Ворота - Константин Белослудцев

– Что с Макбрайдом? – пытаясь собрать разрозненные неожиданной стрельбой мысли в единое целое, спросил он, – Он мертв?

– Нет, – спокойно ответил Миллер, – Просто испугался. Скоро должен отойти, но пока он нам не помощник… Слушай. Стрелявший всего один, как я понял. Нужно избавиться от него как можно скорее, иначе капитан истечет кровью прежде, чем мы сумеем помочь ему.

– Как?

– Нужно рискнуть, иного выхода я не вижу. Сейчас мы с тобой поднимемся, и когда враг начнет стрелять, открывай по нему огонь, а я кину гранату. Если он на опушке, мы его зацепим.

– Но…

– Субординация, рядовой Уокер. Выполнять!

– Есть.

– На счет три. Раз, два, три!

Грегори вздохнул, мысленно попрощался со своими родителями и братом и поднялся на ноги. Лес, в котором скрывался враг, был примерно в тридцати метрах от него, но вьетнамца, когда тот начал стрелять, молодой солдат заметил сразу. Его темная фигура, несмотря на маскировку, отчетливо выделялась среди деревьев.

Грегори, чувствуя, как в опасной близости от него пролетают пули, открыл огонь. Безжалостные смертоносные жала в мгновение ока прорезали расстояние от дула винтовки до леса. Многие из них впились в деревья и поломали их ветви, но некоторые, все же, попали в цель. Враг тонко вскрикнул, упал на землю, и тут же к нему подкатилась граната, которую метнул сержант Миллер. Вьетнамец попытался отползти от нее, но она взорвалась прежде, чем он успел сделать хоть что-нибудь.

– Голос, будто ему не больше двадцати, – Миллер вздохнул, – Еще одна жертва бессмысленной и кровожадной войны. Уокер, проверь.

Грегори, не веря в произошедшее, быстрым шагом преодолел расстояние до леса и посмотрел на труп сквозь деревья. Рука и добрая часть плеча вьетнамца были оторваны, тело изуродовано осколками гранаты, и половина головы стекала по стволу дерева, рядом с которым он лежал. «Это не я сделал, – с ужасом подумал Грегори, – Это сержант его убил. Гранатой…»

– Уокер, – услышал он голос Миллера, – Идем, Уокер! Узкоглазые с той стороны холма. Идут прямо на нас!

Грегори тряхнул головой, чтобы отогнать страшное видение, и присоединился к Миллеру с Макбрайдом. Рядовой смотрел на мир пустыми глазами и слепо следовал за сержантом.

– А капитан? – опасаясь самого худшего, спросил Грегори, когда наваждение прошло.

– Мертв, – сухо ответил Миллер, показав ему жетон капитана Хилла, – Слушайте, бойцы! Холм окружен, и только со стороны храма врага не видно. Идем к руинам. Будем держать в них оборону, если дело дойдет до боя.

Грегори, не особо вникая в слова, хоть и сам задал вопрос, кивнул. Он никак не мог представить, как человек, который еще недавно мыслил, дышал, ходил и строил планы на будущее, погиб, и все сущее для него исчезло вместе с ним. Он думал о капитане Хилле, и убитый вьетнамец его больше совсем не беспокоил. «Они убивают нас, – размышлял Грегори, со всех ног несясь к разрушенному храму, – мы убиваем их. Они жестоко убили капитана. Теперь я могу жестоко убивать их».

Расстояние до храма преодолели за считанные минуты, но еще на подходах к нему вьетнамцы заметили их и открыли по ним огонь. Сержант Миллер, бегущий впереди, быстрым котом нырнул за стену. Увлекая за собой Макбрайда, он прокричал:

– Не сюда, Уокер! За тот обломок!

Рядовой послушно нырнул в указанную сержантом воронку, на краю которой лежал обломок каменной крыши и почувствовал, как попал во что-то мягкое и сырое. Опустив взгляд вниз, он ужаснулся. На дне воронки лежал американский солдат, выглядевший так, будто его вывернуло наизнанку.

Вражеские пули вонзились в каменный обломок, выбив из него пыльную крошку.

Рядовой Грегори Уокер не сумел сдержать рвоту. Его обильно вырвало на останки павшего в бою солдата, и он решил перебраться в другое укрытие, но вдруг в обломок, за которым он прятался, ударила очередная очередь из автомата Калашникова. Пришлось ему остаться на месте.

– Огонь! – приказал сержант Миллер, и стал стрелять по вьетнамцам, подбирающимся к храму.

Грегори выглянул из-за укрытия, и отвращение неожиданно заполнило все его сознание. Местность, разрыхленная взрывами снарядов, полностью была усыпана разорванными на куски человеческими телами. Смуглые конечности вьетнамцев лежали на земле вперемешку с тем, что раньше было американскими солдатами; раздавленные органы перемешались с грязью, засохшая кровь украшала обломки от крыши и от стены храма, и отделенные от плоти кости торчали из земли.

– Господи, – прошептал Грегори, – Сержант, что здесь произошло?

