Сад Эдема - Виталий Ларичев

Памятная тумба, установленная Э. Дюбуа на берегу Бенгаван-Соло в честь открытия питекантропа.

Когда из типографии привезли кипу отпечатанных книг о питекантропе, Дюбуа разослал их коллегам в Европу. Один из первых экземпляров — Эрнсту Геккелю. На обложке ее Дюбуа написал: «Изобретателю питекантропа».

Пока книги плыли к берегам Атлантики, чтобы произвести подлинный фурор в ученом мире и прессе, Дюбуа готовился к отъезду в Голландию: упаковывал ящики с коллекциями костей животных, подробно инструктировал В. X. Л. Дакворта, который должен был под его заочным руководством продолжить раскопки в Триниле. В 1894 г. Дюбуа в последний раз посетил эту деревушку. На возвышенном правом берегу Бенгавана под его наблюдением соорудили прямоугольную бетонную тумбу, на одной из граней которой была вырезана надпись:

что означало: «Обезьяночеловек прямоходящий обнаружен в 175 метрах на восток-северо-восток от этого места в 1891–1893 гг.».

Бенгаван в каждое очередное наводнение метр за метром размывает левобережный Тринильский мыс, и кто знает, что останется от него через несколько десятков лет! Поэтому Дюбуа разместил скромную бетонную стелу с предельно лаконичной надписью на правом берегу, которому не угрожают наводнения. Теперь каждый, отсчитав 175 метров на восток-северо-восток, может увидеть место, где погиб далекий предок человека.

Наступил 1895 г. 300 ящиков с коллекциями отправлены в адрес Лейденского музея естественной истории, где хранятся кости вымерших животных, собранные художником Раденом и описанные К. Мартином. По пути домой Дюбуа заехал в Индию, чтобы собственными глазами осмотреть знаменитые обнажения Сиваликских холмов. Как можно равнодушно миновать место, откуда миллион лет назад двинулся на восток яванский питекантроп? Осмотрев темные песчанистые слои Сивалика, Дюбуа пришел к выводу, что они близки по характеру тринильским…

Тем временем книга, опережая автора, достигла Европы и вызвала первые волнения и споры. В Иене ее получил Эрнст Геккель и внимательно проштудировал. Случай уникальный в антропологии: чистая конструкция мысли — «плод фантазии», объект насмешек коллег, — подтверждена счастливым открытием! Триумфом прозвучали для Геккеля заключительные слова книги Дюбуа: «Питекантроп прямоходящий есть не что иное, как переходная форма, которая, согласно эволюционному учению, должна была существовать между людьми и антропоидными обезьянами: он — предок человека!»

Восторженный прорицатель не замедлил бросить перчатку своим противникам: «Ситуация в великом сражении за истину в вопросе о происхождении человека, — писал он, — коренным образом изменилась… Открытие питекантропа — «материальное» воплощение того, что я сконструировал гипотетически. Найденные господином Дюбуа останки, несомненно, принадлежат вымершей ныне промежуточной группе между человеком и обезьяной. Находка Дюбуа и есть то «недостающее звено», которое так долго искали. Для антропологии эта находка имеет, пожалуй, большее значение, чем великое открытие рентгеновских лучей для физики». Выдающийся английский антрополог Эллиот Грэфтон Смит приветствовал открытие на Яве с не меньшим удивлением и радостью: «Случаются же поразительные вещи! Дюбуа действительно нашел ископаемое, предсказанное научным воображением».

Однако далеко не все разделяли энтузиазм «духовного отца» питекантропа. Вирхов, в частности, холодно заявил, что не видит особых причин для восторга. Чтобы вынести определенное суждение о «так называемом питекантропе», следует для начала осмотреть черепную крышку, бедренную кость и коренные зубы, найденные в Триниле, и не ограничиваться прочтением сочинения никому неведомого господина Дюбуа. Подавляющее большинство антропологов, по-видимому, придерживалось такого же мнения.

