На дне - Галина Федоровна Бек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Головоногие моллюски как, увидел Зевс, расселились по всему мировому океану. Ему были продемонстрированы удивительные виды его родственников. Маленький сине-кольчатый осьминог своим ядом убивал на его глазах крупную рыбу, большие кальмары постоянно в схватках побеждали акул, а из костей и жира каракатицы нусы изготавливали множество не понятных ему веществ. Зевс очень устал от знакомства с таким количеством фактов. Но полученная им информация обрадовала его. Он так же, как и дельфины, мог гордиться своими многочисленными и славными предками. На проверку истинности истории дельфинов у него уже не было сил.
Зевс отошел от стены и увидел, что Гипатия дремлет, тихо покачиваясь для удержания равновесия. Он решил ее не тревожить и поплыл вдоль красочных стен. Неожиданно, перед ним появилась реальная, розовая миксина и пригласила его последовать за ней. Зевс беспрекословно подчинился. Миксина подплыла к участку стены, на которой не было фресок, ткнула ее носом, и стена исчезла. Зевс заплыл в очередной, светлый зал, стены и пол которого были украшены фресками, изображающими деяния крупного Осьминога пурпурного цвета. Эти фрески также как и прежние были живыми, они окружали зрителя, и он становился участником событий, разворачивающихся перед его взором.
Цвет Осьминога менялся: он становился то бледно-серым, то фиолетовым, то черным. В моменты сильного напряжения, когда он растапливал глыбы льда, раздобытые им с Европы, спутника Юпитера, или передвигал горные хребты, чтобы создать большой котлован для воды, цвет его мантии становился фиолетовым. В минуты раздражения, когда у него что-нибудь не получалось, он уменьшался в размерах и чернел, но продолжал трудиться. В конце концов, он добивался цели и опять приобретал пурпурную окраску.
Зевс обрадовался, когда увидел картину, на которой, Осьминог своим щупальцем направляет молнию на лужу и в ней появляются капельки аминокислот. Он был горд, тем, что вспомнил сюжет картины из предыдущего зала, и точно знал, что в воде из лужи растворены метан, аммиак и водород. Следующую сцену, изображенную на фреске, Зевс сначала не понял. На этой картине Осьминог своими щупальцами дотягивается до хвоста пролетающей кометы, захватывает один из его кусков и распыляет его над этой лужей. Потом, приглядевшись, заметил, что в пыли, оседающей на поверхности воды, шевелятся разные, микроскопические организмы, которые в благоприятных условиях тепла и большого количества пищи начинают быстро размножаться. Затем колонии, расплодившихся в луже микробов, Осьминог разносит с помощью направляемых им ветров во все стороны.
Каждая фреска оживляла перед глазами Зевса процессы эволюции живых организмов на планете. В ускоренном темпе Зевс увидел изменения флоры и фауны Земли, последовательно вносимые Осьминогом, со времён Катархея и до Плейстоцена, предпоследнего периода Кайнозойской эры. Зевса особенно заинтересовала фреска, посвященная опытам Осьминога по созданию фотосинтезирующего устройства, которое, используя энергию солнечного света, позволяло получать глюкозу, являющуюся основой любой пищи и универсальным антитоксичным средством для всего живого на планете. Сначала это устройство было громоздким и малоэффективным из литра газа и литра воды получалось несколько граммов глюкозы. Но затем Осьминог преобразовал его в микроскопическое зернышко, которое из 6 молекул углекислого газа и 6 молекул воды производило одну молекулу глюкозы. Осьминог внедрил эти зерна в часть бактерий, у которых из-за этого изменился способ питания, и они начали непрерывно снабжать атмосферу Земли кислородом. Эти бактерии сейчас называют сине-зелеными водорослями или циано-бактериями.
Славные деяния пурпурного Осьминога, зафиксированные на стенах, наконец, привели Зевса к очевидной мысли, что Осьминог — это властелин стихий, и у него перехватило дыхание:
— Так значит мы потомки Бога, — произнес Зевс.
Именно, в этот момент перед ним возник сам Осьминог во всем великолепии его пурпурной мантии. Зевс, несколько секунд смотрел в бездонные глаза Бога, и от охватившего его трепетного восторга, потерял сознание. Когда он очнулся, на него всем своим телом давила черепаха. Она сползла с него со словами:
— Слава Богу, очнулся, что с тобой произошло?
— Не помню, а ты разве меня не видела?
— Я немного вздремнула. А когда проснулась, то увидела тебя, недвижно лежащим на мраморном полу. Я сильно испугалась, подумала, что ты умер. Сначала я стала тебя трясти, затем я решила, что ты можешь утонуть, и уселась на тебя. Все время, пока я пыталась выдавить из-под твоей мантии воду, мне слышались слова четверостишия, постоянно звучащие в твоей голове:
«Да буду чужд своей я воли,
Готов для Бога все терпеть,
Будь мне покров во горькой доле,
Не дай в печали умереть».
— Странно, я никогда не знал никаких стихов, да и особо верующим никогда не был.
— Так ты ничего не помнишь из своей экскурсии?
— Почему, я очень хорошо запомнил историю происхождения осьминогов и чудесные картины, изображающие деяния по усовершенствованию нашего мира красным осьминогом с самого отдаленного прошлого и почти до наших дней. Я даже решил, что осьминоги это прямые потомки властелина стихий.
— Вообще то мы все его дети, а где ты видел все это? В этом зале таких картин нет.
— Не знаю, наверное, я переутомился от обрушившегося на меня потока информации, отключился, и увидел этот чудесный сон. Спасибо тебе Гипатия, ты помогла мне осуществить мою мечту.
— Не стоит благодарности, я просто выполнила волю высших сил. Надеюсь, тебя не надо предупреждать о строжайшем сохранении тайны местоположения этой пещеры. Теперь наши пути расходятся.
— А если я захочу по внимательнее изучить историю своих предков?
— Малыш, ты теперь посвященный, и сам можешь в любое время попасть внутрь пещеры. Надеюсь, ты не забыл слово, которое ты должен будешь сказать перед входом?
— Абракадабра
— Молодец, запомнил. Желаю тебе жить долго и стать великим осьминогом.
— И тебе, мудрая госпожа, всего хорошего.
Смена эпох
Потерявшее свою былую горячность лето, в эту последнюю неделю августа, все еще щедро дарящее жар любви солнечными днями, погружалось в холодные мысли о своей скорой кончине теперь уже более длинными, темными ночами. Почти прохладная погода последних августовских вечеров усугублялась уже проявлявшимися тут и там, разлитыми в воздухе «прозрачными» запахами осени и вызывала легкую грусть по прошедшим, летним, жарким ночам. В один из таких вечеров, когда уставшее от своего ослепительного великолепия солнце начало
