Знахарь - Марина Александрова

«Я познакомился с Григорием Распутиным, — писал Чернопятов Дмитрию, — и вскоре надеюсь завести дружбу еще с кем-нибудь из дворца».

— Вот лиходей! — усмехнулся Дмитрий и представил, как теперь не терпится Чернопятову склонить любимчика императрицы на сторону общины.

«Хотя это может быть и опасным предприятием, но Чернопятов умен и вряд ли ошибется!» — думал Дмитрий. Ему тоже очень хотелось попасть во дворец и хоть одним глазком взглянуть на царствующих особ.

— А правду говорят, что императрица с этим нечестивцем сошлась? — спросил Дмитрий у Чернопятова, прибыв в Новгород.

— Нет, это все враждебные наговоры завистников, она только из-за царевича Алексея дружит с ним, а если ей кто-то нужен, то и император не смеет против ее воли идти. Вот и приходится ему терпеть Распутина, разжигая к себе ненависть окружающих, — ответствовал Чернопятов.

Ему только раз удалось встретиться с Распутиным, и он вполне точно определил для себя этого человека. Во дворце собрался совет из близких к императору врачей, а так как Чернопятов руководил самым большим госпиталем в Новгороде и был в свое время представлен императору, его пригласили на этот симпозиум.

Диане удалось убедить Анастасию помочь ей.

— Ведь мне даже выходить не позволяют! Неужели твоя сестра отказала бы мне в помощи? Разве для этого она жертвовала своей жизнью? Пойми ты наконец, что никто не виноват в ее смерти кроме Антонии и матери-настоятельницы! — убеждала она девушку.

Понемногу Анастасия проникалась доверием к Диане, и так как больше у нее никого не осталось, она невольно подружилась с ней и со временем согласилась с мнением Дианы, что все в этом госпитале непросто.

— Ты видела Елену в последний день? — спросила как-то Диана у Анастасии.

— Она лежала в гробу такая красивая и будто живая, но Антония приказала закрыть гроб, когда ее несли на кладбище, — ответила Анастасия.

— Почему? — удивилась Диана. — Ведь так нельзя! — она разозлилась на Антонию еще больше и решила сегодня же поговорить с ней. Но в тот вечер случилась еще одна трагедия. Девушка, прибывшая в больницу совсем недавно и страдающая чахоткой, умерла.

— Но ведь врачи говорили, что она будет жить еще около года! — удивлялась Диана.

— Человек предполагает, а Бог располагает! — раздался позади голос Антонии. Диана резко повернулась и посмотрела в глаза женщине, которая была ее матерью.

— Если в вас есть хоть капля чувства ко мне, позвольте мне присутствовать на похоронах Клавдии и совершить поминальную службу вместе с остальными, — попросила она сухим голосом.

Антония, потерявшая было надежду на восстановление отношений с дочерью, на минуту задумалась, а потом, прокашлявшись, ответила согласием.

— А почему ее хоронят у нас? Ведь у нее наверняка есть родственники, вдруг они захотят похоронить ее на родной земле? — спросила Диана Антонию, когда мать пригласила ее на совместную трапезу.

Не задумываясь, Антония ответила:

— Они отказались от больной дочери. В семье маленький ребенок, и родственники не хотели, чтобы зараза распространилась на него.

Диана отставила тарелку, и глаза ее наполнились гневным светом.

— Негодяи! Их покарает Бог за такое малодушие! Она ведь мертва и не может принести вреда!

Антония только вздохнула.

— До полуночи вы можете попрощаться с телом усопшей, а завтра предстоят похороны, гроб будет закрытым, — сказала она послушницам и монахиням, когда те закончили заупокойную молитву.

— Почему? — удивилась Диана.

— Что «почему»? — переспросила Антония.

— Почему гроб будет закрыт? — повторила свой вопрос Диана.

— Такое решение приняла мать-настоятельница, и оно не обсуждается!

Диана только опустила голову и первой покинула святую обитель.

Вместе с остальными девушками она после вечернего богослужения попрощалась с телом Клавдии и скрылась в своей келье.

Поздно ночью она проснулась и услышала на улице какой-то шум, но не придала этому значения. Такое уже бывало много раз, но тут в келью осторожно вошла Анастасия и, приложив палец к губам, тихо приказала Диане одеться и следовать за ней.

— Зачем? — шепотом спросила Диана.

Анастасия помедлила, прислушиваясь, а потом произнесла:

— Когда ты говорила о том, что в церкви творится что-то нечистое, я тебе не поверила, думала, ты просто хочешь оправдаться за смерть моей сестры. Но закрытый гроб сестры меня и тогда немного встревожил, а смерть Клавдии и опять закрытый гроб совершенно сбили с толку, и я решила сама проверить: что же происходит?

