Зубы Урсуна - Грэм Макнилл

Рыцари внесли Павла в комнату, а Каспар повернулся к стражникам:

– Вы все сделали правильно. Поставьте кого-нибудь у ворот, позже Софья займется вашими лицами. Свободны.

Охранники отдали честь и вернулись в холл. Каспар вошел в комнату Павла и обнаружил Софью, бомбардирующую рыцарей приказами:

– Приготовьте теплую ванну как можно скорее! Теплую, а не горячую, понятно? И принесите каких-нибудь тряпок и ведро чистой теплой воды, чтобы промыть порезы. Тащите все одеяла, какие найдете, нам нужно согреть его. Кто-нибудь, мою сумку, ну ту, с иглами и припарками! И приготовьте сладкое питье, это поможет телу бороться с холодом изнутри.

Рыцари кинулись выполнять распоряжения, а Каспар спросил:

– А я что могу сделать?

– Помоги мне раздеть его. Он выглядит и пахнет так, словно провел на улицах неделю или больше. Эти порезы гноятся от грязи, некоторые воспалились.

– Кровь Сигмара, как это могло случиться?

– Зная его – можно предположить что угодно,– ответила Софья, разрезая штаны Павла длинным тонким ножом с зазубренным краем, и Каспар содрогнулся, увидев, как изодрано тело друга.

Каспар принялся стягивать с Павла рубаху, разрывая ее, где необходимо, и отбрасывая окровавленные льняные лохмотья в сторону. Пепельную кожу плеч, лица и верхней половины туловища его друга покрывали глубокие багровые порезы, во многих еще блестели кусочки стекла с запекшейся на них кровью. Кровь засохла и на пальцах, и на руках, хотя раны там были гораздо меньше.

Наконец Софья избавила Павла от штанов и нижнего белья, и Каспар увидел, что ноги кислевита до коленей изрезаны так же сильно, как и плечи, и снова удивился, как это произошло. Эти маленькие ранки походили на укусы, но чьи?

– Святой Сигмар, – прошептал Каспар, разглядывая обнаженное тело товарища. – В какую адскую неприятность он вляпался на этот раз?

– Об этом мы подумаем позже,– фыркнула Софья.– Сейчас надо вымыть и согреть его. Он так замерз, что, если не поднять температуру его тела, он может умереть.

Новость о состоянии Павла быстро разлетелась по зданию, и персонал посольства поторопился обеспечить Софью всем, что она просила. Анастасия тоже присоединилась к суматохе, разрезая льняные простыни на полосы для бинтов и помогая согреть воду для ванны. Рыцари разожгли камин, согрели одеяла, завернули в них дрожащее тело Павла, а Софья меж тем тонким пинцетом извлекала из порезов зазубренные осколки.

Когда она очистила все раны, Каспар смочил тряпицу в теплой воде и как можно бережнее промыл порезы, стирая с кожи засохшую кровь. Павел застонал, но не очнулся.

Дверь за спиной Каспара открылась, и группа рыцарей, в том числе и Курт Бремен, втащила в комнату, расплескивая воду, тяжелую чугунную ванну. Софья сказала:

– Поставьте ее перед камином и положите Павла в воду.

Рыцари подняли голого Павла и осторожно опустили его в теплую ванну. Вода перелилась через край на пол – ванна была маловата для человека его габаритов. В иных обстоятельствах подобное зрелище неизбежно вызвало бы смех.

– Мы можем еще что-нибудь сделать? – спросил Каспар, внезапно по-настоящему испугавшись за друга.

Софья покачала головой и опустила руку ему на плечо.

– Нет, теперь нам остается только надеяться, что температура тела не упала слишком низко. Надо на время оставить его в воде, потом вытереть и поместить в тепло. Позже займемся укусами. Я уверена, тут поработали крысы.

– Крысы? Это крысиные укусы?

– Да, и меня беспокоит возможность заражения. Вероятно, Павел, несколько дней бродил по улицам в бреду и лихорадке. Удивительно, как он вообще нашел дорогу сюда.

– Но так много укусов? Я никогда не слышал, чтобы крысы с такой яростью нападали на взрослого человека.

– Тут есть кое-что еще, – продолжила Софья.

– Что?

– Некоторые доктора считают, что инфекция, распространяющаяся в городе, разносится крысами, так что с этого момента в комнату никто не должен входить – на тот случай, если Павел заражен чумой.

– О нет, Павел…– прошептал Каспар, и волна грусти захлестнула его. Он уже потерял в Кислеве одного лучшего друга и горячо надеялся, что не потеряет второго.

– Мне жаль, Каспар, – сказала женщина.

В этот миг Павел поежился, пробормотав что-то неразборчивое.

Каспар рухнул на колени перед ванной:

– Я здесь, дружище.

Веки Павла дрогнули и приоткрылись, хотя в глазах товарища Каспар не увидел узнавания. Кислевит едва слышно стонал, стараясь произнести что-то.

– Что, Павел? – спросил Каспар, не будучи, однако, уверенным, что друг понимает его.– Кто это с тобой сделал?

Он приблизил голову к больному – возможно, смертельно больному – другу, снова пытающемуся заговорить. Лицо посла исказила гримаса гнева, когда в бреду Павла он разобрал одно-единственное слово.

Он встал и быстро направился к двери, бросив на ходу:

– Позаботься о нем, Софья.

– Подожди, Каспар, что это значит? Что он сказал? Он сказал, кто это сделал? – заторопилась Софья, по голосу посла поняв, что тот вот-вот взорвется от клокочущей у него в груди ярости.

Каспар сжал дверную ручку так, что костяшки пальцев побелели. Лицо его, напротив, пылало.

– Он сказал: «Чекатило».

– Посол, подумайте, что вы делаете, – сказал Курт Бремен.

– Я не хочу ничего слышать, Курт! – рявкнул Каспар, пристегивая к ремню пистолеты и затягивая вокруг талии пояс с мечом. – Ты же видел, что он сделал с Павлом.

– Мы не знаем наверняка, – резонно заметил рыцарь. – Когда речь идет о Павле, мы знаем, что с ним могло произойти все, что угодно.

– Он назвал имя Чекатило, черт побери, и что, ты полагаешь, я должен думать?

– В том-то и дело, посол, вы сейчас не думаете. Вы позволили своей ненависти к Чекатило ослепить себя.

Каспар накинул длинный плащ и повернулся к командиру Рыцарей Пантеры, стоящему между ним и дверью.

– Я должен это сделать, Курт.

Бремен скрестил на груди руки.

– Я однажды уже говорил вам, что мы не сможем исполнять наши обязанности, если вы будете вести себя так, что поставите нас перед необходимостью нарушить наш кодекс чести. И я снова повторяю это.

– Как скажешь!.. – прорычал Каспар, направляясь к двери.

Руки Курта Бремена разомкнулись и стиснули плечи посла. Глаза Каспара полыхнули яростью, кулаки сжались. А Бремен четко и ровно произнес:

– Если вы убьете Чекатило, то ни я, ни мои рыцари не будем считать себя связанными с вами клятвой.