Дни крови и света - Лэйни Тейлор

Похоже, Резаку этого никто не передал.

— Ты! — рявкнул он и рванулся к ней.

Кэроу легко выскользнула из-за стола. Шеста споткнулась и замешкалась. Резак приземлился на столешницу там, где только что сидела Кэроу. Стол треснул и провалился. Опрокинутая бадья с грохотом упала на пол, расплескивая воду. Все зашевелились — кроме хета, который зловеще замер, изучая Кэроу.

— Любовница ангела! — рявкнул он, и Кэроу вспыхнула от стыда.

Это было самое чудовищное оскорбление для химеры. Ни в одном из человеческих языков не было столь грязного ругательства. Омерзительные слова хлестнули ее как бичом. Мадригал — единственная, кто опозорил себя подобной связью.

Щелчок хвоста — и Резак скользнул на пол. Громадное тело ящера — помесь комодского дракона и кобры — струилось, как легкий ветерок.

Это она дала ему грацию и скорость. «Заруби себе на носу», — упрекнула себя Кэроу, уворачиваясь. Она тоже двигалась грациозно и быстро, будто танцевала. Изящный шажок — и она в другом конце комнаты, с ножами-полумесяцами наготове. Она и не заметила, как достала их.

Львиную морду Резака исказила ярость. Раскрыв огромную пасть, жрец с горечью прорычал:

— Знаешь, что я из-за тебя утратил?

«Из-за тебя, из-за тебя». Ей хотелось закрыть уши, но руки были заняты ножами.

Шеста попыталась что-то втолковать ему шепотом. Он не обратил на нее внимания и снова рванулся вперед. Мимо Шесты, мимо Баст. Полукошка даже не пошевельнулась, чтобы вступиться за Кэроу — впрочем, Баст была вдвое меньше Резака. Амзаллаг в нерешительности смотрел на происходящее. Кэроу снова легко увернулась. Никто не вмешивался, и у нее в груди вспыхнула ненависть: «Неблагодарные засранцы». Ей стало смешно — они с Зузаной всех называли засранцами: детей, голубей, дряхлых старушек, неодобрительно косившихся на лазурные пряди Кэроу. Это всегда было весело. Засранцы, вонючки, фиссуры. Глядя на помесь льва и дракона, урода с липкой душой, Кэроу расплылась в широчайшей улыбке, похожей на ее ножи-полумесяцы.

При следующем движении Резака Кэроу осталась на месте и выставила перед собой клинки. Стиснув зубы, она провела одним лезвием по другому, высекая скрежет. На мгновение это привлекло внимание хета. У Кэроу пронеслись мысли: «И что теперь? А если придется его убить? Смогу ли я?»

Мелькнула белая молния — и все прекратилось. Тьяго встал между ними, и Кэроу не пришлось никого убивать. Хет повиновался приказу и пошел к выходу, сметая хвостом стулья.

Лиссет и Ниск перехватили его, а Кэроу не двинулась с места. Она так и не перевела дыхание, кровь гудела в руках, сжимавших ножи. На мгновение она снова стала Мадригал — не предательницей, а воином.

Только на мгновение.

— Отведи ее в комнату, — велел Тьяго Шесте. Он говорил так, будто речь шла о сбежавшей из психбольницы.

Улыбка Кэроу погасла.

— Я еще не закончила ужин, — возразила она.

— По-моему, закончила. — Он с прискорбием окинул взглядом сломанный стол и еду на полу. — Я принесу тебе поесть. Ты не заслуживаешь такого обращения, — произнес он ласково, заискивающе. Придвинулся поближе, заботливо спросил: — Ты в порядке?

От злости Кэроу чуть не расцарапала ему лицо.

— Все нормально. А ты что подумал?

— Ты — наш самый ценный кадр. И тебе нужна моя защита… — Он покровительственно протянул к ней руку.

Кэроу резко уклонилась, и Волк смиренно поднял ладони вверх.

— Я могу сама о себе позаботиться, — ответила Кэроу, безуспешно пытаясь вернуть вибрацию силы. «Я Мадригал», — сказала она себе, но рядом с Белым Волком вспоминалась не смелость, а боль Мадригал, то, что она была жертвой, — и ощущение силы испарилось. — Я не нуждаюсь в помощи, — неуверенно повторила она и скрестила руки на груди, будто обиженный ребенок. Ощутив нелепость жеста, она тут же опустила руки, коря себя за излишнюю суетливость.

— Я и не говорил, что ты беспомощная, — мягко настаивал Тьяго. — Пойми, Кэроу, если с тобой что-то случится, нам конец. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Вот и все.

В безопасности? От кого? От своих же соплеменников, которым она посвятила все силы, внимание и здоровье? Кэроу мрачно усмехнулась.

— Дай им время, — пообещал Тьяго. — Они привыкнут, станут тебе доверять…

— А ты сам мне доверяешь?

