Изумрудные глаза Будды - Мария Жукова-Гладкова

Я отчиталась о проделанной работе, после этого сняла всех присутствующих. Каждый представился.

– Что вы предлагаете? – спросил у меня продюсер.

– Лично я, Татьяна и Павел остаемся в доме. Как я поняла, остаются и еще два ваших человека, которые нас туда сопровождали. Раненого пилота перенесем туда же.

– Что вы собираетесь есть? – спросил Александр Каренович. – Это, как я понимаю, – главная проблема.

– Будем охотиться, – сказала Татьяна.

– Вы хоть когда-нибудь на кого-то охотились? – посмотрел на нее продюсер.

– На змей, – ответила Татьяна. – Мой покойный брат был профессиональным змееловом.

– Умер от укуса? – хмыкнул кто-то слева.

– Нет, от цирроза печени, – ответила Татьяна. – А вы что предлагаете?

– Идти к людям, – отрезал Александр Каренович. – Да, придется немного поголодать. Но я видел дорогу из иллюминатора. Когда есть цель, идти легко.

Я хмыкнула.

– Не ожидал от вас, Юлия Владиславовна, что вы останетесь ждать помощи, которая неизвестно придет или нет. Надо бороться. Мы, конечно, скажем, где вы. Но сможете ли вы столько продержаться?

– Это наши проблемы. Как я понимаю, остальные пойдут с вами?

– Да. Все, кроме баб. Их мы в любом случае оставим с вами.

– Понятно, – кивнула я, не показывая, что знаю о смерти Насти. Хотя вдруг Алена ошиблась? – Но, видимо, вы отправитесь в путь завтра?

– Да, когда рассветет. А пока давайте делить съестные припасы. Что есть в самолете?

Я сходила в кухню, где при свете зажигалки, любезно предоставленной кем-то из музыкантов, нашла коробки с питанием, предназначавшиеся то ли для обратного полета, то ли в качестве добавки. Мы разделили их по-братски. Хватило по коробке на человека, и даже остались три лишние. Одну мы взяли себе, две отдали Александру Кареновичу. Также имелось несколько коробок сока, пакетики чая и кофе.

– Сок весь берите себе, – сказал продюсер. – Нам только чай и кофе.

Кто-то хотел возмутиться, но Александр Каренович его оборвал:

– Ты в тайге будешь пить холодный сок?

Воду продюсер взял, правда, большую часть отдал нам.

– Мы возьмем все одеяла, – сказал Александр Каренович.

Мы на них не претендовали. Потом мы с Татьяной отправились в багажный отсек, чтобы забрать сумки с одеждой. Конечно, можно было бы вернуться за ними завтра, но мы решили взять их сразу же. После ухода всей кодлы обыщем оставшийся багаж, но свои вещи мы с ними оставлять не хотели.

Трупа Насти я в багажном отсеке не заметила и самой Насти тоже. Но третья поклонница сидела на полу и рыдала.

– Девушка, вставай, пойдешь с нами, – сказала я.

– Поможешь нести вещи, – добавила Татьяна.

Мы вручили ей Пашкину сумку и сетку с соком. Я несла свою сумку и сетку (которые и у меня, и у Татьяны всегда есть в запасе) с минеральной водой – четырьмя полуторалитровыми бутылками. Татьяна взяла свою сумку и часть обедов. Остальные мы отдали Марине, которая тоже уже собрала свою сумку и взяла с собой кое-что из вещей летчиков – мы видели, как она вынимает все из карманов их летных курток.

– Пусть их наденут мужчины, – сказала она Александру Кареновичу. – Ребятам они не нужны.

– Помогите нам кто-нибудь, пожалуйста, донести раненого, – обратилась я к остающейся в салоне компании. – Нужно его сразу же переправить в дом.

Я, признаться, удивлялась, почему они не желают переночевать в доме, где можно истопить печку, а намерены оставаться в холодном самолете, в котором даже костер не разведешь, но вопросов не задавала. Не мое дело. Нам же лучше.

Александр Каренович дал задание двум своим подчиненным, и они ухватились за одеяло, на котором лежал пилот.

Нагруженные, как верблюды, мы снова тронулись через занесенное снегом поле. Уже спустилась ночь. В небе сияли звезды.

Я не представляла, что нас ждет в ближайшие дни, однако понимала, что должна взять бразды правления в свои руки. Я должна «держать» всех – иначе конец. Да, мне было страшно, больше всего давила неопределенность. Я не знала, где мы, что думают наши друзья и родственники, но не сомневалась: нас будут искать. От нас требуется продержаться и, возможно, попытаться каким-то образом выбраться. Об этом и надо думать. И ни в коем случае не расслабляться!