Миллер не слышал его из-за непрерывного огня из винтовки. Местоположение врагов хорошо просматривалось им, а его разглядеть было трудно. Сержант расположился так, что оказался в недосягаемости вражеских пуль, и сам спокойно стрелял по вьетнамцам и клал одного за другим. Пока Грегори, не попадая ни по кому, выглядывал из укрытия и посылал в сторону врага короткие очереди, сержант Миллер успел убить пятерых. Но вьетнамцев с каждой секундой становилось все больше и больше, и вскоре они могли просто завалить их количеством.

– Странно это, – сказал Миллер, прекратив огонь, – Их много, но к храму близко они не подходят.

– Может, он для них запретный? – тяжело дыша, Грегори сделал предположение, – Я слышал, что для вьетнамцев есть запретные земли, на которые им ступать нельзя.

– Никогда об этом не слышал, – сержант помотал головой, – но звучит здорово. Это наш шанс спастись. Перебирайся сюда, спрячемся в храме. Здесь есть проход под землю. На счет три, я тебя прикрою. Раз, два…

Сержант стал беспорядочно стрелять по врагу, отчего вьетнамцы на миг переключили все свое внимание на него. Грегори воспользовался этим и незамеченным перебрался за стену, служившую укрытием Миллеру и Макбрайду. Весь он был в крови изуродованного смертью американского солдата.

– Взрывы обрушили потолок подземных помещений, – сказал сержант, кивком указывая на темную дыру, ведущую под землю, – Прыгаем туда. Ты первый, мы с Макбрайдом сразу за тобой. Пошел!

Грегори подошел к дыре, посмотрел вниз и увидел, что до земли падать придется весьма долго. Опасность упасть и сломать себе ногу или руку была высока, но частые выстрелы по их укрытию были намного опаснее возможного перелома.

– Прыгай! – приказал Миллер, и Грегори прыгнул.

Приземлившись на носки ног, рядовой Уокер не удержался и встретился лбом с твердым камнем, которым был устлан пол. Хрупкая кожа не выдержала удара и порвалась, но ранение оказалось не настолько серьезным, чтобы волноваться о нем. Небольшое рассечение не помешало Грегори подняться на ноги и освободить место для прыжка остальным.

Множество обломков лежало у его ног, и Уокер благодарил бога за то, что не упал головой на один из них.

– Макбрайд, вперед! – услышал он голос сверху, – Вперед, черт возьми!

– Столкните его, – крикнул Грегори, – Я поймаю.

– Осторожно.

Сержант Миллер оттащил Макбрайда от стены и подвел его к дыре.

– Готов? – спросил он.

– Да, – ответил Грегори.

Уокер встал так, чтобы смягчить падение Макбрайда и не причинить себе вреда, и стал ждать. Сержант Миллер столкнул рядового в дыру, и тот стремительно полетел вниз.

Грегори не выдержал веса своего сослуживца. Едва не сломав обе руки, он совсем не сумел смягчить удар падения, и рядовой Макбрайд, сильно ударившись головой и спиной о твердую поверхность, хрустнул всем телом, когда соприкоснулся с землей.

Тоненькая струйка крови стекла по его подбородку, и Грегори, сквозь темноту заметил, что острый камень, осколок крыши, вонзился Макбрайду прямо в затылок. Но, несмотря на это, рядовой Стивен Макбрайд улыбался. Он улыбался такой счастливой улыбкой, будто с нетерпением ждал своей смерти уже долгие годы.

– Что там? – нетерпеливо спросил Миллер, – Живо, оттащи его, чтобы я сумел спрыгнуть.

– Сержант, – чувствуя, как горлу подступает тяжелый комок, ответил Грегори, – Макбрайд погиб, сержант!

– Черт! Ладно, все равно оттащи его.

Грегори вцепился в плечи умершего товарища и, оставляя на земле кровавый след, потащил его прочь от зияющей в потолке дыры.

– Готово, сержант!

Миллер приземлился на каменный пол без каких-либо затруднений. Он умел правильно двигаться, ведь большую часть прожитой жизни развивал свое тело так, чтобы не пропасть в подобных ситуациях.

– Плохо дело, – сказал он, оценив обстановку, – Сам-то идти сможешь?

– В темноту? – Грегори удивился, – Ах, да, фонари.

– Некогда здесь время просиживать, рядовой! Идем, быстро!

– Но…

– Будем скорбеть позже, – Миллер опустил взгляд и сорвал с шеи Макбрайда его жетон, – Сейчас нам свои шкуры спасти надо.

– Да, сэр! Но зачем вы сделали это? Зачем вам его жетон?

– Вряд ли кто-нибудь спустится сюда, чтобы искать его труп, и никакой памяти о нем у нас не останется. То же и про капитана. Он навсегда останется спать в траве на том холме… Когда умирает один человек, этого никто не замечает. Опознавать трупы будут лишь, когда они погибнут в каком-нибудь большом сражении, как это, у храма… Жетоны павших товарищей я по возможности всегда беру себе… и ты мой возьми, Грегори… Сбереги его, если я умру.