Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений - Сергей Трищенко

— А как же зовут тебя? — в упор спросил сэр Жеральд, укладывая свою ложку у пустой тарелки. — Слыхал я о тебе или нет? О местах-то этих давно недобрая слава идет...

— А зовут меня, — колдунья пронзительно посмотрела на меня и взгляд ее стал острее носа, — а зовут меня... Акив!

- Кхгм! — я поперхнулся борщом и перестал ощущать его вкус Ну, теперь все: если Юнис или сэр Жеральд находились в свите короля, когда я ему вешал лапшу на уши, они сразу вспомнят, что я ссылался на некую колдунью Акив, которая меня заколдовала. Мне осталось уповать лишь на то, что их в тот момент там не было, либо на то, что они успели об этом забыть... Хотя на последнее надеяться не приходилось: у сэра Жеральда память, я вижу, как винчестер большой емкости: все вмещает. Да нет, вроде бы в свите короля я их не заметил. В конце концов, сошлюсь на то, что обе колдуньи — тезки. Или родные сестры.

- Ага, — сэр Жеральд замолчал, вроде бы что-то вспоминая, потом покачал головой: — Да нет, вроде не слышал. Сивеллу — слышал, Желтину — слышал, этого... — он перекрестился, словно отгонял муху, — Морога — слышал. А тебя — нет.

- Индейка — или индюк? — тоже оказалась вкусной и мы умолотили ее за пять минут.

— Поели? — осведомилась колдунья, потирая руки. — Теперь — информация! Ничто не ценится у нас так дорого, как хорошая информация. Кто вы, откуда и куда путь держите?

Первым начал Юнис, по старинной армейской традиции, когда сначала высказывается младший:

— Я — Юнис Селерон, герцог Аксцезский.

Вот-те на! Юнис — герцог. Значит, мне надо называться минимум принцем крови.

— Жеральд Мегатренд, барон Эксельский! — провозгласил сэр Жеральд. Ну, это уже полегче. Но все равно: какую бы глупость мне сморозить: Майкрософт Ворлдский? Или Ворлд Майкрософтский?

Я задумался на мгновение, но губы мои как бы помимо моей воли произнесли:

— Серж-Леон де Альгвазил, граф Сен-Викийский!

Боже ж ты мой! — я едва не схватился за голову. Ну, Викочка и удружила! Одно хорошо: самому не надо ломать голову, как назваться, но лучше уж быть безымянным бродягой без роду, без племени, чем терпеть такое над собой издевательство! А ведь придется терпеть. Ну, спасибо, Викочка, спасибо. Уж я тебя уважу... если получится — как-нибудь постараюсь залезть в систему и переформатирую тебе винчестер! Перед самой сдачей отчета по хозтеме. Чтоб ты думала в следующий раз, что я не раб твой, а свободный человек.

Но надо было брать себя в руки и продолжать переговоры с владелицей избушки:

— А идем мы на поиски нашей принцессы, которую унес свирепый дракон...

— А-а-а! — закричала страшным голосом колдунья Акив. — Так это вашу принцессу дракон пронес над моим домом?

По форме построения вопроса можно было подумать, что над ее избушкой каждый день пролетают драконы с принцессами.

Сэр Жеральд, видимо, подумал точно так же, поэтому сказал:

— Да другой вроде и быть не должно, — и уважительно посмотрел на меня. Не безродный рыцарь все же, граф в друзьях.

— И вы, наверное, собираетесь этого дракона убить? — вкрадчиво спросила колдунья. — А принцессу — освободить?

— Хотелось бы... — сказал я, пытаясь предугадать ее реакцию: а может, она — двоюродная сестра этого дракона?

— Ну, тогда я вам помогу! — решительно произнесла старуха. — Он мне, понимаешь, всю крышу своей кровищей закапал: не мог, скотина, в сторону свернуть. Теперь либо перекрашивать надо, либо скипидаром оттирать. А драконья-то кровь едучая! — она зажмурилась. — Это сколько же скипидара уйдет? — потом внезапно переменила тон и предложила: — Идемте в светелку.

А это где же мы сидели, в горнице, что ли? Или в трапезной? Ну-ну, Вика... Графы, бароны, герцоги — и светелка, вишь. Прямо смесь французского с нижегородским. Или бульдога с носорогом, — додумал я, вспомнив детский прикол.

В светелке было светло и чисто, стоял такой же стол, а вдоль стен на украшенных вышитыми рушниками полках располагалась коллекция разноцветных фарфоровых тарелок.

Старуха споро достала одну, поставила на стол — по ободку тарелки вилась затейливая надпись «ВЭФсоник» и, вытерев о передник розовобокое яблоко, которое сняла с той же полки, крутанула его по тарелочке жестом опытного крупье на рулетке, подкрутив большим пальцем — я успел заметить.

На тарелочке, подрагивая, медленно прояснялось изображение — общим планом — богато украшенных замковых палат. Узкие стрельчатые окна, забранные узорчатой металлической решеткой с разноцветной мозаикой, бросали радужные блики на девушку, сидящую на длинной деревянной лавке и грызущую морковку.

Изображение мерцало и подрагивало, к тому же казалось затянутым серой паутиной.

- Опять с настройкой что-то, — буркнула старуха, — сигнал нечеткий. Ионосфера, что ли, шалит?

Она сняла яблоко с тарелки, протерла ее подолом платья и вернула яблоко обратно.

Изображение улучшилось, но ненамного: муар исчез, но мерцание осталось, да еще добавились и поперечные полосы.

Она щелкнула пальцем по яблоку. Изображение лучше не стало.

- Нет, это черт знает что! — возмутилась старуха.

Она схватила с тарелки яблоко и принялась внимательно его осматривать.

— Ага! — завопила она страшным голосом, увидев входное отверстие плодожорки. Еще с секунду она осматривала яблоко и, не найдя выходного отверстия, ухмыльнулась, приложила яблоко к уху, затем покрутила его и решительно куснула.

С хрустом раскусив яблоко, она тряхнула его, и на пол, извиваясь, упал большой бело-розовый червяк.

Жалобно причитая, он быстро-быстро уполз с места падения и спрятался под шкаф. Баба-Яга, не предпринимая в отношении него никаких действий, задумчиво провожала его взглядом, догрызая яблоко.

— Может, раздавить? — поглядывая на суетящегося червячка, предложил сэр Жеральд, которого утомило бездеятельное сидение, и он решил хоть как-то развлечься.

— Пригодится, — отрезала старуха, доставая из шкафа другое яблоко и, внимательно осмотрев со всех сторон и погрозив червячку кулаком — тот осторожно выглядывал из-за ножки шкафа, пустила по блюдечку.

— Кто это? — спросил я, кивая на червячка.

— Мастер-наладчик, — пренебрежительно махнула она рукой, — вообще-то работает неплохо, но иногда забывается.

Тарелочка засветилась вновь, изображение было то же, только слева вклинилась какая-то зеленеющая масса. Принцесса говорила, постепенно повышая голос:

— Не пойду я за тебя замуж, чудище ты трехголовое. Я — порядочная девушка, а не шлюха какая-то... Ты мне групповуху не предлагай, гнида зеленая! Скоро сюда явятся рыцари мои верные, они срубят головы твои поганые, а тебя самого на кусочки разрежут, сожгут и пепел по ветру развеют!