Строители и их охрана ставили палатки на берегу таежной речки. Купаться не возбранялось, вскоре пойдут ягоды…

Но в первую очередь подневольные рабочие присматривались к окрестностям. Может, сорваться? Хотя на вертолете летели часа два, не меньше. И внизу одна тайга… А если по реке? Река должна обязательно вывести к людям!

– И не думайте! – сказал прапор, словно читая мысли подопечных. – За попытку побега – стреляю. У меня на этот счет четкие указания. А так пораньше домой вернетесь. И тут вас кормить будут лучше, чем т а м.

Тщедушный мужичонка пытался разузнать по своим каналам, не появятся ли на черном рынке старинные монеты, драгоценности или образы Будды. Какие-то монеты все время появлялись, но только сбывали их никак не те, кого он ожидал увидеть в роли продавцов. Продавцы были совсем из другой команды… Может, это какие-то другие монеты?

Они с Анной решили, что два ненавистных братца где-то временно спрятали клад. Следовало только подумать где.

А у парня на «Мерседесе» на время убийства было алиби. Это выяснила Анна. Он, оказывается, болел, лежал дома с высокой температурой. Мать еще плакалась соседкам, и жена бегала то за свежим молочком, то в аптеку за лекарствами. Врача, правда, не вызывали. Любящие родственники лечили парня народными средствами. Из соседей его никто в тот период не видел.

А на выходные они обычно куда-то уезжали с женой. Ставили палатку на берегу реки и наслаждались обществом друг друга. Так жена подругам рассказывала.

Вот только вскоре парень купил в городе новую квартиру, куда перебрался вместе с женой, оставив матери старую.

Глава 7

Мы с трудом дотащились до дома, где уже пылал огонь в плите. Около нее грелись наши мужчины. Алена внимательнейшим образом обследовала запасы еды. Между мужиками стояла бутылка водки, которую они занюхивали рукавом. Судя по помятым лицам пузатенького и большого, им было не привыкать к такой закуске, Пашке тем более.

– Так, хозяйка, говори, куда мужика тащить? – спросил меня один из тех, кто нес пилота на одеяле.

– Наверх, – сказала я.

– Я выберу комнату, – подала голос Марина. – Мы разместимся в одной. Я буду за ним ухаживать.

Марина, как я заметила, также прихватила аптечку.

– Паша, покажи, что ты нам выбрал, – обратилась я к оператору. – А вы, мужчины, пока тут еду по шкафам разложите. Алена, помоги им.

Вторая девушка по имени Надя тоже осталась помогать. Вещей у них с Аленой не было – только что на них. И как так можно куда-то лететь? В другой город? Даже без запасных трусиков? Без своей зубной щетки? Я, признаться, этого не понимала. Интересно, а хоть какие-то документы у них с собой? Я решила не спрашивать, по крайней мере пока. Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы познакомиться.

Татьяна, Пашка, Марина, мужики с летчиком на одеяле и я отправились наверх. Пашка выбрал для нас троих вторую от лестницы комнату с печкой – как и следовало. Он даже принес дров, которые теперь лежали перед печкой. Наши сумки стояли на полу у столика. Пузатенький с большим с комнатами еще не определились. Возможно, они решат делить их с девушками? Но это их личное дело. Пусть сами разбираются.

Марина выбрала комнату через одну от нашей (тоже с печкой) и быстро сдернула покрывало с кровати.

– Его на кровать класть или вначале на пол?

Марина быстро огляделась и сказала, чтобы вначале посадили летчика в кресло, она сама его разденет, а в крайнем случае позовет на помощь. Она поблагодарила тех, кто принес второго пилота, и осталась вместе с ним в комнате, а мы пошли вниз.

– Завтра утром заглянете попрощаться? – спросила я.

– Наверное, – пожал плечами один. – Как Кареныч.

– Точно не хотите в доме переночевать? – спросила Татьяна. – Сейчас натопим тут…

– Да нет, Кареныч сказал, что и в самолете будет тепло. Мы же задраим двери, надышим. А Васька, техник наш, сказал, что отопление можно включить. Он посмотрел, пока вас не было. Ведь нам не надо топливо экономить? А на ночь хватит. Так что у нас еще, может, теплее, чем у вас, будет. Можете зайти погреться. – И он похабненько улыбнулся.

– Мы подумаем, – ответила Татьяна.

Мужики ушли, а мы с соседкой и Пашкой временно задержались в каминном зале, осматривая чучела при свечке, которую нес Пашка.

– Ну, друзья мои, – обратилась к нам с Пашкой Татьяна. – Что вы обо всем этом думаете? Паша, что тут мужики говорили, пока нас не было?

– Они этого Александра Кареновича на дух не переносят. Говорят: сволочь редкостная, хотя продюсер и должен таким быть.