Комната с видом на огни - Наталья Андреева

— Ну, во-первых, я не мафиози, я только отмываю их деньги. Во-вторых, Денис не дурак, у него таких, как ты, вагон и маленькая тележка, и ты его никогда не уложишь в постель. Там бывали такие шикарные бабы, до которых тебе далеко. Не надувай обиженно губки и не греми костями. Тоже мне, фотомодель! Не будет он из-за тебя рисковать надежным источником дохода. Я его самый главный клиент. А в-третьих, я таких, как ты, найду тот же вагон и ту же маленькую тележку. Зачем я буду какие-то разборки устраивать? Не хочешь жить хорошо — будешь жить плохо. Вернешься в свою двухкомнатную квартирку и пойдешь работать в магазин. Сама смотри, тебе выбирать.

— Чего ж тогда бесишься? Бери тележку, иди нагружай. Таких, как Я.

— Да сам не знаю, чего бешусь. Психология — штука тонкая. К тому же мне сегодня понравилось, как мы друг друга любили, можно и повторить. Я завтра, пожалуй, снова приглашу на ужин Дениса. А что? Неплохая мысль!

Анна поняла, что он уже просто откровенно издевается, и молча отвернулась к стене. Сама не заметила, как заснула. А Ленский еще долго лежал без сна, смотрел в потолок и думал, думал, думал…

Малиновский стал появляться в их доме часто, гораздо чаще, чем другие «нужные люди». Этих Анна просто терпеть не могла, особенно «крышу». От «крыши» чаще всего приезжали два мужика, почему-то всегда одетые в черное. Черные джинсы, черные футболки, в прохладную погоду — черная кожа. Один был ужасно толстый, пузатый и вечно лез к ней с пошлыми комплиментами, второй же, напротив, симпатичный смуглый молодой человек. Черное ему не шло, он казался еще темнее лицом, и зачем он одевается и делает все так же, как пузатый, Анна никак не могла понять. Этих она только встречала, в разговоры не лезла, за столом никогда не оставалась. Но всей кожей чувствовала, что между ними и Ленским всегда существует какое-то напряжение. Временами тот просто заставлял себя общаться с этими людьми, это бросалось в глаза, и Анне приходилось любезностями как-то сглаживать ситуацию.

Вот с Малиновским всем было легко и просто. Анна не сомневалась, что Денисом-ребенком все восхищались: «Какой красивый мальчик!» Мальчик давно уже вырос, и теперь его ослепительная улыбка освещала особняк Ленского чуть ли не каждый вечер. С Анной он был любезен, но осторожен, здесь Ленский, как всегда, оказался прав. Анна понимала, что нисколько не влюблена в Малиновского, но тем не менее даже от легкого прикосновения его руки мурашки пробегали по коже и начинала сладко кружиться голова. Порой ей казалось, что Ленский нарочно сводит их с Денисом, ставя какие-то свои психологические эксперименты. Она стиснула зубы и терпела, говорила глупости и колкости, появлялась перед обоими мужчинами неприбранная, в халате и упрямо делала вид, что Малиновский ей безразличен.

Зато их ночи с Ленским стали гораздо ярче. Это было похоже на соперничество хозяина с красивым, но зависимым от него другом, который без труда мог бы добиться женщины, которую он, Ленский, просто купил. Анну увлекала эта борьба, однажды она решила даже, что ее банкир просто-напросто влюбился, но потом сама же этой мысли ужаснулась. Ленский? Влюбился? Ха-ха-ха! Да он даже не знает, с какой стороны у него сердце! Однажды ночью, после вспышки страсти у Анны, вне всякого сомнения подогретой ужином с Малиновским, Ленский со своей гнусной усмешечкой сказал:

— А я тебя, Нюра, уважаю.

— За что, интересно? — так же гадко усмехнулась Анна.

— За характер. Ведь ты не ляжешь с ним в постель, хотя очень этого хочешь. Ладно, я знаю, как вылечить тебя от этой страсти к моему кобелю-приятелю. Помучилась — и хватит.

— Как интересно! — улыбнулась Анна. — Не знала, что от страсти к красивому мужчине есть средство.

— Для тебя есть.

— А чем я отличаюсь от других?

— Тем, что ни на кого не хочешь быть похожей.

На другой день он впервые повез Анну в казино. Она была крайне удивлена, поскольку давно уже ему сказала, как презирает людей, выбрасывающих деньги на ветер. Самой Анне острых ощущений хватало раньше и без рулетки. Но любопытство, возбужденное словами Ленского о лекарстве от Дениса, пересилило ее отвращение к подобного рода заведениям.

Интересно, что же придумал этот доморощенный психолог?

