Четвёртый Рим (СИ) - Клеймёнов Василий

— Соболезную вам. — сказал Сергей, слезая с дамы — Но у меня нет времени.

Молодой человек, выскочил через входную дверь, а дама грустно вздохнула.

— Эх молодёжь. Вечно вы куда-то спешите. Времени у вас нет. Это у нас нет, а вам ещё жить да жить.

Распахнув входную дверь соседки, Сергей случайно врезал по лицу одному из трёх вольников, что помчались за ним следом вниз, в надежде поймать этажом ниже. Оглушённый, отлетел к перилам, и получил следом пинок. Перевернувшись, казак с воплем полетел вниз. Но потом Драгунов сам чуть не получил саблей по животу, но вовремя отпрянув, оступился и покатился вниз по лестнице.

Сергей вскочил по резкому сигналу боевой тревоги. Но было поздно. Баррикады оказались вмиг сметены боевой техникой арабов. Внушительных размеров монстр-траки, с бронированными корпусами, обвешанные орудиями, давили людей, таранили укрепления, плевались напалмом, стреляли из пушек и крошили из пулемётов всё что движется. Моторы машин издавали дикий рёв, заглушая взрывы и крики разбегающихся в панике ирийцев. И лишь Сергей никуда не бежал. Просто стоял, как будто призрак, которого не должна была взять ни шальная пуля, ни взрывная волна. Он боялся сильнее остальных. Именно поэтому он застыл. Страх сковал его.

— Надо бы шею свернуть.

— Атаман сказал, что он нужен живым.

— Так нас же вроде отправляли зарубить подонка?

— Теперь на его счету двое наших и парню не стоит рассчитывать на быструю смерть.

— А то! Он трижды пожалеет, что не разбился на смерть.

Арабы переговаривались на своём родном языке, решая, что делать с немногочисленными пленниками. Но даже будь Сергей полиглотом, то не смог бы разобрать ни единого слова. Пустынные воины были укутаны в плащи и тряпки, а лица замотаны куфиями поверх кислородных масок. Сквозь респираторы наружу, вместо слов пробирались не членораздельные рыки, но арабы всё равно понимали речь друг друга. В конце концов, договорившись, они начали сортировать пленников. Сергею поначалу казалось, что разделение будет по принципу «сильный-слабый», где отберут наиболее крепких, но арабы решили по другому.

В одну сторону отвели уцелевших после бойни офицеров, в другую — таких, как он. Простых добровольцев, не нюхавших пороха. Тогда же, Сергей понял, что это конец. Старшие по званию ценные пленники, а рядовых никто разменивать не будет.

Началась резня. Арабы с остервенением резали ирийских командиров, не обращая внимание на мольбы о пощаде. В живых оставили рядовых.

— А ну отпустите его!

— Мусора, вам здесь нечего делать. Этот ублюдок наш.

— Этим «ублюдком» займётся следствие!

— Его будет судить атаман!

— Предупреждаю в последний раз. Либо вы передадите нам подозреваемого по доброй воле, либо мы будем стрелять!

— Вы всерьёз решили напугать нас ружьями прошлого века?

— Вас покрошить хватит. Мне достаточно нажать на курок и мозги любого из вас окажутся на земле, а горящие заточки бесполезны без ваших резиновых комбинезонов!

— Ты не знаешь с кем связался, Никитин! Атаман узнает!

— Я надеюсь, что он узнает. Передайте ему, чтобы держал своих шавок в станице. Ещё раз вылезете наружу, оторву вашему атаману голову и воткну ему же в жопу!

Арабы были крайне религиозным народом. Сергей, почти ничего не знал о культурах и истории за пределами своего города в Ирие. Но всё же, по пути на базу экспедиционного корпуса, получил, какой-никакой ликбез. Когда-то они веровали в некоего «Пророка Всевышнего», которому поклонялись нацмены Татарии — западной резервации Ирия. Более того, по словам инструкторов, именно от арабов и пошла эта вера. Но народы пустыни давно отринули старую веру в пользу кровавых языческих ритуалов. После каждого крупного сражения или рейда, арабы очищали головы поверженных врагов от плоти и извлекали мозги, чтобы возложить пустой череп к трону из других черепов — жуткому идолу, олицетворявшему новую веру пустынных кочевников. Изначально, Сергей скептически относился к словам инструкторов, воспринимая лекцию, как пропаганду с попыткой рассчеловечить врага. Но оказавшись в плену, он лично наблюдал, как арабы собираясь вокруг костяного кресла, скандировали, ужасающий клич. Сергей уже забыл, как он узнал перевод: «Кровь Владыке крови! Черепа Владыке черепов!».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сергей очнулся в изоляторе на жёсткой койке. Попытавшись встать, он ощутил невыносимую боль в голове.

