Фиалки под снегом - Ольга Баскова

Соседка покачала головой:

– Нет. Но я об этом уже упоминала.

– Знаете, один писатель считал, что есть люди-невидимки, – проговорила журналистка. – Это слуги, почтальоны и подобные им работники сферы обслуживания. Они тоже могут совершать преступления, но когда свидетели вспоминают о том, кто еще находился в квартире жертвы или приходил к ней, о них они забывают. Возможно, кто-то подобный наведывался и к вашим соседям.

Симонова задумалась:

– Нет, девушка, не припоминаю. Почтальонов точно не было. Сейчас и электронная почта есть, и СМС. Таксистов тоже к этой братии отнесем?

– Конечно.

Людмила Васильевна поправила прическу:

– И их не было. Никого не было.

Зорина прищурилась:

– Странно.

– Ничего странного не вижу, – отозвалась соседка. – Игорь и Татьяна нелюдимами слыли. Игорек в отца, Ивана, пошел. Тот тоже…

– Вы его знали?

Людмила Васильевна кивнула:

– Очень хорошо, как и его покойницу-жену. Интересно, но это мы с мужем посоветовали им приобрести участок для дачи в этой местности. Однажды Иван приехал сюда по делам, и ему тут понравилось: лес, речка, воздух свежий. Мы в тот год уже строились, и он подошел к нашему забору и спросил:

– А что, дачники, хорошо здесь? Тихо?

– Тише некуда, – ответил мой муж. – Этот район, не знаю почему, мало кого привлекает, а места тут знатные. Я и на рыбалку хожу, и на охоту.

– Клюет? – поинтересовался Иван. – Я сам рыбак и охотник.

– Закиньте удочку и увидите. На прошлой неделе огромного сома вытащил.

Ладожский улыбнулся:

– Тогда скоро я к вам жену привезу. Понравится ей – дело решеное. Соседями будем.

И точно, сначала привез он свою Зинаиду, ей тут тоже приглянулось, а потом они и участок здесь взяли, и строиться начали. Правда, в те времена не позволяли шибко размахиваться. Да все равно Иван хоромы отгрохал по тем временам. Второй этаж, поди, тогда только у него был. А уж подвал просто знатный. Старик любил вино делать, а его женушка – консервы. И чего только в том подвале не было! Видимо, деньги имелись у него, и немалые. Говорил, что рабочий человек, а там кто его знает… Тогда простому рабочему такие дома и не снились, – она перевела дыхание и поправила подсиненные волосы, чуть растрепавшиеся на ветру. – Неприятный человек, вот что я вам скажу. Никаких соседских отношений у нас с ним не имелось. Он хоромы отгрохал и спрятался в них, как в крепости. Вечно всех сторонился, и нас в том числе. После первого знакомства так больше по-человечески и не поговорили. Иван всегда словно боялся чего-то, все считали – воров. Сразу забор построил деревянный, но такой добротный! Наверное, капиталы охранял. В городе у него квартира была двухкомнатная, мне Зинаида как-то раз сказала. Иван как дачу построил, туда больше и не ездил, окончательно сюда переселился. А там вроде Игорек жил. При отце он не шибко сюда наведывался. А после его смерти ему тоже здесь приглянулось. Начал дом перестраивать по своему вкусу, но подвал не тронул. И зачем ему такой огромный? Урожаи они не собирали, закруток не делали. И вообще, жили они с Татьяной в основном в городе, но выходные и праздники здесь проводили.

Катя внимательно слушала Людмилу Васильевну. Она еще не знала, пригодятся ли ей эти сведения, являются ли они ценными. Допустим, отец Ладожского тоже был нелюдимым и ни с кем не общался – что с того? Отгрохал большой по тем временам дом – это тоже ни о чем не говорит. При строительстве уделял внимание подвалу – возможно, семья хотела лакомиться консервами.

Симонова намеревалась еще что-то сказать, однако из дома послышался хриплый мужской голос:

– Люда, накрывай на стол! Сколько тебя можно ждать!

– Иду, – отозвалась женщина. – Муж зовет. Пора мне. Ну, удовлетворила ваше любопытство? Для статьи материала хватит? А уж подробности расследования у полиции узнаете.

– Удовлетворили, – улыбнулась Катя и вытащила визитку. – Людмила Васильевна, у меня к вам огромная просьба. Если вы что-нибудь вспомните – обязательно позвоните, – вежливо попросила журналистка.

Людмила Васильевна развела руками:

– Конечно. Но вы скажете, когда статья будет? Я своему старому покажу. Будет знать, как меня клушей обзывать.

Катя махнула на прощанье и пошла к остановке. Пока информация, которой поделилась соседка убитых, ни о чем не говорила. Женщина посмотрела на часы и решила навестить мужа. Она проголосовала, и маршрутное такси вскоре уже мчало ее к отделу.