— Конечно, Кэроу, — грустно кивнул он. — Я думал, все это осталось в прошлом. У нас нет времени на мелкие обиды: дело не ждет.

Казнь поводом для мелкой обиды не назовешь, но Кэроу не стала возражать, понимая, что Тьяго прав — им нужны все силы для дела. Кэроу устыдилась: Волку пришлось ей об этом напоминать, как капризной школьнице. Внутри было пусто и неуютно, упоение схваткой исчезло. Разумеется, Кэроу бесило, что Тьяго отправляет ее наверх словно провинившуюся, однако она сама хотела покоя, уединения, безопасности. Она вложила клинки в ножны и, показывая, что делает это исключительно по собственной воле, повернулась и отправилась к себе, гордо подняв голову — впрочем, вряд ли это кого-то обмануло.

25

Врагам занимать очередь здесь

По пути в комнату Шеста, решив, что Кэроу стала покладистее, беспрерывно сыпала советами и замечаниями по поводу недавних воскрешенных. Кэроу хранила упрямое молчание, а на лестничной площадке волчицу ждал сюрприз: у нее перед носом захлопнулась дверь, с грохотом задвинулся засов.

Через секунду начался стук.

— Кэроу! Я должна тебе помогать. Впусти меня!

— Засов, я тебя обожаю, — прошептала Кэроу и с любовью похлопала по тяжелому брусу.

Шеста кричала, бранилась, угрожала. Продолжая ее игнорировать, Кэроу отстегнула пояс с ножами. На столе лежало наполовину готовое ожерелье, но ей не хотелось над ним работать. Не хотелось и помощников, тем более нянек. Она представила, как возьмет в руки карандаш и альбомный лист и нарисует Резака, вскочившего на стол, поломанную столешницу, мельтешение химер, не пожелавших прийти на выручку… Рисование всегда помогало Кэроу пережить произошедшее. Как только она переносила события на бумагу, они становились ее собственностью, и она уже сама решала, какую власть давать им над собой.

Альбом раскрылся на остатках вырванной страницы. Кэроу вспомнила портрет Акивы, спящего у нее дома… Она уничтожила рисунок. Она их все уничтожила.

Если бы то же самое можно было сделать с воспоминаниями!

«Любовница ангела».

При мысли об этом обвинении Кэроу охватил стыд. Как она могла? Как можно было любить Акиву? Воображать, что влюблена? Их чувство облили грязью, на любовь это больше не похоже. Может быть, влечение? Может быть… молодость, дух противоречия, саморазрушение, извращение какое-нибудь? Она почти не знала Акиву. С чего ей взбрело в голову, что это любовь? Дано ли ей это искупить?

Скольких собратьев придется воскресить, прежде чем ее сочтут своей?

Всех, кто погиб из-за нее, всех до последнего. Сотни тысяч. Больше.

Увы, души погибших исчезли, они утрачены навсегда, как и души тех, кто был ей дорог. Значит, искупление невозможно.

Ее жизнь превратилась в невыносимый кошмар. Изредка Кэроу утешалась мыслью, что ей когда-нибудь предстоит умереть. Может, это и вправду дурной сон? Она проснется, а Бримстоун жив, все целы и невредимы. А если нет? Что ж, рано или поздно все закончится.

Ей удалось до ужаса правдоподобно передать оскал Резака.

Вспомнилась Зузана…

«Зузана, ты и правда хочешь знать, чем я занята? Вот чем: мертвые монстры держат меня в замке из песка, и я должна поочередно воскрешать их всех, стараясь, чтобы меня не съели».

Фраза прозвучала как анонс очередного безумного телешоу, и Кэроу снова рассмеялась. За дверью глухо зарычала Шеста. Отлично, теперь волчица решила, что Кэроу смеется над ней! Подпись к рисунку появилась сама собой: «Врагам занимать очередь здесь».

Эх, Зуз.

Кэроу посмотрела на подносы, полные зубов — их оставалось слишком много. В свою вылазку по музеям она перестаралась, из крепости теперь долго не выйти. С другой стороны, чем быстрее пойдет работа, тем быстрее Кэроу вырвется на свободу, навестит Зузану. Вместе с Миком они завалятся в «Ядовитую кухню», наедятся до отвала, напьются чаю. Кэроу расскажет им о своих невзгодах, утешится их справедливым гневом и негодованием.

Они согласятся с Кэроу, что неблагодарные хетские жрецы не заслуживают львиных голов, это слишком по-царски, в следующий раз надо будет сделать ему хомячью или вообще пекинесью морду.

Или еще лучше, Кэроу представила, каким тоном Зузана обычно всех посылает.

«К черту их всех!»

Вот именно!

А Кэроу ей ответит много раз отрепетированным заявлением: «Я делаю это не ради них, а ради Бримстоуна и всех тех химер, которых еще не уничтожили ангелы».