— Гляди ка, проснулся. — услышал он голос за решёткой.

Сергей всё-таки нашёл в себе силы подняться. Опираясь ладонями в края кровати, он ощутил ещё боль в правой руке. Она была в гипсе.

— Тебя не слабо приложило пацан. Но, считай, легко отделался. Сотрясение и сломанная рука. Всего лишь. Удивительно, что вольники тебя вообще не зарубили на месте.

Сергей посмотрел на человека, снаружи камеры. Полицейский был одет в синюю униформу и защищён кевларовым бронежилетом. Такая защита никак не помогала против большинства современного огнестрельного оружия, но на большее полиция Ирия рассчитывать не могла.

— Я доложу полковнику, что ты проснулся. У него к тебе куча вопросов. Да и не только у него.

Голова всё ещё гудела, приложив к ней руку, Сергей нащупал намотанные вокруг лба бинты. Видимо, останется шишка.

Правильно говорил отец: «меньше знаешь — крепче спишь». Хотя нет — эта поговорка не совсем в тему. Правильнее будет: «любопытной варваре…», а похер! Уже не важно. Не стоило ему тогда наблюдать за разборками казаков и шпаны, ох не стоило. Теперь ему не сдобровать. Суда он не боялся. Вольника он убил в целях самозащиты, к тому же не умышленно. Максимум припишут «убийство по неосторожности». Страшнее то, что вольники знают про него и не оставят в покое. Теперь ему остаётся остаток жизни прятаться в трущобах в антисанитарии и вредной экологии.

— Задержанный Драгунов, на выход! — скомандовал конвоир, подошедший к камере.

Пока Сергея вели через коридоры участка, он заметил несколько особенностей. Все сотрудники, включая немногочисленных женщин были одеты также, как и охранник, который с ним говорил. К этому добавлялась атмосфера напряжения и странные взгляды, кидаемые на него полицейскими. Создавалось впечатление, что весь участок находится в состоянии войны. Сергей вспомнил, как сквозь забытье слышал конфликт полицейских с вольниками и понял, что этот вариант вполне реален.

Оказавшись в допросной комнате, Сергея усадили за стол, после чего конвоир, сняв с него наручники, покинул помещение. В лицо Сергею ударил яркий свет старой ртутной лампы. Когда его глаза немного привыкли, то он смог разглядеть человека, сидящего напротив него.

— Драгунов Сергей, я прав? — спросил собеседник — Меня зовут Алексей Никитин — полковник полиции.

— Очень приятно, — кисло ответил Сергей — Я бы пожал вам руку, но не хочу в лишний раз напрягать повреждённую руку.

— Так, — устало вздохнул Никитин — Малыш, давай ты не будешь ёрничать. Времени мало, а я сильно устал.

Он не лгал. Полковник, через каждые несколько секунд потирал свои глубоко посаженные веки и часто моргал, чтобы сбить сонливость.

— Я изучил твоё досье. Ты только вернулся из пекла, а уже создаёшь проблемы всем.

— Если вы про вольника, то я защищался. Этот сопляк мне угрожал своей горящей зубочисткой.

Никитин посмотрел на Сергея с лёгким удивлением.

— Ты вот так сразу выдал себя?

— Мне нечего скрывать. Я защищался. Это не запрещено законом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не запрещено. — подтвердил Никитин, но с каждым следующим словом всё сильнее мрачнел — И я тебе верю. Ты не такой дурак или социопат, чтобы после возвращения, по доброй воле, ввязываться в незаконную деятельность. Но это не решает проблемы с вольниками.

Сергей кивнул.

— Я знаю. Чёрт! — тут Сергей возбудился — Их же теперь двое! Тот второй…