Когда в казино появился Денис под руку с роскошной и смертельно длинноногой блондинкой, Анна почувствовала, что ей не по себе. Блондинка выигрывала у нее по всем статьям, начиная от цвета волос, вне всякого сомнения натурального, и кончая изумительными суперногами. Анна невольно сжалась. Краем глаза она следила за Малиновским и его женщиной. Когда блондинка исчезла ненадолго, видимо, чтобы подмазать губки, к Денису тут же подкатилась сногсшибательная брюнетка в алом блестящем платье. Денис ей что-то недовольно сказал, брюнетка тут же в него вцепилась, явно собираясь закатить истерику.

— Это его бывшая любовница, — услышала Анна вкрадчивый голос Ленского. — А вон та — будущая.

Он кивнул на рыжеволосую девицу, которая не проявляла к Малиновскому никакого интереса и, кажется, вообще не была с ним знакома.

— С чего это ты взял? — разозлилась Анна.

— А Денис их чередует по кругу: черная, белая, рыжая. Я его привычки не первый год знаю. Ну как? Будешь занимать очередь? Только учти, что не пройдет и недели, как он поменяет тебя на очередную брюнетку. Привычка — вторая натура. — Тут Ленский тяжело вздохнул: — Впрочем, можешь попробовать.

— Какой ты мерзавец!

— Я?! Вот уж нет. Я-то по натуре жуткий консерватор и могу дать слово, что никогда тебе не изменю. Так что выбирай: всегда со мной или пару месяцев с ним.

— Я пока не сошла с ума!

— И это радует. А он просто кобель. От этого не лечатся, от этого умирают.

— Все, поехали отсюда, — Анна решительно поднялась.

— И я так думаю. Тебе хватит или еще дозу прописать? Может, застукаем его с кем-нибудь в постели?

— Замолчи!

— Правильно, не стоит.

Анне захотелось его придушить. Нет, не насмерть, потому что он, мерзавец, как всегда был прав. Как всегда, он попал в самую точку: Анна терпеть не могла очередей, особенно за живым товаром. Вполне хватило Вани Панкова. И после поездки в казино она слегка охладела к чарам Малиновского. Нет, он не перестал ей нравиться, но при мысли о том, что придется для начала занять очередь в его постель, Анну слегка тошнило. И она тут же приходила в себя.

Ее жизнь летела, как паровоз, которому все время дают зеленый свет: вперед и со свистом. Проходили дни за днями: уроки английского языка, вернисажи, музеи, показы мод, приемы, гости. Мама с Сашкой наконец переехали в дом Ленского. Сына теперь возили в школу на машине, да и школа эта была не простая, а мама от скуки разбила себе несколько грядок в углу огромного сада, разумеется, с разрешения Ленского. Иногда он со странной усмешкой наблюдал, как она пропалывает свеклу и прореживает морковь. Кроме того, мать часами просиживала в огромной библиотеке и, стосковавшись по работе, затеяла составлять каталог всех имевшихся там книг.

Иногда Ленский уезжал за границу, заранее никогда о своем отъезда не предупреждал, с собой Анну не звал, да она и не настаивала. Больше всего она не любила этих странных прощаний в аэропорту, иногда вообще не понимала, зачем Ленский ее туда таскает. Прежде чем пройти паспортный контроль и направиться на посадку, он молча и будто бы нехотя целовал Анну в щеку, ронял небрежное «пока» и, ни разу не оглянувшись, уходил прочь. Она только вздыхала с облегчением и возвращалась к своим картинам, книгам и бесцельным поездкам по городу. Впрочем, надолго Ленский никогда не уезжал. Сама Анна за границу не рвалась. Зачем? И так все есть, всего хватает, а чужая жизнь, она и есть чужая жизнь.

С некоторых пор она терпеть не могла модных курортов. Один раз они слетали с Ленским на уикенд в Италию. Во-первых, Анну долго рвало в самолете: оказалось, что она абсолютно не переносит этот вид транспорта. Мысль о том, что возвращаться придется таким же образом, отравила ей весь отдых. Во-вторых, ей не понравилась незнакомая еда, не понравились люди, тоже решившие провести свой уикенд на модном курорте. Особенно не понравились тупые бритоголовые братки с золотыми цепями на шеях и их красивые телки в золоте и бриллиантах, которые считали Анну своей. Будто бы Анна была такой же, как они, девочкой на содержании. Втайне она тешила себя мыслью, что у них с Ленским все по-другому, и никакая она не телка, и уж тем более не девочка, которая скрашивает жизнь немолодого богатого господина.

Через год Ленский сделал Анне «скромный» подарок. В этот вечер они, как обычно, сидели в комнате перед камином, шел дождь, на улице было холодно и мерзко, а здесь тепло и тихо, потрескивали дрова, в камине ровно гудело пламя. Ленский позволил себе немного расслабиться, маленькими глотками пил подогретое вино, и его слегка разморило.