Глава 3

Павел и Константин сидели в кабинете и пили чай. Увидев Зорину, они приветливо улыбнулись.

– Проходи, Катюша, – пригласил ее Киселев. – Попей с нами чайку.

– При одном условии, – согласилась журналистка. – В нашей редакции все гудят про Ладожских. Поделитесь новостями?

– Я тебе уже все рассказал, – Константин помрачнел. Он прекрасно знал свою женушку. Если Катя проявляет такой интерес к следствию, значит, жди ее расследования. А это означало: ко всем прочим проблемам прибавится еще одна – беспокойство за жену.

– А почему тебя это волнует? – спросил Павел.

– Потому что все спрашивают у меня, – ответила Катя. – Они ведь думают, что я в курсе всех деталей, – она немного помолчала и добавила: – Можете ругаться сколько угодно, но я сегодня побывала на месте преступления и беседовала с соседкой Симоновой.

Скворцов и Киселев переглянулись:

– С Людмилой Васильевной?

– Вот именно.

Константин побагровел и собрался сказать что-то не очень приятное для супруги, но Павел его опередил:

– И что она тебе сообщила?

– Ничего нового, – отмахнулась журналистка. – Да вы не бойтесь, ребята, я не буду проводить свое расследование. Просто мне хотелось бы знать немного больше, чем мои коллеги. А тайну следствия я тоже умею хранить. Заболотный уже принес вам заключение?

Киселев протянул ей лист:

– Читай.

Почерк у Михайловича напоминал почерк Ленина, но Зориной все же удалось разобрать:

«Смерть наступила после огнестрельного ранения грудной клетки вследствие повреждения сердца и аорты. Выстрел произведен из охотничьего ружья, принадлежавшего хозяину, с расстояния полтора-два метра. Заряд – крупная дробь. При обследовании помещений дома отпечатков пальцев не обнаружено», – она положила лист на стол. – Так все-таки ограбление?

Скворцов запустил пятерню в светлые волосы:

– Сейчас обсуждаем это с Павлом. Понимаешь, похоже на обыск, который носил целенаправленный и специфический характер. Преступник залез не только в шкафы, сервант, он взломал паркет и даже подоконники.

– Наверное, искал тайник! – вырвалось у Кати.

– Мы тоже об этом думали, – заметил Павел.

– Тогда именно вы и должны его найти! – от волнения Зорина раскраснелась. – Вполне возможно, у убийцы или убийц были неверные сведения, и они ничего не обнаружили.

Киселев подался вперед:

– Ты хочешь сказать, тайник был не обязательно в доме?

– Вот именно, – поддакнула журналистка.

– А ведь верно, – подал голос Константин. – Любой преступник начал бы обыск с дома. Каждый держит свои ценности поближе к себе, так, во всяком случае, логично рассуждать. Но, может, Ладожский это предвидел и устроил тайник в другом месте?

– В саду, например, – бросил Павел и пристально посмотрел на супругов. – И чтобы проверить наши предположения, нужно поехать к Ладожским. Ну, ребята, вперед?

Муж и жена переглянулись:

– Вперед.

Киселев встал со стула:

– Тогда я к Кравченко за разрешением на проведение обыска. А вы пока поворкуйте, голубки.

Когда приятель скрылся за дверью, Константин поднялся и подошел к жене.

– Я соскучился, – зашептал он ей в маленькое ухо. – И по тебе, и по домашним обедам.

– По своим голубцам, – усмехнулась Зорина.

– А по ним особенно.

– Если вечером выберешься на ужин, ты их получишь, – пообещала женщина.

Скворцов смешно сглотнул:

– Уже слюноотделение.

Катя улыбнулась и с любовью посмотрела на мужа. Она была знакома с ним с детства, и Костик всегда слыл большим любителем именно этого кулинарного блюда. Его мама, Полина Андреевна, часто готовила сыну его обожаемые голубцы. Теперь эта обязанность перешла к Зориной.

– Постараюсь к ужину освободиться, – пообещал Скворцов и крепко обнял супругу: – Как мне с тобой повезло, Катюха. Ты терпишь своего муженька, который днями пропадает на работе.

– Я знаю, на какой работе ты пропадаешь, – кивнула журналистка. Она собиралась еще что-то добавить, но в дверь влетел запыхавшийся Киселев.

– Ребята, Кравченко дал разрешение. Вот теперь можем ехать с чистой совестью. Сомов и Прохоров к нам уже на месте присоединятся. Они сейчас в том районе.

Оперативники и журналистка вышли из кабинета и бодро зашагали к машине Константина, припаркованной на стоянке возле отдела. Вскоре красная «девятка» понеслась к дачному поселку.