Щупальца Альянса: Увертюра (СИ) - Александр Анатольевич Бреусенко-Кузнецов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У меня другие сведения, — широко улыбнулся Домби. Стекло гермошлема, преломив его улыбку, превратило её в гротескно оскаленную демоническую пасть. Ну, или проявило до поры скрываемую внутреннюю суть предводителя зверей Альянса.
Уотерфилд, только взглянул в его лицо — и отшатнулся настолько резко и далеко, что мигом выпал за пределы кадра.
Домби поглядел ему вслед, ещё раз нехорошо улыбнулся и с наслаждением раздельно произнёс четыре слова:
— Код. Вводи. Сию. Секунду.
В промежутках между словами подручные Домби где-то там, за кадром, с несчастным Уотерфилдом что-то совершали. Иначе зачем бы ему так громко стонать и вскрикивать? Зачем полностью подчиниться, наконец?
Израненный бывший снова нехотя вполз в кадр. Отыскал на пультовом столбе довольно необычного вида клавиатуру.
— Ввёл?
— Да. Процесс запущен. Но вы пожалеете, господин майор. Пожалеете, что вовремя меня не выслушали, прежде чем запускать систему. Не знаю, откуда и какие у вас данные по эпидемии, но принцип работы «Карантина» вы точно не представляете, иначе бы так не спешили. Как только система заработает, отсюда никто уже не скроется. Ни один живой человек! Ни наша смена, ни ваш отряд, ни имперский крейсер — никто! «Карантин» всех пропускает к планете Эр-Мангали, никого не выпускает…
— Код неправильный! — бросил кто-то из горилл.
— Простите великодушно: переволновался, — лебезил начальник смены.
— Ты обманул меня! — зарычал Домби и лично звезданул Уотерфилда рукоятью тяжёлого бластера.
Надо же, любопытное какое дежа вю… Точно такое движение Родригесу запомнилось ещё с зала совещаний, где ворвавшиеся солдаты ускоренно устанавливали свой порядок. Это что, стандарт поведения космодесанта, который специально отрабатывается в учебках?
Но, что в особенности характерно, движение это годится только против беззащитных гражданских. Владей Уотерфилд хоть каким-то мало-мальски выраженным навыком рукопашного боя…
— Ломайте ему пальцы, — приказал Домби двоим подручным. — Все, кроме указательного на правой руке. Им он введёт верный код.
— Я левша… — простонал Уотерфилд.
— Поправка, — бросил Домби гориллам, — ломаем все, кроме левого указательного.
Трогательная гибкость.
10
Тот, кто посылал майора Домби к начальнику смены Уотерфилду, знал, что делал. Домби не дурак, но узколоб и прямолинеен. Туннельное конвергентное мышление не позволяет ему отвлекаться на вторичные цели. Они его ничуть не колеблют. Велено — значит, надо сделать. Остальное потом. В общем, весь веер возможностей подумать о чём-нибудь кроме непосредственного задания, который из последних сил раскрывал неудачливый дипломат, остался невостребованным и увял.
С трудом набирая код левым указательным, Уотерфилд (кажется, отнюдь не левша), не решился вновь ошибиться. Судя же по тому, что он ещё и молчал, было ясно: последний форпост станционной эпидемии уже сдался.
— Код верный! — сказал кто-то из горилл, наблюдавших за неким экранчиком на широком столбе.
— Без тебя вижу! — огрызнулся Домби.
Но даже Родригесу из глубины кают-компании «Антареса» было заметно, как сильно поменялся режим работы обоих пультов. Узкий столб, у которого стояли Домби с Уотерфилдом, завибрировал так, что на экране смазались его очертания. То же, что происходило с широким столбом, в подробностях даже трудно описать. Весь он озарился изнутри багровым свечением, у вершины заплясало с десяток шаровых молний, а у подножья раздался леденящий душу вопль, исторгнутый из двенадцати глоток.
Ну точно человеческое жертвоприношение!
— Процесс запущен, — глухо сказал Уотерфилд. — На сей раз по-настоящему. Но мы с вами, господин майор, не раз ещё о том пожалеем.
Домби неопределённо хмыкнул. Вряд ли он выразил согласие с идеей о том, что в жизни человека с переломанными пальцами что-нибудь случится «ещё не раз». Какое «не раз», когда раз — и нету!
— О! Глядите: и точно процесс пошёл! — воскликнул Эстебан.
Родригес вместе с остальной кают-компанией вынырнул сознанием из экрана с пультом запуска системы «Карантин», чтобы на другом экране, дающем полный обзор орбитальной станции, оценить грандиозные масштабы её развёртывания.
Родригес-то думал: некоторые модули ощетинятся оружием. Думал, какие-то части запутанного станционного лабиринта повернутся вокруг своей оси. Думал, что лишние модули, связанные с жизнедеятельностью человека — автономной системе вовсе не нужные — будут отстрелены прочь.
Все эти ожидания вроде бы даже сбылись, но были превзойдены многократно.
Прежняя станция — в чём легко было убедиться — быстро прекратила своё существование. Система «Карантин» оказалась ничуть на неё не похожей. Чтобы превратиться в саму себя, система переживала самые немыслимые трансформации элементов и способов связи между ними.
Для начала модули станции быстрей обычного завертелись вокруг нескольких десятков осей. По выходе из вращения они приобрели куда более грозные очертания. Гравитационные пушки, турели с плазмомётами, торпедные гнёзда, излучатели омега-полей, — всё это явилось в таких количествах, что «Антаресу» хватило бы и поменьше.
Но не только в вооружении дело. Прежде жёстко состыкованные модули вдруг расстыковывались, разлетались, подчиняясь невидимым двигателям, собирались в новые небывалые комбинации.
Главное, что Родригес понял по устройству системы «Карантин» — это то, что механическое соединение между модулями уступило место какому-то другому типу связи. В самом деле, если система отныне должна функционировать автономно, без людей, то более незачем обеспечивать саму возможность сквозного физического проникновения из модуля в модуль. А чем дальше модули пространственно разнесены, тем большую сферу они способны контролировать.
Наверное, так, хотя инженер Монарро сказал бы точнее.
— Ну что эти двенадцать тел — живы ещё? — снова раздался голос Домби, привлекая внимание к экрану, транслирующему картинку из пускового модуля станции. Оба цилиндрических пульта пришли в исходное состояние, вот начальник горилл и принялся подводить итоги.
— Еле-еле дышат, — сказал кто-то из подчинённых. — и сердца бьются очень замедленно.
— Добейте, — распорядился майор.
— А как же будет со мной? — упавшим голосом промямлил Уотерфилд. В наступившей невесомости он с трудом удерживался переломанными пальцами за спинку операторского кресла.
— А тебя я добью лично.
Глава 4. Гневно (1–5)
1
Когда станция принялась трансформироваться, голосовая связь с Трентоном и Гаррисом быстро прервалась, зато картинка из Пускового модуля даже ни разу не померкла, позволяя в подробностях наблюдать обезьянью расправу над покорным начальством смены. Ясно, в чём дело: во всех происходящих изменениях Пусковой модуль оставался на месте, тогда как остальные куда только не швыряло согласно непостижимым траекториям системных перестановок.
Ещё бы: пульт, у которого только что с наслаждением обезглавливали Уотерфилда, составлял основу и центр симметрии
