Откройте форточку! Как впустить новые возможности в свою жизнь. Книга-тренинг - Эв Хазин

«До 7–8 лет я был открытым ребенком. Мне было жаль животных, которых убивали мои сверстники, а сверстников было немного, так как я жил за городом в военном городке. Дети эти в основном были из неблагополучных семей. И когда нас стали возить в школу в одной большой машине, где были только дети, начиналось самое страшное для меня время. Я явно отличался от них, мог говорить то, что думаю, и был чувствительным и добрым. Надо мной часто смеялись и издевались. Мне нельзя было сидеть на удобных местах – ребята меня сгоняли, а если я отказывался уступить им место, применяли силу. Помню, в первом классе я сел в эту машину в белой рубашке и с новым портфелем, а приехал с порванным портфелем и вырванными пуговицами. Они часто доводили меня до слез и истерик. Я их всех ненавидел. Меня называли девкой, если я плакал. Я был серьезным в сравнении с одним парнем, который строил из себя идиота, чтобы быть в центре внимания. Тогда я решил, что для того, чтобы быть в центре внимания и получать признание, нужно быть шутом. Когда мы переехали в город, я стал тоже строить из себя идиота и нашел в этом много полезного. Во-первых, надо мной все смеялись, и тем самым я получал внимание. Во-вторых, в этой позиции легко было скрыть свою “ничтожность” и “тупость”».

После драматического происшествия быть собой прежним страшно и потому недопустимо. Чтобы сохранить себя и защитить свою уязвимость, необходимо надеть маску. Под маской Дурачка надежнее всего скрыть стыд и унижение: все смеются, никто не воспринимает тебя всерьез, зато никто не угрожает. Можно отшучиваться, быть нелепым. Неказистый аутсайдер подбирает маску Умника – изощренного интеллектуала, книжного червя. Ничем не выдающаяся, мечтающая о признании посредственная девушка после пережитого отказа зарабатывает звание Удобной Душечки. Мать, скрывая, что сдала своего ребенка-инвалида в приют, становится Глубоко Верующей Праведницей.

«Мне было 11, а сестре 15. Как-то к нам прибежала ее встревоженная одноклассница, которая дружила с парнем. Они долго обсуждали, какой тот мерзавец, подонок и мразь. В действительности же парень сексуально созрел и устал целоваться вхолостую, а девчонки раздули такую трагедию! И я пришел к заключению, что к женщинам приставать нельзя, для них это жуть. С тех пор я боялся проявлять сексуальное влечение к девушкам, ухаживал как романтик, а дальше – ни-ни, чтобы не выглядеть последним мерзавцем. Сам замучился и нескольких подружек замучил. Наконец я таки замутил со своей одноклассницей, но испытывал невыносимое чувство вины. Думаю, та “трагедия”, разыгранная на моих глазах сестрой и ее подругой, помогла мне закупорить в себе мужские проявления. А я решил быть более “порядочным” и еще более “хорошим” мальчиком».

«Я выстраиваю жизнь так, что при наличии троих детей, мужа, друзей и просто товарищей чувствую томительное одиночество. Я постоянно в разных масках, и все вокруг общаются с ними, а не со мной. А “я настоящая” стою одиноко в стороне, и ко мне никто не подходит. Во мне будто два человека. Одна я – сильная, агрессивная, напористая, надменная, готовая к прыжку. А вторая я – трусливая, ранимая и слабая. Мы обе живем в одном доме. Хозяйка прячет в чулане под лестницей Слабую, та кидается на приближающихся к чулану. Снять все маски страшно – у масок хоть есть друзья и близкие. А если я их сниму, вдруг останусь одна?..»

«Чтобы не испытать страх публичного унижения, я выстраиваю агрессивный образ, резко двигаюсь и прячусь под различными масками. Каждый раз, пропуская шайбу, я чувствую стыд за свое бессилие, и этот стыд – публичный. Кажется, что о том, что в детстве во время игры в футбол надо мной издевались пацаны, знает весь мир. Я стоял на воротах, а мяч попадал мне в голову. Было больно, и я давился слезами, а они смеялись и еще сильней били мячом в лицо. Уйти из ворот я не мог – боялся, что будут считать слабаком, и оставался там до тех пор, пока хоть кто-то был на поле».

Козырные карты

Теперь, чтобы свыкнуться с выбранными ролями, герои достают из сокровищницы свои козырные тузы, то есть красивые стороны своей личности, и размахивают ими перед носом у других: Дурачок проявляет смекалку и развивает чувство юмора. Душа Компании, скрывая страх быть отвергнутым и осмеянным, упражняется в остроумии, весьма обаятелен и щедр на комплименты. Душка помнит даты рождения всех коллег, совершенно бескорыстно готовит для них маленькие сюрпризы и не держит зла на тех, кто бессовестно использует ее. Отличница забивает свою память ненужными знаниями, чтобы доказать остальным, что не нуждается в дружбе. Праведница выполняет все религиозные предписания и углубленно изучает священные тексты. Удобная становится отличной хозяйкой. Супермен в качалке надувает мышцы и щеки. Дон Жуан щелкает как семечки девичьи сердца и упражняется в постели. Смазливая решает во что бы то ни стало вырваться из нищеты за счет своего тела.

