Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим

Последний оказался самым сообразительным. Он даже не заржал, а скорее завизжал, вырвал повод из рук и ускакал в неизвестном направлении.

Вместе с хурджином.

Четвертый окаменел, и не придумал ничего лучше, чем посетовать вслух:

— Опа! А вот про зверей я совсем забыл.

Замерший поначалу тигр на звуки человеческого голоса прореагировал нехорошо — прижал уши, оскалил клыки и издал короткий, но злобный рев.

«Все! Приехали. — мысленный вердикт монаха не допускал даже тени сомнений. — Все-таки стану ужином. Правду люди говорят — кому суждено быть повешенным, тот не утопнет».

Выхода не было. Никакого.

Однако тигр, хоть и порыкивал, почему-то не спешил нападать. Что-то зверя беспокоило, и он прядал ушами — почти как лошадь.

Нервы Четвертого не выдержали комплекса сегодняшних переживаний, и он уже готов был упасть в обморок.

Но в это время раздался зычный крик: «Вот ты где, гнида!» и удар плечом чудовищной силы отправил Четвертого в кусты и в нокдаун.

* * *

Лежа в кустах, молодой монах понял, что не может пошевелить даже пальцем — сил не то что не было… Сил не было ВООБЩЕ. Треволнения этого бесконечного дня как будто выдавили из него весь воздух. Поэтому он просто лежал в кустах и с каким-то даже безразличием наблюдал за происходящим на тропинке.

Это были не демоны.

Это был какой-то незнаковый человек, выглядевший, впрочем, не менее опасным.

Здоровенный кряжистый мужик, заросший черной бородой по самые ноздри, был одет в меховую безрукавку, обнажающую впечатляющие бицепсы и трицепсы, и меховые же короткие штаны, которые во Франции обозвали бы словом «кюлоты». За спиной у него висели лук и колчан.

В руках мужик сжимал копье и самым непринужденным тоном беседовал с тигром, понося его последними словами:

— Наконец-то, гнида, я тебя ущучил. Ты, внук матраса, давно гадил на моем участке, только я до сих пор не мог тебя поймать. Ты мне всех зверей распугал, котяра ты перекормленный. А у меня, знаешь ли, ноги не казенные — по полсотни километров в день по горам бегать. Нет, ну каков нахал — он еще и рядом с моим домом ошивался! Ну все, тельняшка драная, добегался ты. Не докачался ты до человека, сейчас на реинкарнацию пойдешь.

На этих словах тигр прыгнул.

Но меховой мужик не растерялся. Он принял зверя на наконечник копья — дальше его не пустил ограничитель: палочка из рога, болтающаяся на толстом кожаном ремешке.

С невероятной силой остановив прыжок, он стряхнул тушку с копья в сторону, будто это были заяц или кошка, а не двухсоткилограммовый хозяин тайги. Мгновенно прыгнул туда же и в падении вбил копье в ухо хищнику. Смертельно раненый тигр еще было дернулся, но куда там! Два-три точных удара копья — и все было кончено.

Полосатая кошка забилась в агонии.

Мужик сплюнул и подвел итог короткой битвы непонятным словосочетанием:

— Холодец котенку!

Потом пружинисто развернулся на ногах, и махнул копьем, которое так и не выпустил из рук.

— Эй, ты там! А ну вылезай.

Кусты изобразили невнятное шевеление, а потом монах честным голосом признался.

— Не могу.

— Чой-та?

— Ноги не держат.

— Ни фига себе! — удивился мужик. — Я тебе что — позвоночник сломал?

И тут же сам себя опроверг:

— Да нет, не должен был.

Не желая гадать, зверолов залез в кусты и бесцеремонно вытащил монаха за шкирку железной, казалось, рукой.

Внимательно осмотрев не то пленника, не то потерпевшего, он объявил диагноз:

— Та не! Сомлел просто.

Четвертый успокоено улыбнулся.

— Да ты не лыбься! — пресек благодушные настроения тигролов. — Ты лучше скажи, мил человек: ты чьих будешь?

— В каком смысле «чьих»? — пролепетал Четвертый.

— В сляпом! — передразнил спаситель. — Я тебя спрашиваю — ты чей? Владивостокский или хабаровский?

И добавил с нескрываемой угрозой:

— И лучше бы тебе ответить правильно.