Диана внимательно слушала Анастасию и думала, что та вот-вот откроет тайну, но Анастасия замолчала и потянула ее за рукав.

— Там кто-то приехал. Сначала я подумала, что родственники Клавдии одумались, но потом поняла, что это какие-то городские люди. Они разговаривают с матерью-настоятельницей в повелительном тоне, и Антония тут же бегает. И ты знаешь, что самое странное? Никого из послушниц или монахинь они не разбудили для помощи или встречи, как делается в таких случаях! — широко раскрыв глаза рассказывала Анастасия.

— А может, они боятся, что мы увидим мужчин, — предположила Диана.

Долго сидели девушки на чердаке и наблюдали за странными действиями незнакомцев, среди которых Диана узнала Дмитрия Богуна, и только когда увидели они, как незнакомцы погрузили тело Клавдии в карету, Диана поняла, что здесь действительно существует какая-то страшная тайна. Анастасия и Диана договорились вести себя тихо и незаметно, пока не придет письмо от Филиппа, а потом уже действовать, как он посоветует.

Диана в тот же день написала ему обо всем, что здесь увидела, и спрашивала, что же им делать?

Глава 15

— Что вам надо? — спросил Филипп незнакомца, остановившего его на пороге и державшего за руку.

— Ты не узнаешь меня? — тихо спросил тот.

— Нет. И не думаю, что мы когда-то были знакомы. Вам не стоит компрометировать себя знакомством с преступником, — сказал Филипп, разглядывая незнакомца.

Тот лишь странно улыбался, продолжая изучающе разглядывать Филиппа.

— Я бы сам с удовольствием оказался здесь, если бы знал, что встречу тебя, — проговорил незнакомец и приблизился к нему. У Филиппа от неожиданности остановилось дыхание и щеки стали пунцово-красными от внезапно пришедшей на ум догадки. Тут послышались голоса из лазарета, и он опрометью бросился в ту сторону.

«Боже! Ведь я где-то видел этого человека!» — думал Филипп. Он совершенно не слышал коллег, хваливших его за работу и советовавших что-то еще, стараясь побыстрее припомнить всех знакомых лекарей, знахарей, врачей. И тут до него дошло.

— Пестиков! — сказал он вслух. Он вспомнил того студента-медика, с которым познакомился в родном хуторе и который присылал ему книги из Новгорода. Филипп вспомнил также и письма Пестикова, тексты которых он легкомысленно воспринимал как слова искренней дружбы. Но как он изменился! Его когда-то чистое юношеское лицо превратилось в жалкое подобие мужского лица. Он был отвратителен, но мало кто замечал это. Филипп же разгадал его сразу.

— Что? Вы что-то сказали? Простите, я не расслышал? — обратился к нему старенький профессор из Московского эпидемиологического центра.

— Нет, нет! — Филипп успокоил бьющееся сердце и вперил взгляд в говорившего Аничкова Петра Давидовича, блестящего врача-хирурга и столь же блистательного оратора, но ничего не слышал. В палату лазарета вошел Пестиков и, взглянув на Филиппа, опять мерзко улыбнулся. Филипп знал, что в тюрьме сидят личности, подобные Пестикову. Их презирают, избивают и совершенно не признают за мужчин.

— Мужчина, любящий себе подобных, не может быть достойным членом общества, даже общества такого ограниченного, как наше! — сказал однажды Азиз.

«А если кто-нибудь узнает, что я любим мужчиной? Господи, что со мной будет? Но ведь мне-то он противен! Тем более, что я несу наказание за любовь к женщине! О, Боже, зачем ты послал мне его?» — думал Филипп, хотя знал, что Пестикову никоим образом не удастся его соблазнить.

«Никогда этому не бывать!» — сказал сам себе Филипп и немного успокоился. Он уже внимательно слушал Аничкова и даже записывал его дельные советы. Потом, когда все вышли из палаты лазарета, где лежал комендант, Филипп заметил, что Пестиков остался там.

«Наверное, коменданта соблазняет», — подумал Филипп и рассмеялся, представив эту картину.

В два часа, то есть после часового обеденного перерыва заключенных послали на работы. Филипп покинул стены тюрьмы и под конвоем поспешил на вырубку леса. Ему хотелось с кем-нибудь поделиться своей заботой, но здесь у него не было друзей, кроме покровителя Азиза, да и тот… Филипп не знал, как отреагирует Азиз на такое сообщение. После тяжелого трудового дня Филипп, совершенно обессиленный, вернулся в свою камеру и свалился на топчан. Через несколько минут его вырвали из сладких и таких желанных объятий сна.