Трудоголик - Андрей Валерьевич Скоробогатов

другой — что я состою здесь на особом положении. Также я вспомнил, что этот город упоминал Энтон, когда говорил о сломанной лютне Рюрика. Но следом стало немного не по себе. Как-то слишком кстати пришлось это замечание. Уж не читает ли он мои мысли? И следом была ещё одна мысль — я вспомнил про Энтона и Рюрика, и понял, что мне хотелось бы, чтобы они были под боком.

— Слушай, а ты можешь сообщить ребятам, которые меня разбудили, что я у тебя? Чтобы они сюда выдвигались. А потом ко мне.

Халиб неожиданно рассмеялся — громко, заливисто.

— Сюда? Ха, это надо быть очень негостеприимным хозяином, чтобы позвать в такую даль. Мы примерно в четырёх тысячах километров по прямой. А они от Теньгорода были всего в пятистах километрах к северу.

— Не силён в местной географии.

— Кстати, хватит сидеть, пойдём на улицу, проветримся? — неожиданно предложил Халиб, резко встал, подхватил кружку, и вышел, откинув неприметный полог шатра.

Я последовал за ним — и тут же прищурился. Тёплый сухой ветер ударил в лицо. Солнце здесь висело прямо в зените и оказалось куда более ярким, чем в месте моего пробуждения. Когда зрение пришло в норму, я увидел, что наш шатёр стоял почти у самого края известнякового обрыва, за которым простиралась бескрайняя пустыня с редкими скалами-останцами и далёкими горами у горизонта. Обернулся — за шатром пестрела зелень, террасами поднимавшимися наверх. Где-то слышался плеск водопада, а тремя или четырьмя ярусами выше виднелась цитадель — арчатые жёлтые стены с зубчиками и несколькими башнями. Всё это напоминало не то Египет, не то Среднюю Азию и выглядело весьма цивилизованно, со вкусом.

Отпил чаю — пить чай на ветру из кружки на свежем воздухе, как оказалось — одно удовольствие. Ещё я заметил, как в листве в сотне метров от меня копошится чей-то силуэт. Тонкая женская фигура, зелёная кожа, вьющиеся тёмные волосы и — тут я вздрогнул — четыре руки.

— Рабыни? — предположил я.

Халиб обернулся.

— Ну, зачем так уж. Прислуга. Живут в комфортных условиях, получают еду, отдых. У нас небольшой оазис, всего сорок сеяных и два десятка слуг и наёмных рабочих.

— Боятся? — усмехнулся я. — Или просто уйти не могут?

— Зачем. Любят. Просто слегка, скажем так, искусственно мотивированы. Тех, кто плохо мотивируется, или плохо справляемся — отправляем домой. Уйти сами… Да, это сложно, мы в оазисе, тут на сотни километров во все стороны — пустыня, а за ней ещё на столько же — горные хребты с кучей воюющих кланов гмонни. Весьма неприступный край.

— Не проще ли големов? Или роботов?

Халиб усмехнулся.

— Не проще. А я смотрю, у тебя весьма интересный взгляд на организацию внутридворцового хозяйства, так?

— Причём тут взгляды? Я лишь накидываю идеи, это профессиональное. — Я выдержал небольшую паузу и всё же спросил. — Ты кто по национальности, если не секрет?

Мой будущий начальник, похоже, несколько удивился вопросу, возможно, даже посчитал его наглым. Прошёлся, погладил бороду. допил чай, выпустив кружку из рук, та растворилась в воздухе и тут же появилась снова — с новой порцией напитка.

— По отцу — туарег, по матери — алжирский турок. Кровь среди Сеяных редкая, поэтому придётся стараться, всячески улучшать генофонд. В общем, прошу прощения, но меня ждут дела. Я буду рад в следующий раз предоставить тебе кров в моём Дворце, но пока, думаю, повременим, повременим. Пора начать твою, скажем, стажировку.

Тут он отошёл от меня на пару шагов, примерился, поводил пальцами…

— Хм, я вижу, на тебе халат древних правителей империи Гамунц? Изысканно, конечно, но у тебя, как я понимаю, проблемы с одеждой и наличностью, поэтому — позволишь?

— Окей, — кивнул я, посмотрел на свое облачение и вздрогнул.

На короткий миг я стал голым, но тут же костюм Адама заменил вполне современную куртку, джемпер цвета хаки, брюки, напоминающие по ощущениям джинсы. На ногах вместо тапок возникли остроконечные туфли из ребристой кожи незнакомого зверя, а на голове… Я снял и покрутил в руках.

— Треуголка? Серьезно?

— Такова современная мода, мне тоже противны все эти молодежные веяния. Вот старый добрый тюрбан… Ладно. Еще понадобится набор для командировки.

Рядом вырос из земли увесистый чемодан — все из той же непонятной кожи.

— Внутри наличность на три месяца вперед и три аккумулятора — спрячь их поглубже, а то они там на вес золота. Осталась ещё одна деталь. Позволишь?

Он протянул руку ко лбу, я инстинктивно отстранился.

— Что именно?

— Я должен поставить заплату безопасности на твой зрительный канал. Чтобы коллеги не смогли прочитать через теневые образы твои воспоминания. Иначе все мои попытки сделать тебя моим агентом обречены на провал.

— Да, это полезно. Пропатчить надо, конечно.

— Закрой глаза…

Я закрыл. Он коснулся лба, что-то гулко щёлкнуло в голове, и что-то как будто поменялось в сознании. Открыл глаза — голова немного кружилась, я на всякий случай попытался вспомнить что-то из прошлой жизни и… вспомнил, отлично вспомнил тропинку от дома до работы. Только как будто с задержкой и нечёткую, размытую картинку.

— Вроде бы работает.

— Хорошо, очень хорошо. По остальным задачам — проинструктирует Тизири. Ну, готов?

— К чему? А! Прямо сейчас? Ну, хорошо.

— В добрый путь!

Халиб выставил руку, чтобы пожать, но только я коснулся ее, как свет моргнул.

Теперь я стоял уже не на скале посреди оазиса в пустыне. Было пасмурно, гораздо темнее и холоднее, чем секундой ранее, свет освещал тусклый не то факел, но то — газовый рожок на стене напротив. Сама стена была грязная, с облупившейся серой штукатуркой, за которой виднелись вполне привычные красные кирпичи.

Я стоял посреди самой что ни на есть подворотни — тесной узкой арки, с одной стороны которой виднелись тусклые огни двора и чьи-то мрачные силуэты, а с