В июне 1895 г. Дюбуа прибыл в Европу. И здесь все началось с того, что костные останки питекантропа чуть было снова не затерялись навсегда. Вскоре после возвращения в Голландию Дюбуа так же, как некогда Иоганн Карл Фульротт, решил показать свои находки кому-нибудь из авторитетных антропологов и в личной беседе с ним удостовериться, насколько основательны сделанные им самим выводы. Выбор Дюбуа остановился на французском палеоантропологе Л. Мануврие. При первой же их встрече в Париже разговор принял самое благоприятное для Дюбуа направление: Мануврие, осмотрев черепную крышку питекантропа, а также бедренную кость и зуб, согласился с тем, что заключения гостя вполне справедливы. Действительно, питекантроп, судя по всему, не что иное, как переходная форма между обезьяной и человеком. Когда взволнованные собеседники отправились в ресторан поужинать, оживленный разговор о питекантропе, об обстоятельствах открытия костей и перспективах, которые раскрывались теперь перед теми, кто занимался проблемой происхождения человека, продолжался и там. Несколько бокалов доброго французского вина, поднятых в честь гостя и хозяина, настроили на благодушный лад. Дюбуа подумал, что самое трудное позади, поддержка антропологов ему обеспечена. После ужина Мануврие предложил прогуляться по вечернему Монмартру, и они вышли, продолжая все ту же беседу.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Дюбуа почувствовал вдруг смутную тревогу. Чего-то ему недоставало. Вдруг он понял причину: «Мой саквояж, — упавшим голосом проговорил он. — Мы забыли в ресторане саквояж с питекантропом!» Тут только Мануврие заметил, что в руках у побледневшего Дюбуа действительно нет саквояжа, в котором находились находки с Явы. Дюбуа и Мануврие, как по команде, повернули назад. Нелепее положения трудно придумать: шесть лет отдано поискам питекантропа, и теперь, когда он найден, понят и начинается сражение за признание его в Европе, непростительная небрежность может погубить дело.

«Кто знает, что за компания уселась за наш столик», — с замиранием сердца думал Дюбуа. Недобросовестный посетитель ресторана может прихватить саквояж с собой, а потом, увидев содержимое, просто выбросить кости в мусорный ящик. Сможет ли помочь парижская полиция отыскать утерянное? А что, если саквояж передали хозяину ресторана или на него обратил внимание официант?..

К великой радости Дюбуа и Мануврие, до полиции дело не дошло — саквояж преспокойно дожидался своего рассеянного хозяина. Но это происшествие доставило Дюбуа столько волнения, что со времени визита в Париж он питекантропа в рестораны более не водил и по улицам его не прогуливал.

Дюбуа посетил Англию, где представил питекантропа ведущим антропологам, геологам и палеонтологам страны. Черепную крышку из Тринила рассматривали, обмениваясь впечатлениями, Джон Леббок, Вильям Флоуэр, Вильям Турнер, Эллиот Смит, Артур Кизс, Артур Смит Вудворд. В Германии такая же почетная привилегия была предоставлена знаменитым антропологам и анатомам

Рудольфу Вирхову, Герману Клаачу, Густаву Швальбе. Дюбуа изготовил бронзовые муляжи, точные копии черепной крышки питекантропа, и разослал их во все ведущие институты Европы, где велись антропологические исследования. В результате широкий круг антропологов получили возможность наглядно представить характер находки в Триниле.

Мнения специалистов разошлись очень сильно. Дискуссия, развернувшаяся в ученых собраниях и на страницах научных изданий, велась в предельно острой бескомпромиссной манере. Противников Дюбуа в особенности раздражало утверждение, что на Яве открыто именно «недостающее звено», а не антропоид или, например, чрезвычайно низкоорганизованный человек. Под видом атаки на Дюбуа предпринимались попытки развенчать и — в который уже раз! — ниспровергнуть дарвинизм.

В споры вмешивается церковь. Служители культа обеспокоены опасным брожением в умах паствы. О каком обезьяночеловеке можно говорить? Разве почтенный отец Джон Лайтерут из Кембриджа не подсчитал, что создатель сотворил человека из праха в 9 часов утра 23 октября 4004 года до рождества Христова!

В чем только не обвиняли Дюбуа коллеги! Он, оказывается, профан в геологии и палеонтологии, и поэтому понятна его ошибка в датировке так называемого питекантропа. Ни о каком миллионе лет не может быть речи: на Яве найдена не очень древняя обезьяна, вероятнее всего гиббон. Другие намекали на то, что Дюбуа не мешало бы внимательнее проштудировать антропологию: кто из серьезных специалистов стал бы с такой уверенностью утверждать, что черепная крышка, бедренная кость и коренные зубы принадлежат одному существу? Ведь для каждого очевидна несовместимость обезьяньего черепа и человеческого бедра! Третьи обращали внимание на «ярко выраженные патологические изменения» костей черепа и бедра и объявляли вывод об открытии в Триниле «недостающего звена» досадным заблуждением.