Массмедиа с древнейших времен и до наших дней - Уильям Бернстайн

Если бы родственники покинувшего родину Одиссея захотели вступить с ним в контакт, им пришлось бы выйти на корабле в винноцветное море и попытаться найти скитальца. Другой возможности в дописьменной Греции у них не было. Филолог-классицист Дженнифер Уайз по этому поводу пишет: «С небольшим преувеличением можно сказать, что на продолжительность странствий Одиссея влияет простая технологическая причина: эпический герой не может послать домой письменную весточку о себе».

Милмэн Пэрри окончил Сорбонну, после чего наставник, лингвист Антуан Мейе, посоветовал ему отправиться на Балканы, где все еще процветала неграмотность, чтобы ознакомиться с творчеством последних европейских сказителей и понять, как они обучаются своему ремеслу. К сожалению, Пэрри погиб в результате несчастного случая вскоре после приезда из Югославии, и работу завершил его ассистент Альфред Лорд. Этот лингвист выпустил книгу «Сказитель», в которой в подробностях описал процесс ученичества наиболее известных югославских сказителей – процесс, похожий на тот, который помогал рассказчикам «Илиады» и «Одиссеи» овладеть своим самобытным искусством.

Словесное общество, в котором информация сохраняется устными литературными средствами – метрической формой, размером, стабильными оборотами и устойчивыми эпитетами, – значительно отличается от современного общества, в котором информация быстро излагается на бумаге или помещается в память компьютера и так же быстро забывается исполнителем.

Антропологи и этнографы отмечают, что в словесных обществах рассказчики обладали чрезвычайно хорошей памятью. Говорят, что когда в 1805 году у таитян появился собственный алфавит, их наиболее талантливые сказители без труда запоминали наизусть весь Новый Завет. Да и в настоящее время приходится удивляться тому, что многие люди, исповедующие буддизм или ислам, могут прочесть наизусть большой отрывок литературного или – в особенности – религиозного текста.

В Древней Греции переход от устного к письменному литературному творчеству произошел небыстро. Солон, афинский политический деятель, осуществивший в Афинах около 600 года до нашей эры первые демократические реформы, писал в основном стихи. После того времени, по словам французского палеографа Анри-Жана Мартена, «во всех последующих сочинениях, едва они излагались в письменной форме, указывались автор произведения и место, откуда он родом». Ко времени Платона, в середине четвертого века до нашей эры, стали писать и в прозе.

Разумеется, у греков и, возможно, еще раньше, у финикийцев, евреев и арамейцев, письмо стало профессией. Профессия – род занятий, доступный узкому кругу лиц, и ремесло писца было редкой профессией. В дальнейшем появились другие, не столь уж редкие, но и не массовые профессии в печатном и издательском деле, которые стали доступными для простого народа; их появление нанесло ощутимый удар по привилегированной касте писцов.

В пятом веке до нашей эры в Греции произошли революционные изменения в грамотности народа, но сами греки, похоже, этого не заметили, равно как и не поняли ни причин всплеска грамотности, ни последствий ее развития. В трудах Платона и Аристотеля не найти не только слов о том, что автор гордится за народ, повышающий свою грамотность, но и простой осведомленности об этом явлении, во власти которого привести к политическим изменениям в государстве.

Да и когда греки писали о системе образования в городах-государствах, они в основном пространно описывали военную подготовку, а еще уделяли внимание музыке и гимнастике, которые, на их взгляд, способствовали духовному и физическому развитию. Английский антиковед Уильям Харрис замечает в своей работе, что эллинистические греки и римляне редко, но отмечали грамотность отдельных людей, а вот классические греки – практически никогда[26].

И все же в одной сфере повседневной греческой жизни растущая грамотность населения нашла свое отражение. Этой сферой стал театр. Как в комедиях, так и в трагедиях рассказывалось об искусстве письма и всевозможных письменных материалах: от восковых табличек до свитков. В пьесах Софокла, Аристофана и Еврипида мимы с помощью жестов и пластики изображали различные буквы. В пьесе Калласа, дошедшей до нас лишь в виде фрагментов, главным действующим лицом является алфавит в исполнении участников хора, которые с помощью жестов изображают как отдельные буквы, так и сочетания букв: «бета альфа, ба; бета эпсилон, бе; бета эта, бё…»[27] Современные классицисты иронически называют подобные представления «Эй-би-си шоу» и считают их импровизацией на фривольные темы.

