Драгоценности фрау Элизабет - Наталья Попова

– Дими, я потеряла свое счастье! – взволнованно обратилась я к нашему гиду. – Я оставила в гостинице своего слоника. Принимала душ, и забыла его в ванной.

– А может быть это знак, что тебе все-таки надо остаться? – спросил он, потянув меня за руку из вагона. – Ну, сделай только один шаг, и все в твоей жизни изменится! – продолжал убеждать меня Дими. Он до последнего не терял надежды, что ему удастся уговорить меня остаться. Буквально накануне отъезда он опять предпринял попытку склонить меня к этому решению. Мне было лестно, что я так понравилась ему, что он очень высоко оценил мои знания языка, что предлагал принять участие в устройстве моей судьбы.

– Элен, ты будешь учиться в Берлинском университете, и работать в «Интуристе». Через полгода никто даже уже не скажет, что ты русская, – убедительно говорил он.

Бедный Дими, если бы он только знал, что именно его последняя фраза вмиг отрезвит меня. Слушая, как он расписывал мое будущее, я представляла себе моих маму и папу, друзей и подруг, с которыми придется расстаться в случае, если я решу остаться. Мне было всех бесконечно жаль, но перспектива вырваться из душного СССР манила и будоражила воображение. По детской наивности я даже и представить себе не могла, что бывает с родителями и близкими невозвращенцев. Что ожидает меня саму в этом случае. Я не думала о плохом. Но его последняя фраза о том, что скоро во мне никто не признает русскую, вдруг вызвала во мне резкую неприязнь.

– А почему ты думаешь, что я не хочу, чтобы во мне признавали русскую? Это стыдно, на твой взгляд, быть русской? – почти враждебно спросила я, и он сразу понял, что проиграл окончательно. Теперь уже ничто не могло убедить меня остаться. Я вдруг ощутила прилив необыкновенной любви и нежности к своей, в то время не совсем благополучной Родине. По моему убеждению, это было сродни тому, чтобы бросить больную и старую маму на произвол судьбы, побежав искать лучшей доли. Я вытянула тогда свою ладошку из его руки и помахала на прощание. Я возвращалась домой! Но в голове мелькнула мысль, что, если оставляешь где-то дорогую сердцу вещь, то непременно вернешься туда еще раз.

Теперь, по прошествии стольких лет, я снова пришла к выводу, что судьба все время посылает нам разные знаки. Но мы, в большинстве своем, слепы, глухи и просто не внимательны. Мы не хотим остановиться, прислушаться и попытаться понять, а что же это значит? Жизнь устроена очень мудро и имеет свои неписаные законы. Люди, способные к восприятию на духовном уровне, пусть иногда ошибаясь, но все-таки усваивают их, поэтому они благополучны во всех смыслах этого слова: они здоровы, морально и физически, они процветают во всем, в делах и отношениях, с ними не происходят неприятности и несчастные случаи. Ведь все, что мы считаем отрицательными явлениями в нашей жизни, это ее подсказки, что с нами не все благополучно, где-то и что-то мы сделали не так. Мне пришла в голову мысль, сравнить правила жизни с правилами дорожного движения. Если мы нарушаем их, например, переходим улицу на красный свет, с нами могут произойти неприятности: от мелких до непоправимых. Так и в жизни. Все то, что причиняет нам боль и неприятности, тоже есть результат нарушения нами правил жизни. Разница только в том, что правилам дорожного движения нас учат, начиная с детских лет. А вот правила жизни мы вынуждены проходить сами, методом проб и ошибок. И если мы плохо усваиваем урок или не усваиваем его вообще, жизнь снова и снова, с упорством настойчивого учителя, возвращает нас в начальную точку, повторяет ситуацию, в которой мы совершили ошибку. И сопротивляться или увиливать бесполезно! Урок будет либо усвоен, либо человек, не способный к обучению, как отработанный материал, пойдет в утиль. Теперь я могу объяснить преждевременные, на наш взгляд, смерти. Объект, либо исчерпал себя, и не представляет больше интереса для Вселенского Разума, либо его смерть должна стать материалом для обучения других. На первый взгляд, моя теория может показаться несколько жестокой. Но это именно так. А выбор, учиться или не учиться, делает каждый сам. Я понимала, что я далеко не случайно оказалась еще раз в этой же самой стране, и даже в той же гостинице. Нужно было поразмыслить, в чем здесь дело.

Мои рассуждения прервал звонок в дверь моего номера. На пороге стоял Франц. Он первым делом обнял меня и поцеловал. Наш поцелуй был таким продолжительным и страстным! Ничего удивительного, ведь мы не виделись более трех месяцев, и каждый день мечтали о встрече.

– Милая моя, я так соскучился, я так тебя люблю! – страстно шептал Франц, перемежая слова поцелуями.

– Золотой мой, нежный мой, – вторила я ему, гладя его волосы, лицо, плечи.

