И на всех одна звезда - Виктория Абзалова

— Глядишь, и приняли бы! С распростертыми объятьями! Облобызали бы в уста сахарные… А у хозяина лаборатория… настоящая! Тварь он порядочная, а других нету! Зато у него книги есть…

Все, приплыли — истерика. До чего же умирать не хочется — ни быстро, ни медленно!

Видно сколько от судьбы не бегай, чего не придумывай — она на каждую твою хитрость по-простому ответит, да так что мало не покажется. Ведь считай всю жизнь под смертью ходит, последние шесть лет ей и служит, а еще надеялся на что-то. Врал, хитрил, выворачивался, Азара вылизывал, амулетов с заклинаниями на все случаи запас, насобирал… Все могущества добивался… И где оно сейчас?! Сильно помогло?

Всхлип. Только разреветься не хватало! Картина маслом: черный маг-неудачник, поверженный и побежденный, рыдает у ног прекрасной волшебницы и великого героя, трусливо умоляя о пощаде, — вполне для какого-нибудь заштатного храмчика подойдет. Для агитации. Все польза…

— Сивилл, — врач вдруг оказался прямо перед ним, — Прекрати. У меня успокоительного не предусмотрено.

Сивилл споткнулся — от неожиданности, от какой-то едва уловимой нотки в голосе, — но истерика странным образом схлынула, словно стекла в пыль под ногами.

— Да. У вас только яд, — ровно согласился он.

Страшно-то как! Это кому ж он клятву дал, что б вот так за мгновенье — словом, взглядом… Ладно, хоть обещал, что пытать не даст. Еще б не издевался…

— С волосами у тебя что случилось?

Нет, опять начал.

— Неудачный эксперимент, — буркнул магеныш.

— Судя по тебе, не единственный, — как припечатал. И ведь верно, что самое обидное!

— Амулеты ты делал?

— Да.

— И ловушки сам ставил, — уточнил врач.

— Сам, — Сивилл совсем нахохлился, — а что?

— А то, что судя по всему, мне тебя травить не придется. На каком-нибудь из своих изобретений подорвешься, — обнадежил добрый господин доктор.

Захотелось завыть.

Небо пресветлое! Более жалкого зрелища, чем пленный подручный Азара — просто невозможно представить: кажется, теперь он из особой вредности решил получить тепловой удар. Смешение цветов палитры сумасшедшего художника на его голове повисло сосульками, парень, мокрый как мышь, задыхался под своей несуразной мантией, то и дело украдкой, когда думал, что на него никто не смотрит, оттягивая ворот забинтованными руками. Между прочим, на левой вместо мизинца и безымянного осталось только половина, а еще это чудо оказалось хромым. Так что, Фейт абсолютно прав — колдунчик прежде всего опасен сам для себя, и отличается повышенной склонностью к мазохизму.

Он же и не выдержал первым:

— Сивилл, говоришь, твоему господину нравится причинять страдания другим?

— Да, — настороженно отозвался магеныш.

— Тогда вы с ним нашли друг друга.

Сивилл на такое заявление вытаращился, открывая и закрывая рот в безнадежной попытке придумать ответ, потом начал краснеть.

— Я… я не…

— Ты определенно получаешь удовольствие, делая плохо себе, — оборвал его лепет Фейт, и распорядился, — снимай. До вечера мантия тебе не понадобится.

Колдунчик вцепился в нее, как в самое дорогое сокровище.

— Сивилл, либо ты ее снимаешь сам, либо ее снимаю я. Нам тебя от обмороков откачивать некогда.

Магеныш вздохнул, и нехотя стащил с себя уже порядком потрепанное и запылившееся одеяние.

— А теперь — садись, — сворачивая спорный предмет, Фейт кивнул в сторону своей лошади, — Ну? Ты верхом-то ездить умеешь? Или только магически? Давай, из-за тебя весь отряд задерживается!

Сивилл покорно влез в седло, где и угнездился с выражением вселенской печали.

— Как собака на заборе! — прокомментировал Конрад, но паренек уже даже не попытался сверкать на него глазами, а только ухватился покрепче за луку.

— Сивилл, значит, твой господин рассчитывает добыть себе княжескую корону? — продолжал тормошить его доктор Фейт, ведя гнедую под уздцы.

'Интересно, почему он всегда называет меня по имени? Странно как-то… Но приятно'.

— Те, кто его темную светлость князем не называет, живут ровно столько, насколько умения палача хватит, — безразлично сообщил колдунчик, — Азар считает, что раз Черный принц смог навязать Белым договор, то Совет ослаб. Что Трон что-то планирует, и Властелин скоро вернется, поэтому белым будет не до него. А Великий лорд будет доволен, получив союзника и целую провинцию под свою руку.

Рузанна обратилась во внимание.

— А твой господин не так уж и глуп, — заметил Фейт, и Рузанна увидела, что он слегка передернул плечами, как-будто в досаде, — Или наоборот, чересчур глуп.

— Почему? — в тоне Сивилла проснулся вызов.

— Да потому что! Во-первых, Властелин что, лично ему сообщил, что намерен вернуться? Прости, но очень в этом сомневаюсь! Допустим, Азар угадал верно, и Черный трон что-то замышляет, но ведь эти планы на двести лет вперед могут быть. За такое время Совет вполне с ним справится, не очень при этом стараясь. Во-вторых, допустим, Властелин вернулся, как ты думаешь, что он сделает с тем, кто посмел диктовать ему условия?

Магеныш слушал выводы врача все более растеряно.

— Но союзник…

— Если союзник слаб — он будет только мешать. Если силен — он опасен. Не говоря уж о том, что никаких удельных княжеств в империи быть не должно. Провинции и наместники, которых легко сменить. Так что, буде увенчались бы планы Азара успехом и возникни на его пороге Владыка, 'князь' был бы весьма неприятно удивлен перед смертью. А княжество осталось бы на какого-нибудь командарма, с приказом привести его к покорности законам новой империи в кратчайший срок.

Сивилл молчал, пытаясь уместить в сознании услышанное. Эти рассуждения не оставляли вообще никакой надежды для него, даже как для темного…

— Если не веришь мне, можешь спросить леди. Думаю, ее лекция о тактике Черных владык и Войнах стихий будет еще более познавательна. Так что, малыш, не пытайся играть в игры, в которых ничего не смыслишь.

От этого спокойного предупреждения Сивилла бросило в дрожь: он уже определенно доигрался.

— Стой! Здесь… — магеныш внезапно скатился с седла, рискуя переломать себе вторую ногу. Рузанна и Фейт не сговариваясь переглянулись.

Видели, и видели давно, просто проверяли. Сивилл понуро направился к первой и крайней сигнальной ловушке. Одна радость — ошейник с браслетами на время сняли.

— И это работало? — скептически поинтересовался лекарь после пятой или шестой.

— Работало! — огрызнулся Сивилл, окончательно доведенный насмешками, — Я здесь эльфа поймал!