Вивьетта - Уильям Локк

Он с треском швырнул шлем на стол, точно это была голова негодного пуританина. Он схватил другое оружие.

— Вот это бердыш. Достаточно пронзить им человека и немного повернуть его в ране, чтобы ему пришел конец. Эта кисточка предназначена для того, чтобы впитывать в себя кровь и не давать загрязниться рукоятке. Вот великолепная вещица, — он продвинулся вперед, взяв одну из ряда разложенных им шпаг и протягивая ее Екатерине. — Одна из достопримечательностей коллекции, французская шпага для дуэли середины XVIII века. — Он повертел ею, чтобы засверкал клинок. — Надежна по самую рукоятку, а? Хорошо, должно быть, жилось в те дни, когда можно было обнажить ее при оскорблении и отнять жизнь у оскорбившего вас человека. Приятный утренний воздух, гладкая зеленая лужайка, скинутая обувь… в одних сорочках и брюках… лицом к лицу с человеком, которого ненавидишь… и эта сверкающая, великолепная змейка жаждет его крови… А затем… — он сделал выпад, откинув левую руку, напряженно всматриваясь в воображаемого противника, — а затем, звон стали и, вдруг, ага! Клинок по самую рукоятку исчезает, на рубашке выступает большое красное пятно, враг вскидывает руки и падает: он убит. Он мертв! Мертв! Мертв! Ах, какое прекрасное было то время!..

Екатерина слегка вскрикнула от страха и побледнела. Вивьетта захлопала в ладоши.

— Браво, Дик!

— Браво, Дик! — вскричал Остин. — Исполнено в высшей степени драматически.

— Я и не подозревала, что вы такой хороший актер, — заметила Вивьетта.

Дик стоял, задыхаясь, опустив руку на рукоятку шпаги, острием касавшейся пола.

— Право, с меня, кажется, довольно, — проговорила Екатерина.

— Нет, еще нет, — глухим голосом сказал он. — Я и половины не показал вам. У меня есть вещи гораздо интереснее.

— Но, Дик…

Вивьетта перебила ее.

— Вы должны остаться. Как раз теперь начинается самое интересное. Если только вы и дальше будете так великолепны, Дик, я готова провести здесь весь день.

Дик со странным внешним спокойствием, так противоречащим ярости его примерной дуэли, положил шпагу и подошел к концу стола, где лежал ящик с пистолетами.

— Во всяком случае, я должен показать вам знаменитые пистолеты, — произнес он.

— Это те самые пистолеты, которыми стрелялись его прадед и лорд Исткомб, — сказала Вивьетта.

— Их не пускали в дело с того самого дня… он, между прочим, убил лорда Исткомба. Ящик в том же виде, в каком был оставлен. Я начал вчера рассказывать вам эту историю.

— Я помню, — из вежливости отозвалась Екатерина. — Но миссис Уэйр остановила вас.

Она была кроткая женщина с нежным сердцем и упоминание о кисточках, впитывающих кровь, и окровавленных рубашках совсем потрясло ее и ей захотелось уйти отсюда. Она заметила также, что Дик ненормально возбужден, и заподозрила, что он подвыпил. Ее деликатная натура не переносила пьяных.

— Вы должны рассказать эту историю, — вскричала Вивьетта. — Это так романтично. Вы ведь любите романтические истории, Екатерина. Прадеда этого тоже звали Дик Уэйр, по прозвищу Дикий Дик Уэйр. Продолжайте, Дик.

Дик помолчал с минуту. У него было смутное странное ощущение, будто его действиями управляет какая-то чужая воля. Он заговорил.

— Это произошло в этой самой комнате, сто лет тому назад. Лорд Исткомб и мой прадед были друзьями, близкими друзьями с самого детства. Дикий Дик Уэйр был безумно влюблен в девушку, которая была почти обручена с ним. И вот до его сведения дошло, что лорд Исткомб пускает в ход некрасивые приемы, чтобы приобрести ее расположение. И однажды они находились здесь, — он сделал шаг в сторону, — стояли так, как Остин и я в данную минуту. А девушка тут…

Вивьетта с веселым смехом встала на место, которое он указывал.

— На этом самом месте. Я знаю эту историю, она очень мила.

— А старый товарищ Дикого Дика Уэйра тоже был здесь… звали его Гоукинс…

— Екатерина будет Гоукинсом! — вскричала Вивьетта.

— И в его присутствии, — продолжал Дик, — Дикий Дик Уэйр сказал девушке, что сходит с ума от любви к ней, но что не хочет навязываться ей, пусть одного из двух, его или лорда Исткомба, она сейчас выберет. Она не могла выговорить ни слова от стыда или смущения. Он сказал: „Бросьте свой платок тому из нас, кого вы любите". А они стояли друг подле друга, вроде этого, — он встал рядом с Остином, — против девушки.

— И она бросила платок! — воскликнула Вивьетта.

— Бросьте свой! — сказал Дик. Он с острой настойчивостью посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей; с веселым вызовом взглянул на нее Остин. Она сознавала, что является предметом желаний обоих мужчин, и в ней трепетало победное чувство ее пола. Она понимала, что этот шуточный выбор может иметь серьезное значение. Несколько секунд все трое стояли недвижимо и безмолвно. Взволнованно она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Кого выбрать ей? Сердце ее безумно билось. Выбрать одного из них она должна была. Вне этой комнаты не существовало мужчины, какого она хотела бы назвать своим мужем. Каждая секунда делала положение более напряженным. В конце концов, в женском возмущении против ловушки, подставленной ей Диком, она набралась храбрости и с лукавым видом бросила платок к ногам Остина. Он поднял его и галантно поднес к своим губам.

— Согласно нашей истории, — объяснила Вивьетта, — она бросила его лорду Исткомбу. Остин — лорд Исткомб.

— А я — Дик Уэйр, — сдавленным голосом вскричал Дик. — Дикий Дик Уэйр. И вот, что он сделал. Он прежде всего выпроводил девушку из комнаты.

Он взял Вивьетту за руку и грубовато отвел ее за экран.

— Потом… этот ящик стоял на столе. Не говоря ни слова, Дикий Дик Уэйр подходит так к лорду Исткомбу и говорит: "Выбирайте".

Он схватил пистолеты за дула, перевернул их и протянул рукоятками Остину. Остин отклоняющим жестом и улыбкой отказался от них.

— Право, старина, я не в состоянии представить себя на их месте. Ты великолепен. Но если бы я взял пистолет, это была бы глупость.

— Ах, возьмите, возьмите! — воскликнула Вивьетта. — Проделаем все до конца и посмотрим, как происходила дуэль. Это будет ужасно. Вы должны будете упасть мертвым, как лорд Исткомб, а я брошусь в комнату и стану рвать свои волосы над вашим несчастным телом. Пожалуйста, Остин, возьмите ради меня.

Он уступил. Он готов был ради нее на какое угодно безумие. Он взял пистолет.

— Вы будете майором Гоукинсом, Екатерина, — сказал он шутливо, как бы приглашая ее снизойти до участия в детской игре.

Но Екатерина закрыла лицо руками и отшатнулась.

— Нет, нет. Не могу. Мне это не нравится.