Четвертый понял, что наступил момент истины.

Глава восьмая. Пожарский район

Где-то в Пожарском секторе

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приморской локации

46°64′ с. ш. 134°08′ в. д.

— Я… — растерялся было Четвертый, но тут же вспомнил, что выбора у него нет. Если верить описанию, за вранье режут «Святость». Да и врать, что ты с локации, в которой никогда не был — не очень умно.

— Я из Владивостока. — твердо сказал он.

— Да ну? — недоверчиво прищурился истребитель тигров.

— Ну да. — уверил монах.

— И что это портовый парень делает на границе с Хабарой? — ехидно осведомился охотник. — Ну скажи мне тогда, земляк, где во Владике пасется серая лошадь?

Четвертый облегченно вздохнул. Ну, это задачка простенькая.

— Она не пасется, она стоит. — улыбнулся монах. — «Серая лошадь» — это дом такой, самый старый в городе, со статуями на крыше. Говорят, он еще с досистемных времен сохранился.

— Гляди ты! — заулыбался охотник. — И впрямь земляк. Ну слава богу. А то задолбали хабаровчане. Лезут и лезут в нашу локацию, как будто у нас медом намазано. Слышь, земеля, тогда расклад такой. Я думаю, тебе на ночь глядя никуда идти уже не надо. У меня здесь хутор неподалеку, давай ты у меня заночуешь, а с утра на свежую голову разберемся — как и что делать. Только лошадку твою сейчас быстренько по следам разыщем — она далеко убежать не могла. На ней, кстати, тигра до дома и довезем, все не на себе добычу переть. Ты пока посиди здесь, в себя приди, а я за лошадкой метнусь. Лады?

Четвертый, по-прежнему пребывавший без сил, счастливо кивнул.

* * *

Хутор нового знакомого, который, кстати, представился Михалычем, правильнее было бы именовать если не крепостью, то хотя бы фортом. Трехметровый частокол окружал деревянный дом, выстроенный по всем канонам средневековых русских острогов. О такое укрепление и средних размеров банда зубы обломает.

Оборона, судя по всему, была отлажена, поскольку Михалыч рот открыл еще на подходе:

— Юль, ты только из арбалета не пальни ненароком! — заорал он. — Это не в плен меня взяли, это я к нам гостя веду. А то знаю я тебя — сперва стрельнешь, а потом разбираться будешь.

И, повернувшись к Четвертому, пояснил:

— Жена. У меня охранный контур по периметру проброшен — если кто чужой идет, сразу сигнализация вопить начинает, ну а Юлька сразу к арбалету и бежит. Хорошая штука этот охранный контур. Недешевая конечно, но своих денег стоит. Плохо только — раз в полгода контур подзаряжать надо, и сам это не сделаешь, мага звать приходится. Есть у нас тут один — демон, конечно, но нормальный мужик. Лишнего не ломит, хотя мог бы. С магами у нас вообще хреново, одно слово — глушь! Где им тут учиться-то? Ну и я ему ингредиенты со зверей со скидкой продаю. Ну а чо? Он хоть и демон, а земляк. Наш демон, местный.

За частоколом оказались одни женщины — старуха-мать Михалыча, жена Михалыча, дочь Михалыча подросткового возраста, две невестки Михалыча и внучка Михалыча — громкий грудничок. Сыновья, по словам хозяина, были в дальнем рейде — как и отец, искали тигра-вредителя — и появиться должны были только через пару дней.

Хозяин быстро отправил свой «бабий батальон» накрывать на стол для гостя «чем бог послал» и готовить тигриную свежатину по фирменному домашнему рецепту.

— Подождите, подождите! — воззвал к засуетившимся домочадцам монах. — Не надо ничего накрывать! Я не ем мясо!

Все замерли.

— В смысле — не ешь мясо? — осторожно спросил Михалыч.

— Ну, вот так. Не ем. Нельзя мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пост, что ли, сейчас? — вспомнил Михалыч. — Извини, братан, мы посты не держим, у нас тут и священников-то нет, да в наших краях без мяса и не проживешь.

— Да нет, не пост. — Четвертому было очень жалко расстраивать хозяина, но другого выхода не было. — Мне вообще мясо и все мясное есть нельзя. Я «Святость» прокачиваю, там даже за каплю животного жира очки срежет по страшному.