Эти качества были выбраны случайно, по наитию, потому что «лежали сверху». Козырные карты – наши природные свойства. Они и так хороши, к ним у нас есть склонность, в них нет необходимости так уж сильно вкладываться. Достаточно лишь отточить их настолько, чтобы производить нужный эффект и пускать пыль в глаза. Но ни на грамм больше. Для наглядности рассмотрим несколько примеров, взятых из писем участников тренинга:

«Моя тема – беспощадный критик. У меня это впитанная в плоть и кровь внешняя оценка – не поймут, не оценят, не разглядят, будут пристрастны. Защитный механизм нашептывает: да, не разглядят, не поймут, но все потому, что глупы, слепы и ограничены. Я святая, а все – говно. Я промолчу, и никто не узнает, что я выпендриваюсь, показывая свои знания. Если я ошибусь, никто все равно не догадается, что я туплю и что мои знания не систематизированы. Боюсь показаться дурой, но проявляться по-другому не спешу. Самая частая фраза, которую повторял мой отец, – “все бабы дуры”. С одной стороны, доказывать обратное бесполезно. Задавят все равно – не интеллектом, так силой. А с другой стороны, дурой быть нельзя. Думаю, мой красный диплом, который я по´том и кровью заработала в МГУ, был в ту же копилку с табличкой “я чего-то стою”. Если вы по-другому не понимаете, то вот умные люди подтвердят, красная корочка – первая в рейтинге достоинств, и я достойна внимания и уважения! Кстати, в случае с папой это все равно не сработало. У него на меня были другие планы, а все остальное, как он считал, – от лукавого, моя блажь».

«В раннем детстве я был солнечным мальчиком, открытым, добрым и беззащитным. Переезд в Москву вызвал ощущение оторванности – от семьи, от друзей, к которым можно было бы обратиться за помощью. Так же я чувствовал себя и в школе.

Один из парней, местный альфа, регулярно со мной спорил, пытался задираться. Со мной это не особо проходило – более трех лет я занимался тейквондо. Единственное, чем удавалось пробить меня, – подколки и унижение.

В седьмом классе появился новый парень и начал утверждаться за мой счет. К нему присоединились даже те, кто раньше были моими друзьями. Я избегал школы, по нескольку недель симулировал болезни, чтобы не оказываться в этом аду. Папа говорил, что если их игнорировать, они отстанут. Но у меня не получалось.

Однажды другой парень на глазах у всего класса потрогал себя за яйца и прогладил этой рукой меня по лицу. Я с ним подрался, но унижение осталось.

Летом я поехал в лагерь. Там было бы довольно прикольно, если бы не два негодяя, которые сначала были моими приятелями, а потом стали мучителями. В момент одной из склок я оказался верхом на самом крутом из них двоих и начал бить его. Но удары были слишком мягкими, и меня подняли на смех. Я жил как в кошмарном сне! Тогда я решил стать по отношению к этим двум парням агрессивным. Моя обида и грубость оказались сильнее их кулаков и насмешек. Это сработало, и я начал использовать эту методику в школе и даже дома. Докапываться почти перестали, но друзей стало меньше. Зато появилось ощущение хоть какой-то защищенности. Вот я смотрю в зеркало, потом просматриваю видео, вспоминаю свои фотографии тех лет и вижу, как же исказился мой образ. Печально».

«Знакомлюсь с девушками на улице, веду себя нагло, говорю с ними о сексе. Странно, что многим нравится моя наглость и пошлость, с проявлением которой просыпается пугающая меня неуправляемая животная сексуальная агрессия. Я осознаю, что всю жизнь ищу себе жертв. Мне нравится втираться в доверие к тем девушкам, которые возражают мне и не сразу соглашаются, а потом бросать их, добившись близости. Я убегал от длительных отношений, потому что в них никого не нужно было уламывать. Мне больно и печально: несмотря на богатый опыт, я не знаком с глубокими чувствами. Программу эту я подхватил в 7–10 лет, когда старший товарищ втерся ко мне в доверие и уговорил меня заняться сексом, хоть я и не хотел. Это было противно. Теперь я делаю то же самое с девушками. Мне больно от осознания того, что я машина, которая действует по программе. Мне страшно так жить. Год назад ночью в парке, когда я занимался любовью с девушкой, двое неизвестных с палками напали на нас и сломали мне нос. Я мог остаться калекой или вообще умереть. Боюсь, что если я не начну жить по-другому, со мной может случиться что-то необратимое».