Греческие драматурги не скупились на включение в свои пьесы литературных аллюзий, и Аристофан шутливо говорил, что зрители, посещающие театр, должно быть, из высшего афинского общества, потому что хорошо подготовлены к представлению. В «Лягушках» драматург замечает: «Книгам каждый обучался, правду каждый разберет».

Грамотность населения оказывала влияние на развитие театра. В конце шестого века до нашей эры ходившие в народе произведения классиков, в особенности гомеровский эпос, стали ставиться на сцене, правда, в исполнении одного-единственного актера, который декламировал стихотворный текст с помощью устоявшихся оборотов и выражений, так называемых формул.

В конце шестого столетия житель Икарии (города севернее Афин) по имени Фестид придумал новый вид театрального представления. Занявшись драматургией, он приложил свой талант к введению в представление нескольких персонажей. В трагедиях Фестида актер-декламатор, меняя маски, выступал в разных лицах. Замена декламатора персонажами представления, должно быть, оказалась такой привлекательной, что число желающих стать актерами, чтобы принять участие в представлениях, превзошло воображение драматурга. Фестид, правда, не отказался от хора, но его персонажи вели с хором диалог.

Фестид и сам выступал в своих представлениях и, чтобы изображать различных персонажей, наносил на лицо слой свинцовых белил, а поверх – тонкий слой красок, которые при необходимости можно было быстро смыть и заменить другими. Кроме того, при Фестиде маски стали делаться из холста, которому придавалась определенная форма с помощью гипса, после чего маски раскрашивались. Последователи Фестида, в частности, драматург и актер Эсхил, стали придавать маскам самые разнообразные выражения, вплоть до вселяющих в зрителей страх. В дальнейшем Фестид стал писать пьесы в прозе, персонажи которых говорили обыденным языком. Фестид стал первым в мире актером и драматургом. Его имя приняло нарицательное значение во многих западных языках. Таково английское слово Thespian (трагический, драматический).

Нет необходимости говорить, что память человека недолговечна, и потому без письма не было бы возможности создавать театральные представления, включающие монологи и диалоги, да и драматурги не появились бы. Письмо значительно расширило возможности театрального представления, особенно в отношении хора, который стал комментировать развивающийся сюжет.

К пятому веку до нашей эры главные афинские празднества – Ленеи и Дионисии – сопровождались состязанием драматургов, во время которого исполнялись трагедии. На проведение этих праздников уходила большая часть городского бюджета, и потому создавался специальный денежный фонд, ставший одним из наиболее влиятельных афинских политических институтов. Распорядители фонда избирались прямым народным голосованием. Такого же рода голосованием избирались еще десять стратегов (высших военачальников) и архонты (высшие должностные лица в Афинах).

Несмотря на существование фонда, организация праздников требовала дополнительных материальных вложений. Подобно богатым гражданам, триерархам, обязанным снаряжать построенную триеру и содержать ее экипаж, другие состоятельные афинские граждане, называвшиеся хорегами, оплачивали расходы по постановке театрального представления и содержанию актеров и хора.

К сожалению, ни одна пьеса Фестида не сохранилась. А вот творения Софокла, Эсхила и Еврипида, хотя и не полностью, но все же дошли до нас. Говорят, что Софокл написал 123 пьесы (сохранились лишь семь), Эсхил – приблизительно 80 (до наших дней дошли тоже семь), а Еврипид – порядка 95 (сохранились семнадцать, чему способствовал обнаруженный том с его пьесами – вероятно, один из в свое время существовавших – и содержащий пьесы с названиями в диапазоне греческих букв «эта» – «каппа»).

Такой небывалый расцвет драматического искусства произошел при незначительной численности афинского населения. В середине пятого века до нашей эры в Афинах насчитывалось 250 000 жителей (с округлением), а в центре города, в пределах крепостных стен, и того меньше. Но даже среди столь небольшого количества населения в лучшем случае лишь десятая часть умела свободно читать и писать. Правда, мужчин, обученных грамоте, было больше – от 25 до 50 %, и вполне вероятно, что в среде высокородных афинян этой науке были обучены почти все.