор.

Конечно, все это еще ни о чем не говорило. Многие японские журналисты были бы рады оказаться на дружеской ноге с корреспондентом одной из самых влиятельных немецких газет. И Мацукава в этом смысле, видимо, не составлял исключения. Доверительная беседа с портье? Вполне возможно, что Аритоми хотел лишний раз обратить внимание прислуги на своего друга для того, чтобы Рихард не испытывал никаких неудобств.