– Элен, завтра ты и твой шеф приглашены к нам на рождественский ужин. Будет мой отец, Ирма, и еще кое-кто из наших коллег. Пожалуйста, будь естественной и ни о чем не думай. На Ирму вообще не обращай внимания. Она – просто предмет мебели, необходимость для соблюдения правил приличия, поскольку я еще формально женатый человек. Отец тебе обязательно понравится, несмотря на то, что внешне он довольно суровый. Я думаю, что и ты понравишься отцу. Я хочу поговорить с ним о нас после того, как вы познакомитесь. И еще, у меня есть один план. Обговорим его сразу, чтобы продумать все детали. Я хочу задержать тебя после отъезда Соколова. Нужен благовидный предлог для того, чтобы ты смогла остаться. Но объявить его нужно в последний момент, чтобы Соколов ничего не мог предпринять. Возможно, это могла бы быть, якобы, твоя внезапная болезнь. Думай, ты же у меня умница, да и Николая ты знаешь лучше, чем я.

Зазвонил телефон. Я взяла трубку. Это звонил Николай Степанович. Легок на помине!

– Ну, как устроилась, Леночка? Все в порядке? Нас тобой так далеко поселили друг от друга, что не всякий раз зайдешь просто так, – огорченно проговорил НикСтеп.

Какое счастье, что Франц позаботился и об этом! Не думаю, что нас совершенно случайно рассели в разных сторонах здания, да еще между нами было двадцать восемь этажей, ведь мой номер был на десятом, а его – на самом последнем тридцать восьмом. При самом удачном раскладе, при условии мгновенной подачи лифта, он мог бы добраться до моего номера не менее, чем за пятнадцать минут.

– Нам нужно встретиться, все обговорить. Завтра ведь у хозяев Рождество. Как поздравлять будем? – он явно искал повод для встречи.

Но мне не хотелось сейчас расставаться с Францем.

– Давайте, поговорим об этом после ужина, сейчас хочу привести себя в порядок перед рестораном. Скоро уже придет господин фон Штольц, а я еще не готова, – отвертелась я.

Вечером Франц устроил прием в нашу честь, на котором присутствовали его коллеги и представители банка, участвовавшие в нашем проекте. Все было по-немецки чинно и сдержанно. Долго не засиделись, так как все были заняты предрождественскими хлопотами. Познакомились с управляющим банком, обговорили некоторые детали, назначили дату встречи после праздников.

После ужина мы вышли прогуляться. Был теплый декабрьский вечер. В воздухе витало приближающееся Рождество. От неоновых огней разноцветной рекламы было светло и празднично. Улицы города и витрины магазинов сказочно украшены. Очень оживленно, несмотря на уже довольно поздний час. Магазины были открыты, шла бойкая предпраздничная торговля. Тут и там сновали люди со свертками, пакетами, букетами. Частенько можно было видеть знаменитых персонажей в красных куртках, штанах и колпаках, с белыми бородами, с мешками на плечах. Ну конечно, это Вайнахтсманы (Деды Морозы) спешили к детям и взрослым с подарками! Германия относится к тем странам, где Рождество считается главным праздником и наиболее любимым. С Рождеством люди связывают надежды на исполнение желаний, веру в лучшее будущее. А еще его любят потому, что весь католический мир, с рождественского сочельника до наступления Нового года, устраивает рождественские каникулы. Все погружаются в домашние хлопоты. Это время побыть с семьей, так как Рождество и Новый год – семейные праздники. К столу готовятся разные вкусности. Но главное блюдо, без которого не обходится Рождество ни в одной немецкой семье – это гусь с яблоками! Завтра и нам предстояло увидеть, как по-настоящему празднуют этот изумительный праздник в Германии.

Однако, мне еще нужно было позаботиться о том, что надеть самой. Ни дома, ни в Москве я не смогла найти ничего подходящего. В ту пору найти что-то приличное в наших магазинах было труднее, чем отыскать иголку в стогу сена. А хотелось выглядеть просто потрясающе! И тут мне снова несказанно повезло. Я попросила мужчин подождать меня возле одного из магазинов. Я почти набегу, залетела в «Exclusive», и, увидев это платье, сразу поняла, что оно для меня! Открытый лиф из белого гладкого атласа, выгодно подчеркивал высокую грудь и тонкую талию. Пышная юбка, чуть ниже колена, была из голубой парчи со снежным рисунком серебряного люрекса. В этом платье я смотрелась нежно, изящно и даже слегка таинственно, как хрупкая елочная игрушка. К счастью, я захватила с собой, серьги, колье и колечко с голубыми прозрачными топазами в серебряной оправе. Этот комплект – подарок моих родителей на мое двадцатилетие, я особенно любила и надевала только в торжественных случаях. Я свято верила в то, что мои камни, а топазы всех оттенков действительно камни Скорпионов, всегда приносят мне удачу.