Беркутов-Туманный. Икона Стиля - Василий Горъ

Потом доложил, что банька уже раскочегарена, а очень поздний ужин будет готов к двум часам ночи, собрался, было, что-то спросить, но не успел — из большого сруба вылетел Витя, в два рывка переместился к нам и затараторил:

— Игнат, по словам твоих девчонок, инициация Лизы начнется в течение ближайших десяти минут! Мы им, вроде как, будем только мешать, так что нас с тобой послали в баню. Причем и в прямом, и в переносном смысле этой фразы…

Я философски пожал плечами:

— Раз послали, значит, пойдем — целители мы, мягко выражаясь, никакие, а Оля со Светой учились у Ксении Станиславовны и получили подробнейшие рекомендации по минимизации побочных эффектов этого процесса. Да и Лизе, вне всякого сомнения, будет комфортнее в чисто женском коллективе…

— Ну да, пожалуй, соглашусь… — кивнул он, спросил у Ковалевского, есть ли в бане чистые простыни и полотенца, получил утвердительный ответ и ушел к ней серией рывков.

Я отправился следом. Сразу после того, как отпустил прапора отдыхать. А уже через несколько минут завернулся в простыню, зашел в парилку, улегся на верхнюю полку и с наслаждением вдохнул раскаленный воздух, пахнущий какой-то хвойной отдушкой.

Воронецкий упал на боковую часть, закинул «дальнюю» руку за голову и криво усмехнулся:

— Ты не поверишь, но тут, в Пятне, мне в разы комфортнее, чем в любом из наших дворцов: там постоянная нервотрепка, занятия, выносящие мозги, толпы интриганов и лизоблюдов, а здесь даже в сезон дождей — тишь, гладь, божья благодать и… зверье, которое всего-навсего жаждет тебя сожрать и не скрывает этого ни за льстивыми улыбками, ни за красивыми комплиментами, ни за замороченными договорами с подводными камнями!

— Мы живем не во дворцах, но проблемы, по сути, те же… — отозвался я. — Поэтому-то я при любой возможности и утаскиваю девчонок в рейды.

— Эх, с каким удовольствием мы с Таней мотались бы с вами… — почти простонал он и тяжело вздохнул: — Увы, продавливать возможность прервать занятия становится все сложнее: судя по наметившемуся перекосу в обучении, дед приказал натаскать меня на руководство какой-то структурной единицей министерства экономического развития. Вот наставники и лютуют. А я… я не хочу. И до безумия благодарен тебе, Оле и Свете за то, что вы добыли уже два комплекта Искр для возвращения второй молодости и, тем самым, отодвинули начало бардака, который начинается при смене правящего императора.

Я бы мог сказать, на что его реально натаскивают, но промолчал. Вернее, заявил, что искренне сочувствую, задал несколько вопросов по его программе, спросил, «дрессируют» ли Татьяну, не удивился, узнав, что она занимается вместе с ним, и со спокойным сердцем сменил тему беседы:

— Знаешь, к какому бы будущему тебя не подталкивал дед, верные люди тебе не помешают. Поэтому обрати внимание на прапорщика Ковалевского. В смысле, пробей его по полной программе и, если все понравится, возьми под крыло — он обладает очень интересными умениями, не дурак и сегодня дал понять, что может пригодиться.

— А мне показалось, что он продемонстрировал глубочайшее уважение тебе и твоим девчатам… — после недолгих раздумий признался Воронецкий, и я невольно улыбнулся:

— Будь у него желание попасть в мою команду или в мой род, нашел бы возможность пообщаться со мной без свидетелей. А так, вроде бы, говорил со мной, но на самом деле делал намеки тебе, Великому Князю.

— Ну да, ты прав: с его колокольни я должен казаться небожителем, к которому просто так не подойдешь. Что ж, понял, принял, пробью. Спасибо за совет…

Следующие минут пять-семь и весь второй заход в парилку он делился выводами, сделанными по результатам четырех последних боестолкновений с Одаренным зверьем, а к началу третьего иссяк. И я воспользовался этой паузой в своих целях — сообщил, что собираюсь прикупить вертолет, объяснил, зачем он нам нужен, и попросил содействия в выборе самой интересной модели.

У Воронецкого мгновенно загорелись глаза, а я подлил в огонь его интереса пару цистерн ракетного топлива:

— Только имей в виду, что беззубая, медленная и «пустая» птичка нам не нужна — мы хотим вложиться в тюнинг по полной программе, чтобы на этой вертушке можно было и воевать, и развлекаться!

Парень насмешливо фыркнул, заявил, что предлагать мне всякую хрень ему бы и в голову не пришло, потом закусил губу, на мгновение ушел в себя и затараторил:

— А давай закажем и затюнингуем две вертушки? На одной будем летать между твоим городским поместьем, дворцом и авиабазой в Липках, а вторую отгоним на юг и будем эксплуатировать между Южным, Бухтой Уединения и твоим родовым поместьем?

Я напомнил, что в Бухте вертолетной площадкой даже не пахнет, но он отверг этот аргумент, даже не дослушав:

— Это моя проблема. В смысле, площадка появится. Максимум к новому году. Само собой, в том случае, если ты дашь добро… на наши регулярные визиты в твои поместья!

— Считай, что у вас уже есть персональные покои и парковочные места в гаражах…

— Хе-хе! — развеселился он, в шутку поблагодарил за понимание и заявил, что знает, какие именно машины мы будем тюнинговать. А вот называть марку отказался, так как, по его словам, эти «птички» надо увидеть. И от избытка чувств щелкнул пальцами: — В общем, как вернемся в Большой Мир, сгоняем их посмотреть.

— Но не сразу, а после того, как отпразднуем день рождения моей жены… — напомнил я, нашел полное взаимопонимание, закрыл глаза и «расслабился». Ибо заметил, что энергетическая структура Максаковой запульсировала как-то уж очень часто и сильно.

Однако стоило вглядеться в столь интересную картинку, как пульсация исчезла, а магистральные каналы засияли в режиме полноценной «десятки» и начали ветвиться, создавая вторичные и третичные отростки.

Последний процесс оказался небыстрым и длился порядка пятидесяти минут. За это время мы с Виктором успели сделать еще два захода в парилку, помыться, перебраться в комнату отдыха и уговорить «обнаруженную» там упаковку вишневого сока. А потом от «силуэтов» женской части компании отделился Ростопчинский, стремительно пронесся по всему этажу к лестнице, сбежал на первый этаж, вылетел из большого сруба, несколькими рывками переместился ко входу в баньку и ворвался в сени. Мы мгновенно оказались на ногах, но Таня, возникнув в поле зрения,

успокоила